Александр Афанасьев - Мятеж
— Да.
— Когда, сколько?
— Прошлым вечером, на приеме у военного министра. Стакан Шустовской, крепкой.
— Кроме этого?
— Нет.
— Вы употребляли наркотики?
— Нет, никогда.
— Хорошо, предварительный опрос закончен. Теперь я зачитаю вам ваши права, а вы должны подтвердить, что понимаете их. Итак, как подданный Его Величества и как гвардейский офицер вы имеете право отказаться отвечать на любой заданный вопрос, а также и на все вопросы вообще, потребовать присутствия гражданского адвоката или представителя вашего полка, или того и другого разом. Если вы отказываетесь от права молчания — то все вами сказанное может быть использовано против вас на суде офицерской чести или суде военного трибунала. Данные, получаемые аппаратурой контроля, будут раскрыты вам только при наличии на то согласия военной контрразведки, командование вашего полка имеет право затребовать их и ознакомиться без ограничений. Данные аппаратуры контроля не могут быть использованы как доказательство вашей вины без сбора дополнительных доказательств. Вам понятны ваши права?
— Да, давайте быстрее!
— Не спешите, время есть. Теперь приступаем к опросу. Прошу отвечать только "да" или "нет", если это возможно. Для того, чтобы проконтролировать исправность аппаратуры, вы должны дать лживый ответ на вопрос, который я вам задам. Итак, вы бывали на Южном полюсе?
— Да.
— Прекрасно…
Граф Ежи потом заметил, что ни Штольц ни Кордава не задают вопросов — нужные они подают опрашивающему на бумажке. Смысла этого он не понимал.
— Итак, приступим. Ваш отец Тадеуш Комаровский?
— Да.
— Вы потомственный дворянин?
— Да.
— Вы работали на фабрике Радом?
— Нет, никогда.
— Только "да" или "нет". Вы женаты законным браком?
— Нет…
Через два часа с лишним, генерал Габриелян без стука вошел в модуль, занятый военной контрразведкой. Сидевший у стола полковник Кордава разматывал длинный рулон протокола опроса, расстеленный прямо поверх карт, работал красным и зеленым маркером, отчеркивая нужное. Раньше с этой работой мог справиться только профессионал, сейчас, с появлением аппаратуры распознавания голоса и автоматического контроля — даже обычный офицер.
— Ну, что? — спросил Габриелян
— Деда мухтан траге… — выругался обычно спокойный Кордава
Графа Комаровского снова вызвали в контрразведку, когда солнце стояло уже в зените, а он успел пойти и перекусить, потому что утром не успел. Статус офицера гвардейского полка обязывал его обедать в ресторане, но ресторанов в окрестностях приличных днем с огнем не было, с деньгами тоже была проблема, хотя бы потому что рядом не было банкоматов, да и не слишком богатой была его семья, по подвалам спирт не бадяжили. Пообедал обычной солдатским меню — кашей с мясом, потому как время для картошки еще не пришло. Получилось вкусно. Потом его нашел вестовой, передал, что его ждут в контрразведке.
В контрразведке творилось такое, что попади сюда кто из старших офицеров — не миновать бы скандала. На столе стояла бутылка Хванчкары, да не фабричная, а старомодная, с оплеткой, видимо полковник Кордава достал из запасов. Рядом стояли стаканы, а генерал Габриелян ходил из угла в угол и бормотал себе под нос что-то по-армянски.
Потрясенный увиденным — посреди бела дня, даже у них в полку такого не было! — граф Комаровский застыл на пороге.
— Проходи, проходи, поручик — Кордава приглашающее махнул рукой — вот, вина выпей. У нас тут демократия, б…. Сначала господин генерал угощает, потом как видишь — я.
— Не рано? — осведомился Комаровский, наливая в стакан вино. Налил немного, помотал, поднял на свет — вино стекало по стенкам стакана, густое и насыщенное, почти черного цвета, оставляя на стенках "ножки", один из признаков вина высокого качества.
— Чего смотришь, генацвале… Вино домашнее, не на продажу делается, друзей угощать да самому… ра квия[57]… выпить с удовольствием. Наша семья крестьяне почти все, лозой живем, один я служить пошел…
Граф выпил — вино было необычного вкуса, очень насыщенным.
— Хорошее вино. Очень хорошее вино, здесь такого нет.
— Еще бы оно здесь было. Это вино напоенное грузинским солнцем!
— А-а-а-а! — типично по-кавказски вскрикнул генерал Габриелян — вы только его послушайте! У него солнце уже грузинское!
