С.М.У.Т.А. - Алексей Птица

Все шесть мертвяков лежали на поле боя неподвижными грудами переродившегося мяса. Лежал с разорванным горлом и послушник Пётр, а вот послушник Сергей был ещё живой. Кузнец подобрал свой бердыш и одним движением перерубил шею Петру, упокоив его навсегда.

- Возьми бердыш, Вадим, добей Сергея.

- Я?! Я не смогу. Он же ещё живой.

- Пока ещё живой, - устало сказал кузнец. – Не можешь добить бердышом, бери саблю, - и кузнец протянул её Вадиму.

Тот отрицательно покачал головой, переводя взгляд то на кузнеца, то на Анисима, то на дрожащего, словно в лихорадке, послушника.

Елизар смотрел, не мигая, отец Анисим отворачивал глаза, морщась от вони, исходящей от мертвецов.

- Ты же говорил, что ещё ни одного живого не убивал? Вот теперь придётся. Смотри, он уже перерождается, ещё немного, и он нападёт на нас, забыв себя.

И действительно, изменения и трансформация тела послушника уже были видны невооружённым взглядом.

- Бей, пока не поздно.

- Ну, как же так, как же так! – беспомощно бормотал Вадим, ища поддержки у монаха.

- Бей! – зло взглянул отец Анисим. – Потом покаешься за грех свой.

- Агрххх!

Вадим резко развернулся и, что есть силы раскрутив кистень, обрушил удар тяжёлой гирьки на голову послушника. Череп раскололся, плеснув на землю ярок-алой кровью.

- Живой ещё был, - задумчиво произнёс кузнец, - видимо, они не так быстро перерождаются.

- За полдня, - угрюмо подтвердил отец Анисим, - не раньше.

Вадим понял, что его обманули и заставили убить ещё живого человека. Выронив кистень из рук, он прижал ладони к лицу и горько разрыдался.

- Поплачь, отрок, так тебе легче будет. А то люди, бывает, уходят в себя и не слушают более никого.

- Тяжек сей грех, но и другого выхода не было, - произнес отец Анисим и горько вздохнул.

И они засобирались в обратный путь. Отец Анисим хотел сразу уйти, но кузнец не согласился с ним, объяснив, что мертвецов здесь больше нет, а вот ценности наверняка остались. Вадим молчал, погрузившись целиком в своё горе. Но движение – это жизнь и, шагая вслед за остальными и машинально собирая и перенося различные вещи, он отходил от стресса, постепенно отпуская от себя эту ситуацию.

По деревне они бродили ещё полдня, пока солнце не стало клониться к горизонту, собрав много трофеев из брошенного в разных местах оружия, разных предметов обихода и вещей. Всё забрать им за один раз всё равно не удастся, и они потратили ещё два часа, чтобы отнести все трупы в одно место и сжечь их, заложив сухим хворостом. После чего ушли, полностью навьюченные своей добычей, но многое и оставив на месте.

Шли молча, каждый думал о своём, постепенно старик монах стал сдавать. Ноша была его тяжела. Вадиму тоже было тяжело, но его худоба не была признаком слабости, всё же, он был жилистым и молодым. Навесив на себя кучу вещей, он пёр поклажу, не снижая темпа. А вот отец Анисим с каждым метром сдавал.

Между тем вечер уже вступил в свои права, и с каждой минутой темнело всё сильнее, и становилось страшнее. К ночи поднялся сильный ветер, лес стал шуметь листвой и кронами. Бестелесный шёпот вместе с сумерками стал наполнять округу, заставляя всё чаще вспоминать имя Господа. Уже не только отец Анисим, но и Елизар стали потихоньку шептать молитвы.

Вадим шёл молча. Что толку шептать молитвы? Не сказать, чтобы он был закоренелым атеистом, в Бога верил. Но вера его была, скорее, данью традиции, чем зовом сердца. Бабушка верила, мать почти верила, отец в церковь тоже, бывало, ходил, а Вадим только считал, что верит. Вот и сейчас он вымотался до морального отупения.

Сегодня он убил живого человека, а про мертвяков и говорить нечего. А что будет дальше? Вместе с думами пришло и безразличие к собственной жизни. Видя, что монах стал отставать, он крикнул кузнецу.

- Елизар, надо медленнее идти, а проще вообще весь груз кинуть, кроме еды и оружия. Мертвякам вещи и котелки не нужны.

- То дело ты говоришь. Анисим уже стар, а идти ещё далеко. Да и лучше живыми дойти, чем со всем добром в лету кануть. Только надобно не просто всё сбросить, а хоть немного сховать. Лес рядом, спрячем.

Так они и сделали, сбросив лишнее под старую ель и забросав все ветками и лесным мусором. Выйдя обратно на дорогу, под светом звёзд и узкой луны они продолжили путь. До монастыря осталось совсем немного, когда их путь перегородила смутная тень.

Первым её заметил Вадим. Отец Анисим уже к этому времени почти висел на плечах Елизара, а тот был полностью занят тем, что нёс и его, и оружие. Вадим предупреждающе крикнул. Мертвяк на мгновение застыл, а потом резко устремился вперёд.

Елизар оттолкнул от себя отца Анисима, а сам схватился за саблю. Вадим действовал словно в тумане. Вспомнилась игра детства, когда они швыряли палки по пустым банкам, сбивая их с асфальта. В числе прочих вещей он нёс и топор отца Анисима.

Сил у него оставалось мало и поэтому он напряг оставшиеся и что было мочи швырнул топор, целясь в голову мертвяка. Топор, один раз прокрутившись, врезался в грудь мертвяка обухом, заставив его на мгновение отклониться от основной цели. Этого мгновения хватило Елизару, чтобы разрубить монстра пополам. Второй удар раскроил череп мертвяку, и всё было кончено.

- Сколько же их ещё по лесу бродит, - проговорил отец Анисим.

- А Бог его знает! – отозвался кузнец. – Но если ещё есть, то, боюсь, мы сегодня не отобьёмся и не дойдём до Пустыни.

- Дойдём, - отозвался на это Вадим. – Он один был.

- Почём знаешь? – осведомился кузнец.

- Они либо по одному ходят, либо сразу группой. Если вышел один, а других нет, значит всё.

- А вдруг ещё один выйдет, но токмо дальше? – спросил Анисим.

- Ну, выйдет и выйдет, убьём и дальше пойдём, - равнодушно отозвался Вадим.

- Второй раз ты жизнь нам спас, отрок. Зачем вернулся? - тут же спросил кузнец.

- Не знаю, не смог уйти. Всё равно пропадать, так уж лучше вместе.

- Не перестаю тебе