Наши уже не придут 6 - RedDetonator
Нужно понимать, что в его прошлой жизни поршневые Bf.109, Fw-190, Do.217, Ju.288, Ju.87 и даже He.111 вполне справлялись с поставленными перед ними задачами, вплоть до конца войны. На реактивную авиацию немцы сначала смотрели с настороженностью, а когда она проявила себя, стало уже слишком поздно — Me.262, Me.163, He.162 и Ar.234, а также все самолёты «по мотивам», уже не могли ничего изменить.
Сейчас же ситуация иная — ПВО делает авианалёты неэффективными по наносимому ущербу и смертельными для бомбардировщиков, поэтому логично обращение мудрого взора фюрера в сторону перспективных разработок, которые были начаты аж в 1938 году.
У СССР с реактивной авиацией дело обстоит гораздо лучше. Аркадий заранее знал, поэтому направлял НИИ «Алмаз» на правильный путь.
Прототип ЭРИ-103, экспериментальный реактивный истребитель «сотой» серии, совершил первый полёт в 1935 году. С момента основания НИИ «Алмаз» конструкторы почти все свои усилия направили на разработку и доводку двигателя.
Двигатель МЯР-216 является представителем «двухсотой» серии реактивных двигателей, шестнадцатой моделью в линейке. Предыдущие на самолёты ставить было нельзя, ибо они загорались, взрывались, рассыпались и деформировались почти сразу после запуска. И МЯР-216, продукт неблагодарного и кропотливого труда, стал причиной двух десятков Ленинских премий I-й степени, потому что имеет тягу 650 кгс, а также рабочий ресурс в 30 часов.
В серию пускать его рано, нужно дождаться МЯР-217 или МЯР-218, которые обещают прирост тяги до 800 и 900 кгс, соответственно, без снижения рабочего ресурса. Закончить их должны до конца этого года и тогда можно будет задумываться о реактивных истребителях-перехватчиках и реактивных бомбардировщиках.
Германии разрабатывать реактивные технологии гораздо легче, чем СССР, ведь даже несмотря на феноменальное сокращение технологического разрыва, СССР всё ещё находится позади. Невозможно настигнуть страну, которая была далеко впереди ещё сотню лет назад и постоянно развивалась. Небольшую задержку Германия получила по итогам Первой мировой, а также Гражданской войны в Германии, но это оказалось неспособно сильно повлиять на её технический уровень.
Даже если бы Троцкий в Германии целенаправленно занимался уничтожением заводов и фабрик, он бы, при всём своём желании, не смог разрушить даже 1%, так как их там умопомрачительно много. А у капиталистов, которые ими владели, умопомрачительно много денег, с помощью которых они бы всё это легко и выгодно восстановили.
А в Российской империи заводов было мало, они были совсем не такие мощные и высокотехнологичные, что в Германии. Да и специалисты — в России их было очень мало, тогда как Германия могла бы восполнить потерю хоть половины всех специалистов в течение нескольких лет.
Единственный способ быстро догнать Германию — это опрокинуть её на свой уровень или ниже, а уже потом «честно конкурировать».
Был ещё один надёжный способ — плановая экономика. Но это требует десятилетий мира, чего Европа никак не может позволить СССР, даже если захочет…
У Немирова было отчётливое осознание одной закономерности: Слабый СССР = Сильная Европа и наоборот. Это экзистенциальное противостояние, которое может закончиться гибелью одного или обоих его участников.
В Кремле он сразу же пошёл в 14-й блок, в генштаб.
— Вольно, — махнул он рукой. — Товарищ генерал-полковник, здравия желаю.
— Здравия желаю, товарищ генерал-полковник, — козырнул Шапошников. — Пройдёмте в мой кабинет — есть ценная информация.
В кабинет Бориса Михайловича сразу же занесли поднос с чаем, варёными сосисками с хлебом и овощным салатом.
— Чаю? — предложил он Аркадию. — Чего-нибудь перекусить?
— От чая не откажусь, — кивнул тот. — Так что за новости?
Шапошников дал знак адъютанту и подвинул к себе поднос.
— Контрнаступление идёт согласно плану, — заговорил он, положив в чай одну ложку сахара и начав размешивать его. — Войска достигли промежуточной линии Думитрести-Визиру-Корбу. В тылу у наших подразделений имеется три крупных и четыре небольших «котла». Если с небольшими разберёмся, то крупные можем не «усвоить» — ночью крупных «котлов» было пять, но немецкие дивизии организованно прорвались, бросив технику. Суммарно захвачено 126 танков, 119 бронетранспортёров, а также полевую артиллерию в количестве свыше 500 единиц. Такое маленькое количество трофеев объясняется тем, что они слили топливо с большей части техники, выбрали самые боеспособные подразделения, которые и послужили тараном для прорыва окружения.
— Это понятно, — кивнул Аркадий. — Я бы тоже так поступил, окажись на их месте.
— Подытоживая, могу ответить на вопрос из нашего предыдущего разговора — да, мы успели, — улыбнулся Шапошников. — Несмотря на очень высокие потери среди личного состава и техники, промежуточная линия взята, а контрнаступление, после тактической паузы, продолжается. «Котлами» уже занимаются пехотные дивизии и авиация.
— В крупных «котлах» сидят румынские дивизии? — спросил Аркадий.
Занесли поднос с чаем и завтраком.
— Да, — подтвердил генерал-полковник, прожёвывая кусок сосиски. — С одной дивизией уже ведутся переговоры о сдаче — склонны согласиться. Они пытались прорываться, но всякий раз терпели неудачу — немцы, в этом вопросе, гораздо настойчивее и находчивее. И связь, в их случае, даёт огромное преимущество.
У румынских подразделений практически нет средств связи — максимум, до уровня полка/дивизии, что затрудняет координацию подразделений уровнем ниже. Будь у них связь хотя бы уровня батальона, это позволило бы координировать прорывы во множестве направлений, что сильно увеличило бы их эффективность.
— Два наших полка вырвались слишком далеко и оказались в окружении, — продолжил Шапошников. — Командующий фронтом, генерал Василевский, предложил считать их плацдармами…
— Он с ума сошёл? — поперхнулся чаем Немиров.
— Нет-нет, там всё под контролем, — покачал головой верховный главнокомандующий. — Согласно откорректированному плану, скоро они будут деблокированы. Уже согласовали — они нанесут встречные удары, когда будут подходить наши основные силы.
— Фух… — выдохнул Аркадий и вытер рот носовым платком. — Каковы потери, на данный момент?
В контрнаступлении задействовано два фронта, в составе которых 90 дивизий — 15 танковых, 30 механизированных и 45 стрелковых. Это примерно 1 миллион красноармейцев, 2800 танков, 4000 бронемашин, это не считая САУ, БРЭМ, ЗСУ и мостоукладчики, а также грузовики.
— Предварительно, около 90 тысяч красноармейцев убитыми и ранеными — уточняем данные, — начал Борис Михайлович, сверяясь с рапортом. — По технике — выбыло около 1000 единиц. Но что будет восстановлено, а что не подлежит ремонту — это тыловые части отрапортуют, но это только через
