Спасти кавказского пленника - Greko
— Берегитесь! — рассмеялся Золотарев. — Супротив моего белого «араба» мало кто устоит!
У меня был козырной туз в кармане в виде двух кабардинцев. Пусть жокей из меня — так себе, но скачка на приличное расстояние одвуконь — явный гандикап. Поручика ждал сюрприз!
— По полста ассигнациями⁈ — невинно предложил хитрый поручик.
— Откуда ж такие деньжищи у новоиспеченного офицера? — укорил его князь. — По десятке будет довольно!
— Принимается! — радостно вскричал Золотарев и залихватски тряхнул своим кивером, торчащим на добрых полметра. — Жду вас здесь, у входа в штаб, за два часа до полуночи!
Мы распрощались с полковым адъютантом и прошли в штаб. Двинулись сразу к столу формулярных списков. Но меня перехватил чиновник из наградного отделения.
— Прошу прощения, господин юнкер! В прошлый раз мы вас на смех подняли, когда вы про ордена спросили. Оказывается — зря! Вот газета, в коей напечатан именной указ о награждении вас орденом Святого Станислава 4-й степени. От души поздравляю! — чиновник протянул мне газету.
Штаб-офицеры загомонили, присоединяясь к поздравлениям. Вполне искренне и по-дружески. Хан-Гирей не удивился. Он догадался, откуда дровишки в виде высокой награды.
— Как мне получить орден? — поинтересовался я.
— Ну, не в штабе же! — ответствовал чиновник. — Грамота и орденские знаки низшей степени согласно орденского статута 1829 года выдаются одним из членов Кавалерской Думы[3]. За неимением оного в месте службы награжденного такая обязанность может быть возложена на любого кавалера, имеющего высшую степень ордена. Ваш случай счастливый. Полковник Дадианов — не только ваш начальник, но и кавалер ордена 2-й степени. Ему вас и награждать. И проследить за взысканием денег на дела богоугодные.
— Как так? — удивился я. — За награду следует платить награжденному?
— Были бы вы азиатцем, на службе не состоявшим, платить не пришлось бы. А коли вы на службе, извольте с первого жалования отправить почтою пятнадцать рубликов, добавив страховые. Не великая цена за потомственное дворянство и возможность малолетнюю дочку пристроить в Мариинский институт на воспитание за казенный счет. Впрочем, к чему мне все вам рассказывать? Получите орден с грамотой, а с ним и экземпляр Статута, где все прописано.
Мое посещение штаба корпуса можно было назвать визитом с сюрпризами. Не успел я отойти от новостей об ордене, на меня свалились новые неожиданности. Военный чиновник из формулярного отделения на них не скупился. Как только Хан-Гирей передал ему распоряжение командира Корпуса о производстве меня в офицеры, он тут же выдал:
— Его Сиятельство зря утруждались! Как Варваци нас посетить изволил, проверил я его формуляр. Юнкер проходил по спискам в качестве вольноопределяющегося из студентов-иностранцев. Стало быть, относится к первому разряду, коему полагается производство в офицеры через шесть месяцев службы без экзаменов и назначение в свои полки сверх вакансий по удостоению начальства.
— Что есть вакансия, позвольте полюбопытствовать?
Чиновник удивленно вскинул брови.
— Не знаете⁈ О! Отныне вакансия и выслуга станут для вас Альфой и Омегой всей службы. Поясню на примере. Допустим, вы отслужили положенное число лет и достойны следующего чина. Но свободной вакансии в полку нет. И, получается, вам остается или ждать, пока освободится место, или переводиться в другой полк.
— Полагаю, на Кавказе проблема с вакансиями стоит не так остро, как во внутренних губерниях, — намекнул я на убыль офицеров в стычках с горцами.
— С этим не поспоришь, — вздохнул чиновник и встрепенулся. — Вот еще, что забыл добавить. Строго по форме вы пока еще не офицер. В Инспекторский Департамент военного министерства отправим уведомление о производстве. Как он одобрит и приказ издаст, так и станете офицером.
— Выходит, мне в полковую канцелярию нет смысла мчаться?
— Отчего же? Здесь, на Кавказе, все попроще. Формальностей по возможности избегаем. Вам, наверное, в диковинку слышать такое от чиновника формулярного отделения? — улыбнулся мой визави. — Недаром прозываемся Отдельным корпусом! У нас привыкли руководствоваться военной необходимостью, а не внешней стороной дела. В последнюю войну Его сиятельство граф Паскевич изволили высказаться неодобрительно о вашем полку. И что ж? Лучшим оказался в боях! И командующий это признал! Что ж до обязательных формальностей, от коих не уклониться… Вам стоит, помимо полкового штаба, посетить, чтобы представиться, всех начальствующих в городе, как только мы получим приказ о вашем назначении. А вот с визитом в военную полицию я бы не рекомендовал затягивать.
— В полицию?
— Так у нас называется жандармское отделение, — с намеком сказал чиновник.
— Держите ваши подорожные. Я уже обо всем позаботился! — прервал наш интересный диалог Хан-Гирей, протягивая мне пачку бумаг, и с намеком мне подмигнул. — Там найдете и проездные документы до известного вам пункта назначения.
Я понял, что он говорил о Прочном Окопе. За всей этой суетой как-то позабылось главное: мне снова предстояла опасная миссия, где ставкой будет не только моя жизнь, но и голова штабс-капитана Торнау. А еще знакомство с «голубыми мундирами»!
… Иван Антонович Казасси, глава всей закавказской секретной военной полиции, попал в жандармы из драгун. Из майоров в короткий срок забежал в полковники, хотя ничем похвастать не мог. Главный тифлисский «фээсбешник», невысокий и кривоногий, крайне болезненного вида итальянец[4], чей папенька блистал в составе Петербургской балетной труппы и имел свой театр, был до крайности экспрессивен и в выражениях не сдерживался. Обо мне, как оказалось, он был наслышан и считал чуть ли ни своим коллегой.
— Вам, господин прапорщик, трудно представить, в сколь идиотском положении я пребываю с момента вступления в должность. Вместо того, чтобы создать нормальное жандармское управление, придумали секретную полицию. Три раза баста паста! Гласная, то есть всякому известная, но секретная! Военная, но из жандармских штаб-офицеров состоящая! Как это понимать? Четыре года в должности, но так и не домыслил! Придумали для агентов мудреное название — «фрачная полиция», а фондов на ее содержание так и не выделили, как и фраков.
Я пожал плечами. Хочется человеку выговориться — пускай его болтает! Могу и послушать.
— Граф Паскевич, прародитель нашей команды, мыслил следующее. Надобно так устроить секретную полицию, дабы она любое внутреннее зломерение пресекала на корню и агентов своих имела как в крае, так и заграницей. И средь горцев. И что же? Людей не хватает даже за иностранцами уследить. О чем болтают промеж себя офицеры? Вольнодумства всякие…
— Полагаю, ваше превосходительство, что