Но разговор этот, типичный разговор ни о чем, графа Ежи только обеспокоил — напряжение витало в комнате, подобно статическому электричеству, только искры не проскакивали. Еще больше ему не нравилось, что с ним работаю два человека в таких званиях — по сути начальник разведки и начальник контрразведки группировки. У этих людей должно было хватать проблем и без этого, его они могли перепоручить нижним чинам или просто отпустить на все четыре стороны, или посадить до выяснения, или отправить в расположение полка с требованием не выходить за ворота части без особого распоряжения. Если эти люди работают с ним — значит, он знает что-то, что имеет огромную важность —
Поняли это и офицеры, разведчик и контрразведчик. Вообще, профессии эти — две стороны одной медали — учили очень тонко чувствовать людей, буквально читать их мысли.
— Что показал тест? — поинтересовался граф Комаровский, теперь уже старший и единственный, допивая вино
Кордава отодвинул в сторону бумагу, сгрудившуюся на столе.
— А давайте-ка мы с вами просто поговорим. Без детектор-медектор, просто поговорим, как нормальные люди разговаривают. Нас интересует неоднократно упоминавшийся вами полковник Цезарь Збаражский. Вы его давно знаете?
— Да… пару месяцев.
— Как познакомились?
Граф Ежи начал вспоминать снова — не сказать, что это было приятное занятие.
— В кабинете у отца.
— У графа Комаровского, командующего округом.
— У меня что, два отца?!
— Один, один. Как это было? Вас вызвали, или полковник Збаражский зашел в кабинет, когда вы там уже были?
— Э… Был там. Он был там, когда я зашел, точно.
— То есть отец о чем то поговорил с ним, а потом вызвал вас?
— Так точно.
— А о чем полковник Збаражский мог говорить с вашим отцом, вы не догадываетесь?
— Нет.
Полковник Кордава покачал головой
— Сударь, мне, старому и опытному разведчику и без детектора лжи видно. Что вы сейчас солгали. Заминка, граф. Маленькая — но заминка. И глаза.
— Графиня Елена Ягодзинская — заговорил Габриелян — состоит на учете в полиции как крайне неблагонадежная особа. Когда ее доставили к нам — вместо того, чтобы посадить ее в тюремную камеру до выяснения, мы выслушали ее и даже в какой-то степени поверили. Скажу вам одну вещь, пан граф, о чем, наверное, стоило бы умолчать. То, что могло произойти в Варшаве, когда вы встретились с пани графиней — детские шалости, по сравнению с тем, что произошло и происходит там сейчас. Думаю ни разведка, ни контрразведка не будет этим интересоваться, если конечно ей не дадут повод заинтересоваться. И я и Нестор Пантелеймонович слишком занятые люди, чтобы выслушивать ложь, да еще и ложь непрофессиональную. Так что сказать правду в ваших интересах, пан граф.
Графу это не понравилось — но он вынужден был кратко рассказать историю своего знакомства с Еленой. Правдивую историю. Разведчик и контрразведчик внимательно выслушали его.
— Интересно… Когда произошла эта попытка покушения?
— Я не помню точно дату.
— Хорошо. Через какое время вас нашел, таким образом, полковник Збаражский?
— Несколько дней…
— Конкретнее.
— Дня три.
— Вы давали подписку?
— Какую именно?
— Подписку о сотрудничестве.
— Нет.
— Полковник Збаражский присвоил вам агентурную кличку?
— Черт, нет!
— Не стоит нервничать. Вспомните, какие задания давал вам Збаражский. Что было первый раз, когда вы встретились?
— Первый раз он сказал, что Елена в опасности. Сказал, что я сорвал какой-то вербовочный подход…
— Минутку — поднял палец генерал Габриелян — какой именно вербовочный подход?
— Он не сказал. Я его переспросил, а он сказал, что не говорил этого. Хотя он говорил.
— Хорошо, дальше. Он сказал, что вы должны поддерживать отношения с пани Еленой?
— Намеком. И дал билет на бал.
— Какой бал?
— В Константиновском дворце. Он сказал, что пани Елена там будет.
— И все?
— Все.
— Что было потом?
Граф Ежи добросовестно рассказал все, что было потом, исключая эпизод, когда царь Константин спросил его о том, нет ли у него послания от Государя. На детекторе об этом не спрашивали, и он не считал нужным поднимать эту тему сейчас. Упомянул о своей стычке с наследником, ныне Борисом Первым, о том как Елена чуть не угробила их на дороге. Что было потом он рассказывать не стал, но офицерам и так было понятно…
