Сакура-ян. Часть 1 - Андрей Геннадьевич Кощиенко
Необходимый предмет, после осмотра окружающего пространства, так и не обнаруживается. Единственное, подававшееся на глаза и имеющее хоть какую-то отражающую поверхность — оконное стекло, кусочек которого виден за опущенными жалюзи. Получается, нужно шлёпать к нему в надежде разглядеть себя. Возможно ли пройти столь «долгий» путь? Ну, в принципе, датчики с меня сняты и мои перемещения тревогу у персонала больницы вызвать не должны. Можно попробовать проверить, насколько теория совпадёт с практикой. Только — нужно ли это делать? А чем ещё заняться? Гаджеты — запрещены, а потолок уже изучен… Да и вообще… Врачи рекомендуют — расхаживаться!
Решив, что — «хуже не будет», потихоньку опускаю ноги и сажусь на край кровати.
Ничё так… Голова не кружится.
Осторожно встаю и делаю маленький шажок. Тело — деревянное, колени — подкашиваются, пот — прошибает. Всё так же, как было в первый раз после длительного лежания. Чёрт, опять придётся восстанавливаться! Больно часто, в последнее время, я оказываюсь в коме. Сие подозрительно. Чай, не в дораме нахожусь…
Потихоньку, шаркая по полу ногами в носках, доползаю до окна и хватаюсь за угол узкого пластикового подоконника. Переведя дыхание, тяну за верёвку управления жалюзи. Механизм утаскивает вверх тоненькие пластины, открывая с высоты вид на незнакомую улицу с широкой дорого заполненной автомобилями. Смотрю вниз, на землю и вижу достаточно большую группу людей, кучкующуюся за невысоким металлическим забором. Наверное, за больничным. У многих с собой фотоаппараты с длинными, чёрными объективами. Ещё наличествуют прислонённые к ограде венки с яркими цветами и колышущимися ветром лентами.
«Как на кладбище», — приходит в голову мысль.
Внезапно разглядываемые мною люди хватаются за камеры и задирая их вверх, принимаются фотографировать.
«Чёрт! -недовольно думаю я. — Меня, кажется, снимают… а я, — без макияжа! Представляю, что получится… Видуха у меня сейчас точно из тех, с которой только в гроб кладут, а не на страницы журналов помещают!»
Внезапно рядом возникает движение воздуха, и на подоконник кто-то вспрыгивает.
— Мульча! — повернув голову в бок, радостно кричу я и, схватив её на руки, изумляюсь оказавшемуся в ней весу. — Ух ты! Ты чё такая жирная?
* * *
Под окнами многоэтажного корпуса больницы Кудандзака, репортёры, вместе с зеваками и фанатами, с довольными улыбками жмут на кнопки своих фотоаппаратов и смартфонов, делая снимки синеглазой темноволосой девочки, крепко прижимающей к себе чёрную кошку.
Время действия: двадцать пятое июня. Примерно десять часов утра.
Место действия: Токио, кафе, недалеко от больницы Кудандзака. За один из столиков только что сели ЧжуВон и СунОк.
— Рассказывай, что сказал тебе доктор! — требует ЧжуВон. — Он разрешил посещения ЮнМи?
— Нет, — отрицательно крутит головой СунОк. — Сказал, пока с ней не поговорят представители миграционной службы, никаких свиданий не будет.
— «Миграционной службы»? — прищуривается ЧжуВон.
— Да. Мне показалось это очень странным. Причём тут здоровье моей тонсен и посещение чиновников? Я спросила об этом уважаемого доктора…
В этот момент разговор прерывает официантка, подошедшая к столику, чтобы принять заказ.
— И что он тебе ответил? — спрашивает ЧжуВон, после того, как официантка ушла.
— Сказал, — такова процедура. ЮнМи — иностранная гражданка, пострадавшая на территории Японии. Сейчас решается вопрос о выплате страхового возмещения, и работники миграционной службы хотят быть первыми. Думаю, японцы хотят задурить ей голову и выплатить минимум, который только возможен!
— Может быть и так… — задумчиво произносит ЧжуВон.
— Я решила разрушить коварные замыслы нихондзин! — наклоняясь вперёд, с заговорческим видом сообщает СунОк.
Парень настораживается.
— Что ты сделала? — спрашивает он.
— Притворилась, словно поверила, попрощалась с доктором и ушла, — с восторгом в голосе рассказывает девушка. — А сама, воспользовалась лифтом для персонала и поднялась на этаж, куда перевезли ЮнМи. Представляете, возле её палаты — охрана!
— «Охрана»?
— Да! Два японца в чёрных костюмах и чёрных очках! Их фигуры выглядели очень спортивными!
— И что было дальше?
— Они меня не пустили.
— Ты попёрлась в палату, видя стоящих возле неё секьюрити⁈
— Откуда я знала… Думала, мужчины просто так стоят. Ждут кого-нибудь…
ЧжуВон закрывает глаза. Наверное, чтобы не видеть собеседницу.
— Просто раньше не сталкивалась с подобным… — виновато признаётся СунОк.
— А дорамы ты смотрела? — открыв глаза, напускается на неё парень. — Неужели никогда в них не видела, как дежурят возле больничных палат, в которых находятся богатые люди?
СунОк отрицательно трясёт головой.
— В тиви -сериалах всегда, кто хочет, тот и приходит к больному. Охранников показывают обычно один раз, в первый день, а после — дверь никто не охраняет.
— Боже мой… — произносит ЧжуВон и спрашивает. — Что было дальше?
— Меня выгнали из больницы… — уныло признаётся СунОк. — И сказали, больше не пустят…
— Нельзя запрещать родственникам посещать больного человека! — секунду спустя решительно произносит она, выпрямляя спину. — Я подам в суд на администрацию, если они захотят провернуть такое!
— Просто потрясающе, — с сарказмом произносит ЧжуВон. — Невероятная смесь авантюризма и простодушия. Невозможно не поверить в то, что вы с ЮнМи — сёстры!
— Правда? — с лёгким кокетством улыбается ЧжуВону СунОк. — Многие в это не верят.
В этот момент молодым людям приносят заказанный кофе.
— Ситуация становится сложнее… как и предполагалось, — со значением в голосе произносит ЧжуВон, снова дождавшись, когда официантка уйдёт и можно будет продолжать разговор без свидетелей.
— Почему?
— Тебе известно о том, что японское миграционное управление при министерстве юстиции, тесно сотрудничает с разведывательными службами страны?
— Нет. А причём тут моя тонсен?
— Произошедшее в «Токио Доум» выглядит непонятно. С одной стороны, -словно мистика, а с другой, — реальность, в которой за время, прошедшее с концерта, ни один из японских школьников не покончил с собой. Не удивительно, что соответствующие люди этим заинтересовались…
СунОк
