Рейд в опасную зону. Том 1 - Мэт Купцов
Тяну автомат к плечу, выравниваю дыхание. Вокруг всё дрожит от раскатов взрывов и стрекота автоматов, но сейчас в моем прицеле — только он, тот самый, что застыл на краю обрыва с гранатомётом наготове.
Душман.
Хищный профиль, тень от чалмы падает на глаза, так что я не вижу их — только блеск подводного огонька на дне холодного взгляда.
Линия мушки плавно тянется к его сердцу, и я на мгновение задерживаюсь, изучая цель: крепкий парень, с выжженными солнцем щеками, пальцы уверенно сжаты на оружии. Его дыхание медленное, спокойное, он ждёт момента — такого же, какой жду я. Всё, что вокруг, как будто тонет в серой дымке, остаются только я и этот чужак, между нами — едва заметная дрожащая линия смерти.
В прицеле вижу, как он напряжённо всматривается в нашу сторону, взгляд жесткий, уверенный, но с ноткой хищной усмешки, едва уловимой, только по резким морщинам у губ. Он чуть подается вперёд, прикидывая траекторию — тот, кто привык бить наверняка. На бронежилете светятся зловещие пятна свежей грязи, но мне виден каждый изгиб на руках, скользящих по корпусу оружия.
На долю секунды наши взгляды будто встречаются сквозь линзу. Я вижу, как он чуть дёргается, понимая, что тоже попал в прицел. Напряжение висит в воздухе, как натянутая струна. Оружие прижато к плечу, палец на спусковом крючке — мгновение, и мы оба знаем, что кто-то здесь останется лежать.
Вздох — и я медленно сжимаю курок, уже чувствуя прохладу триггера под пальцем.
Палец рефлекторно сжимает курок, но я уже знаю, что не успею — выстрел в этот раз не отобьётся эхом, не дойдёт до цели…
Всё вокруг будто замедляется — толчок, оглушительный взрыв. Удар — такой, что кажется, грудь разорвалась на куски, и огонь, словно рывком вырванный из самого сердца, обрушивается на тело. Ноги подкашиваются, руки — будто ватные. Женщина прижимается к земле, затихая, а я остаюсь стоять на коленях, осознавая, что держусь за последнюю нить этого мира.
Тело слабеет, руки — как чужие, чужие и бессильные. В ушах всё тише.
Горячая боль пронзает всё тело, и я падаю на сухую, раскалённую землю.
Кровь льётся, заливая песок. Мир начинает плыть перед глазами. Я слышу приглушённые крики, но не могу различить слов. Боль всё сильнее. Я хочу встать, но тело не слушается.
Всё это время я был готов к смерти, но теперь, когда она пришла, это кажется несправедливым.
— Егор! — голос Семёнова доносится откуда-то издалека, как будто из другого мира. Он бежит ко мне, я вижу его лицо, полное ужаса сквозь кровавую пелену.
— Мы их одолели! Только не умирай, друг! Держись!
Он кричит, но я не могу ответить. Мир медленно уходит.
Я падаю в пустоту.
Глава 2
Легница, 1984 год, СГВ
Стою, оглядываясь по сторонам, не веря своим глазам.
Легница, 1984 год?
Последний раз, когда я моргнул, был 2022-й, Сирия. Отчётливо помню — жара, бесконечный шум вертолётов, запах горелой земли. Там мои товарищи, они сейчас, возможно, под обстрелом или выдавливают боевиков с развалин.
А я — вот он, посреди штаба, в Польше, в тихом городе, будто на другой планете. Тишина такая, что в ушах звенит.
Рядом спокойно ходят офицеры — в их глазах нет того, что я вижу каждый день у нас: ни усталости, ни тревоги. Они могут позволить себе шагать медленно, задумчиво, планировать учения. Всё это не по мне.
Я привык к тому, что каждое утро может стать последним, что друзей можно не досчитаться к концу дня. А здесь — спокойные разговоры, полки с папками документов.
Эти люди, живущие как в параллельной реальности, они не знают кровавый и пыльный ад.
И я боевой офицер, спецназовец получил назначение сюда?
Что за…?
Всё с ног на голову перевернулось.
Парнем вдруг молодым стал. А в той жизни было далеко за сорок.
В документах значусь, как Глеб Беркутов, лейтенант. Хотя имел звание майора. Ну что ж будем начинать сначала. Звание меня мало волнует. Но вот место службы…
Мы с Колей Самойловым стоим у окна в штабе. За стеклом — Легница, тихая сонная. Конец зимы. Еще холодно, но весна уже на подходе.
Город кажется застывшим. В моей голове — полный диссонанс.
— Глеб, — Коля кивает на город за окном, — место тут, конечно, отличное. Ленка, жена моя, счастлива — она ведь всегда хотела за границу, да и отец её помог нам с назначением. Здесь тихо, спокойно. Отсидимся, может, до майора, а потом, глядишь и квартиру в Москве дадут…
Я давно перестал его слушать. Смотрю на него и не могу понять, он это серьезно?
Я не виню его. У каждого своя судьба. Но это явно не моё.
— Беркут, а тебе кто помог сюда попасть? — спрашивает он, как будто это самое обычное дело.
— Небеса, Коля. Вот кто меня сюда назначил, — говорю с усмешкой. — Сам не понимаю, за какие заслуги. Только я сюда не рвался.
Он смотрит на меня с недоумением. Как будто не верит, что кто-то может не хотеть оказаться в такой лафе.
— Ну, подожди, Глеб, а что тебе тут не нравится? Спокойная служба. Чем не мечта?
Я прищуриваюсь, сдерживая желание разнести его спокойствие.
— Мечта? Ты о чём? Николай, я офицер. Закончил воздушно-десантное училище. Воевал в горячих точках…
Коля хмурится, слушая мои слова.
— Я привык к реальной службе, а не в тылу отсиживаться. Когда товарищи воюют, мне… — голос дрожит от гнева, я ловлю себя на слове и резко обрываю фразу.
Лейтенант Самойлов моргает и словно отстраняется, переводя взгляд в окно.
— Глеб, ты что забыл? Тебя же после госпиталя не то чтобы комиссовали, но отправили на более легкую службу. Считай повезло, не списали в запас.
Повезло? В запас, в мои –то годы! Сжимаю крепче челюсти.
— Ты чего на взводе? Мы ж не на передовой, можно и расслабиться.
— Расслабиться? Николай, у нас с тобой присяга одна, Родина одна.
Самойлов оглядывается, словно проверяя, не слышит ли кто.
— Нас учили держать фронт, защищать, а не прятаться за границей в уютном городке. Мы молодые здоровые ребята.
Лицо лейтенанта Самойлова становится задумчивым,
