Скорость. Назад в СССР 2 - Адам Хлебов
Все это время повара искоса поглядывали в нашу сторону, наконец, мы вышли под их озадаченными взглядами в коридор.
— Стоп! Куда! Вы кто, собственно, такие, товарищи? Почему без спецодежды? Это что за непотребство! Вы кто такие, товарищи? Я вас спрашиваю!
Мы нарвались на невысокого мужика лет пятидесяти, стоявшего у двери с надписью «Директор» а ниже еще одна табличка с надписью «Кунин И. Г.».
— Иосиф Гершонович, это со мной, — неожиданно для всех выступил вперед официант.
— Что значит со мной. А не много ли ты на себя берешь? Хазин? Ты что, решил вылететь с работы, еще толком не проработав пары месяцев? Да?
— Виноват, Иосиф Гершонович, но…
— Никаких но, Хазин! Как это понимать? Водишь посторонних по производственным помещениям, ты что, совсем одурел?
Тусклое помещение коридора было отделано темно-коричневыми панелями под дерево. И одной лампы дневного светы было недосттаточно для того, чтобы разглядеть наши лица как следует.
— Так-так, кто это у нас тут? — директор достал из кармана пиджака футляр, напялил очки с крупной роговой оправой и стал нас разглядывать с близкого расстояния.
— Так я и думал! Те самые дебоширы! Куда это вы собрались? А кто будет возмещать ущерб?
— Иосиф Гершонович, весь ущерб возмещен сполна.
— Кто это так решил, а может там на сотни рублей?
— При всем уважении, — в разговор вмешался Серега, — уважаемый Иосиф Гершонович, пара тарелок и пара бокалов никак не тянет на сотни рублей. Мы оплатили.
— Помолчите молодой человек, я не с вами разговариваю, — перебил моего друга Кунин, — а то я сейчас милицию вызову!
— Милиция уже здесь, — Света сделал шаг вперед и вышла из тени.
— Как здесь? Где?
— Она стоит прямо перед вами.
Света достала милицейское удостоверение и сунула ему под нос.
— Ничего не видно, дайте-ка, — Кунин потянулся за корочкой. Но тут же получил отпор.
— Ксиву в руки не даю! Так смотрите,гражданин Кунин — Света строго сверкнула глазами, — читайте, если хотите записывайте. Пока записываете, заодно и расскажете про ущерб, и почему у вас в зале подается тбилисское шампанское, которого нет в меню.
Видимо обращение «гражданин» произвело на директора ресторана неизгладимое впечатление и он тут же услышав это обращение отдернул руки. На словосочетании тбилисское шампанское у него забегали заплывшие глазки.
— Нет, зачем же записывать. Что же вы сразу не сказали? Какой может быть разговор. Считайте, что вопрос с возмещением ущерба…Светлана… Темно не разглядел отчества.
— Игоревна.
— Светлана Игоревна, вопрос с возмещением ущерба полностью закрыт. Я вас провожу. Хазин ступай в зал, проследи чтобы там все было нормально. Мы с тобой позже поговорим. Сюда, пожалуйста.
Кунин полностью преобразился. От спесивости и хамства не осталось и следа. Теперь он был сама вежливость и учтивость.
Мы попрощались с нашим официантом, как с добрым другом и проследовали за директором ресторана.
— Простите за любопытство, а вы у нас, Светлана Игоревна, на задании или просто так? Отмечаете что-то или отдыхаете с друзьями?
— Я не на задании, а при исполнении. Я тут у вас не просто так.
— Ц-ц-ц, — поцокал языком Кунин, — что вы говорите? Неужели наше образцово-показательное заведение общепита посещают преступники. У нас, кстати и грамоты имеются.
— А-то вы не знаете, какие иногда персонажи в ваш ресторан заявляются?
— Нет. Какие?
— Мерзавцы разные. Не поверю, что человек вашей профессии в вашем возрасте не умеет различать людей и нелюдей.
— Что вы, что вы. Я же не могу по внешнему виду судить. Как можно? Был у меня случай. Правда много лет назад. Пришли к нам три посетителя, заказали еды, коньяка. По типажу, так сказать, гости с Юга. А рубильники у них, ну носы то есть, мама дорогая, сами знаете какие.
Он показал рукой массивный нос с горбинкой.
— Рожи прям бандитские. Выглядят опасно. Как в кино, ей-Богу. Я бдительно смотрю и думаю, как бы чего не учудили. Раисе, нашему главбуху говорю. Если, что сразу звони в милицию, пока я их задерживать буду. Так знаете, что оказалось?
Он сделал паузу в ожидании ответа. Но никто не поддержал его.
— Двое оказались актерами. Григорий Мартиросян из «Пиратов Двадцатого века» и Фрунзик Мкртчян из «Мимино» Тогда они еще не были знаменитыми, их еще никто не знал, а третий композитор. Бабаджанян. Я когда узнал был готов сквозь землю провалиться от стыда, что плохо на них подумал.
— Бабаджанян? Чего-то я не знаю слышал такого… — сказал Серега.
Кунин остановился. И укоризненно качая головой, пожурил Юрка.
— Молодые люди, — растягивая гласные медленно обратился к нам директор «Славянского Базара» с видом профессора консерватории, — вам должно быть стыдно. Стыыдноо. Песню про «свадьбу», которая пела и плясала слышали? А про «песня плывет, сердце поет, эти слова, о тебе Москва», слыхали? А под «Королеву красоты» отплясывали небось? То-то же. Музыку к этим песням Бабаджанян написал.
Он пошел дальше. И остановился у входной двери.
— Так что, Светлана Игоревна, прошу прощения за непрошенный совет, но никогда не судите о человеке по его внешности. Мне это тогда большим уроком на всю жизнь стало.
Он раскрыл створку перед нами.
— Всегда будем рады вам. Если нужен столик, ну свадьба там какая, и юбилей у родителей, вы только шепните, и Иосиф Гершонович все устроит в лучшем виде. Всего доброго.
Он дождался пока мы выйдем, а потом запер дверь на ключ. Видимо, чтобы мы не вломились обратно.
Меня охватило чувство тревоги. Мне показалось, что наши враги знали, где Серега припарковал свою Победу и поиздевались над ней.
К счастью все обошлось, машина стояла нетронутая в соседнем переулке. Но тревожиться нужно было по-другому поводу.
Только мы усадили наших спутниц назад и собрались сами рассаживаться, как кто-то издалека позвал Юрка.
— Сергей! Сергей! Подожди! Подожди меня!
Мы обернулись и я увидел, как человек похожий своим телосложением и толстыми щеками на Пончика из Незнайки Носова, торопливо приближался к нам смешно раскачиваясь из стороны в сторону.
— Ах, ты ж, падло, — тихо процедил мой друг, в сердцах выбрасывая недокуренную сигарету, — я сейчас тебе устрою последний день Помпеи.
— Спокойно, Серег, может у него, какая-то уважительная причина есть. Давай выслушаем.
— Да хрен там, ты же понял, что он слился
