13-й отдел НКВД. Книга 2 - Павел Барчук
С обувью тоже оказалось негусто. В наличие были только кеды, имевшие вид предсмертного состояния. Звезду сразу переложил в карман. Нужно держать ее при себе. Не думал, что скажу нечто подобное, но как только немного разберусь, где моя жизнь и жизнь деда свернули не туда, постараюсь разыскать Белиала или чёртову бабку – демона. Если они были в моем настоящем и в прошлом деда, значит, тут их найти тоже реально. Или… о Господи… или вызвать.
Меня совсем не устраивает нынешний расклад. Пусть в 1941 развернуться не имел возможности, но сейчас бездействовать не буду.
Поискал ключи от квартиры. Рядом с вешалкой, занятой верхней одеждой, обнаружился маленький гвоздик, на котором нашлась нужная связка. Форма ключа такая же, как и была. Издевательство настоящее.
Вышел из квартиры, закрыл дверь. Лестничная площадка точь в точь. Значит, и дом тот же самый. Какого черта тогда с одной стороны все, как под копирку, а с другой – жена, пьянка и Советский союз?
Спустился пешком, пытаясь найти отличия. Их не оказалось. Даже цвет соседских дверей соответствовал ожиданиям.
На улице было тепло и… очень чисто. Вдоль дома тянулся палисадник, в котором живописно, в художественном строгом рисунке, имелись цветы всех мастей. Аккуратный заборчик из ровных дощечек с острыми верхушками навевал мысли о деревенской красоте, потому что в городе я сто лет такого не видел. Среди астр и ещё каких-то растений, не садовод-любитель, не разбираюсь в этом, стояли симпатичные фигурки… солдатиков. Высотой где-то около сорока сантиметров, с ружьями на плече. Как садовые гномы, только солдаты.
Возле подъезда наблюдалась лавочка с изогнутыми ножками. Такие раньше встречал в парках. Чуть дальше, где ровным строем кучковались деревья, а они даже кучковались в каком-то парадном марше, виднелся стол с двумя лавочками по бокам. Но главное, за ним сидели трое мужиков, старше моего. Они играли в домино. Это, конечно, что-то с чем-то. Такое ощущение, будто случайно соединили две картинки – 2022 год и конец восьмидесятых, а то и пораньше.
В любом случае, подобные товарищи, как и бабушки на лавочках, которых, к сожалению, сейчас не наблюдалось, в смысле бабушек, лавочки то были, могли оказаться весьма полезным источником информации. Поэтому я прямой наводкой двинулся к ним, заодно оглядывая окрестности на предмет котов. Желательно, черных, наглых и жирных.
– О! Иван! Здорова. А говорят, ты приболел. – Один из мужиков щелкнул двумя пальцами по шее, намекая на «болезнь» определенного характера.
– Ага. Лёнька бей, не отвлекайся. Твоя тут вчера бабам жаловалась. – Хохотнул второй. – Рассказывала, что ты совсем от рук отбился. И опять про своего Толика. Весь двор смеётся, что Толик ее уже и знать не знает, и помнить не помнит, а она одно по одному.
– Привет, мужики. Не, все нормально. – Я уселся рядом с первым, которого, похоже, как раз, и звали Леонидом. – А вы тут что? Какие новости? Какие дела?
– Телевизор не смотришь, или что? Главная новость, Сухой закон свернули. Правильно рассудили, кстати. Хотя… самогон у тебя выходил отличный. Все равно гони. Понял? С ним ни одной «Столичной» не сравниться. – Леня со всей силы долбанул о стол ладонью, в которой лежала кость, а потом гаркнул: «Рыба!»
– Ага. Обязательно. – Про себя подумал, не так уж я плох, если в этом настоящем при запрете на алкоголь ухитрился самогон гнать. Интересно, продавал? Вот так вот. Был ментом, а стал подпольным бутлегером. Из крайности в крайность.
– Ещё что… Нам какой-то там по счету пакет санкций выписали. Хрен их знает, чё хотят. Уже лет двадцать ими обкладывают. А толку с гулькин нос. Правда говорят, капитализм – гнилое дело. Вообще не соображают. Что нам их санкции? О, мужики, Петрович идёт. Сейчас будет нотации читать.
Я посмотрел в ту сторону, куда указывал игрок. По двору, огибая не сильно большое количество машин, на которых, кстати, имелись значки отечественного производителя, хотя внешне тачки были очень даже приличные, шел подполковник Матвеев. Форма на нем не значительно, но все же отличалась от привычной, более напоминая прежний вариант, подходящий началу девяностых.
– Вот и участкового принесло… – Протянул Леня, а потом достаточно громко крикнул, – Здравия желаю, товарищ майор! Все – то Вы на службе, да на службе. Пора уже на пенсию.
– Ты мне поговори, Филимонов. Поговори. Почему опять не на работе? А ты, Симонов. Жена твоя опять жалобу накатала. В курсе? Говорит, порочишь ты образ советского человека. Это хорошо, она от небольшого ума мне их строчит. Но ее жалобы можно как отдельный том «Войны и мир» издавать. Опять в запое был?
Я смотрел на своего начальника и это было очень смешно. Правда. Подполковник тут, оказывается, майор, да ещё и участковый. Всегда знал, что он умом на прежнюю должность, как и звание, не дотягивал.
– Что молчишь, Симонов?
– Никак нет, товарищ начальник. Баба – дура. Сами в курсе. – Не знаю, почему, но перенял тон мужиков сидевших за столом.
– Это, да. Твоя – особенно. Ладно, ты у нас не Валера Леонтьев и даже не Стас Михайлов, но жену себе выбрал вообще караул. Так почему не на работе, спрашиваю? За тунеядство хотите получить?
Я, не выдержав, хохотнул. Такое чувство, что в кино снимаюсь. Если 1941 держал в тонусе, реально опасался лишнего сказать, тут же все иначе.
– Чё ты ржешь, Симонов? Вот объясни мне, что ты ржешь? – От фразы Матвеева стало как-то тепло на душе. Именно этими словами начиналось каждое совещание. – Пойдем поговорим. А вы сейчас быстро соберётесь и смоетесь по домам. Ясно? Завтра жду с объяснительными, почему в рабочее время ошивались здесь, а не трудились на заводе. От всех.
Николай Петрович кивнул мне, приглашая следовать за ним. Я, собственно говоря, был не против. У самого имелись кое-какие вопросы, а задавать их при посторонних будет лишним.
Глава 2
Матвеев отвёл меня в сторону, почти за угол дома. Беседа, похоже, предстояла серьезная.
– Иван, это уже не шутки. Долго так продолжаться не может. Если твою дуру кто-то надоумит написать в НКВД, а доброжелателей много у нас, там ты никому и ничего не объяснишь. Понимаешь, она в крайней жалобе обозначила, что ты – потенциальный враг народа. Потому как идёшь против решения партии вывести нашу страну на путь трезвости и здравомыслия. Сухой закон отменили, конечно. Но два дня назад. Да и сам понимаешь,
