Андрей Юрьевич - Андрей Готлибович Шопперт
— Ой, лепо! Пошло! — обрадовался вонючий мужик и радостно дохнул в лицо Виноградову. Итить-колотить, что он съел? Вампира, умершего от того, что ему в глотку головку чеснока засунули?
— А-а! — выдохнул профессор, чтобы не задохнуться.
— Ещё воды, Андрей Юрьевич?
— А-а! — это профессор вежливо поблагодарил.
— Зараз. От испей, княже, — в рот опять воткнули трубку и туда, то самое, полилось, хоть бы сменили меню, сволочи.
Но, как ни странно, эти вливания в него отвратительной жидкости привели к тому, что полегчало. Руку жечь перестало, голова тоже уже не гудела.
— Поспи теперь, Андрей Юрьевич. Это отвар лечебный. Я завсегда его на сечу беру, — пробасил мужик и наконец отлип от Виноградова.
Может и от этого полегчало, не дышал больше никто в лицо полупереваренным вампиром, объевшимся чеснока. Профессор попытался под мерное раскачивание транспорта мысли в кучку собрать. Если честно, то получалось на троечку, слабенькую, с минусом. Можно предположить, что его везут на телеге, ну, раз на открытом воздухе и лошади впереди фыркают т ржут изредка. Так-то хрень полная, неужели всё так плохо в России, что «Скорая помощь» перешла на гужевой транспорт⁈
Ещё смущал язык басиста. Это был русский… Или украинский? Или белорусский? Слова странные, ударение, произношение. Цыкал мужик. Вроде в Новгороде так в древние времена говорили? Однако Андрей Юрьевич этот язык спокойно понимал. Думал точно на другом. На современном русском. Ещё непонятное обращение вонючего мужика. Княже? И в то же время, как и положено, он Виноградова Андреем Юрьевичем называл. Словом, муть и непонятки. Ну, и главное! А почему от этого мужика такая вонь прёт? Конский пот, раз есть лошади, в целом понятен. А запах мервечины? А чесночное амбре будто его всего натёрли этим чесноком. От вампиров защищается мужичок. Или от ведьм. Как-то попалась Андрею Юрьевичу в интернете про чеснок заметка. В Сербии кажется… Ну, у кого-то из славян существует поверье, что если перед Благовещением убить змею, вырастить на её голове луковицу чеснока, потом этот чеснок привязать к шапке, а шапку надеть на голову, то все ведьмы сбегутся и станут отнимать чеснок, потому что в нём заключена великая сила. Наверное, и этот басист на голове такую луковицу носит.
И самое главное, что не понравилось из услышанного и унюханного Андрею Юрьевичу — это погода. Было лето. Середина Июля. А сейчас явно холоднее. И ветер холодный и пахнет он не летом, а зимой. В крайнем случае ранней весной. Снегом пахнет.
Мысли уже путаться начали. Сон почти сморил профессора, когда неугомонный мужик с трупно-чесночным ароматом вновь склонился над Виноградовым и радостно завопил.
— Андрей Юрьевич, вот и добрались, вот сейчас повернём, выедем из леса и Владимир будет.
Чего будет? Какого всё же чёрта происходит. Только был недалеко от Свердловска, ай, всё никак за тридцать лет привыкнуть не может. Только был недалеко от Екатеринбурга и, бабах, Владимир за поворотом. Это где-то под Москвой?
— А-а-а? — решил прояснить вопрос профессор.
— Три, али четыре поприща осталось. Потерпи Андрей Юрьевич.
Глава 2
Событие четвёртое
Edite, bibite, post mortem nulla voluptas
Ешьте, пейте — после смерти нет наслаждений.
— Ты кто, человече?
А тон, как в кинофильме «Иван Васильевич меняет профессию». «Чьих будешь, холоп»?
Сон, должно быть. Мужик перед ним был в кольчуге, штанах таких широких красно-коричневых, сапогах тоже красных. Шлема, правда, не было, густые русые волосы не так чтобы кудрями на плечи спускались, но завитки имелись. Борода тоже рыжая, не лопата безразмерная, но и не чеховская бородка. А то, что сон, сразу понятно, мужик чуть размыт и не на полу стоит, а как бы летает… Не, не то слово, парит в воздухе. Не видно пола или земли. Просто фигура.
Взгляд у летуна был строгий. И эдакий начальственный, мол, имею право спрашивать.
— Хм, — Виноградов пожал плечами, решил ответить, всё развлечение, — Андрей Юрьевич.
— Боярин? Князь? — соломенные брови мужика сдвинулись к переносеце.
— Доктор технических наук, профессор Уральского Федерального университета, заслуженный металлург Российской Федерации, лауреат премии имени Павла Петровича Аносова, — вот, пусть знает наших, а то боярин.
— Доктурос, лекарь? Знахарь? — ещё больше скуксил рожу собеседник. — Немчин, если доктурос?
— А вы, извините, кто? — решил поинтересоваться Андрей Юрьевич, а то, чего оппонент всё про него знает, а сам в «инкогниту» играет.
— Аз есмь Божьей милостью князь владимирский и господарь земли Русской.
— И имя есть? — а вообще похож на господаря. Канонический такой князь. Хоть картины с него пиши.
— Андрей Юрьевич. Романовичи мы. От Рюрика и Мономаха род свой ведём.
— Романовичи? Это фамилия?
— Предок мой Великий князь Волынский и Галицкий и Великий князь Киевский Роман Мстиславич, — призрак моргнул, тряхнул головой и кудри при этом шебуршнулись, красиво эдак легли, — так ты знахарь?
— Металлург я, — разговор начал надоедать Виноградову.
— Металл? Коваль? — опять посмурнел Господарь, — Тогда почто Юрьевич?
— Я… — Виноградов решил пошутить, а чего этот рожи строит, — Я — князь среди металлургов… среди ковалей.
— Тогда ладно, — призрачный Романович рожицу расправил, — Слушай же, князь. Ухожу я.
— А…
— Слушай и молчи. Время дорого. Отпустил меня Создатель с тобой словом обмолвиться, часец малый дал. Научить тебя премудрости господарской.
— А…
— Молчи же и внемли. Битва была ноне при Каменце с погаными. Погиб брат мой Лев Юрьевич и я чуть позже… Осталась земля наша сиротой. Господь тебя выбрал… Хоть и не понятен мне этот шаг его, но кто я с Господом спорить. Вой нужен, чтобы землицу нашу боронить. Со всех сторон на неё тучи чёрные движутся. С полудня татарва лезет. Силу набирает хан Азбек. Кончилась замятня в Диком поле, всех Азбек под себя подмял, — князь тяжело вздохнул, звякнув пластинами на кольчуге, — Отбились мы почти с братом, но из засады лучники… Прозевали. В голову стрела мне попала и в шуйцу…
— Шуйцу?
— Что же за человече ты, княже⁈ — повысил голос Господарь, — В руку левую. Молчи и внемли, время дорого. Поганые ушли, а токмо вои все наши с братом легли почти там. Пара сотен осталась. Придут ещё нехристи, соберутся с силами и придут. Богато
