Лабух (СИ) - Оченков Иван Валерьевич
Очевидно, они с Франтом имели вес в бандитском сообществе, поэтому Нечай не стал спорить и велел принести музыкальный инструмент. Хорошая новость была в том, что это оказалась гитара. Плохая в том, что семиструнная. Впрочем, мне приходилось играть и на такой, но главная засада заключалась отнюдь не в этом. Я уже понял, что оказался в прошлом и не в своем теле. И судя по всему, человек которому это тело принадлежало прежде, музыкантом не был. И как у меня получится сыграть непривычными к тому пальцами, я не знал…
— Ну что? — испытующе смотрели на меня бандиты. — Играй…
— Минутку, граждане, — попросил я, судорожно пытаясь настроить инструмент.
Качество его оставляло желать лучшего, к тому же в корпусе явно имелась трещина. Но выбирать было не из чего, и я провел по струнам…
— А теперь пой!
Что же, пропадать так с музыкой, — успел подумать я и запел. Голос к счастью оказался не таким уж и плохим, а вот слова сами пришли на ум…
Вот пуля просвистела, в грудь попала мне
Спасся я в степи на лихом коне
Но шашкою меня комиссар достал
Покачнулся я и с коня упал
Хэй! Ой, да конь мой вороной
Хэй! Да обрез стальной Хэй!
Да густой туман Хэй!
Ой, да батька-атаман…
Пел я как никогда прежде, стараясь вокалом компенсировать не слишком хорошую игру и инструмент. Но к счастью, среди моих слушателей не было истинных ценителей, а вот содержание им, что называется, зашло.
Стоило мне дойти до припева, как они начали покачиваться в такт аккордам и подпевать, а когда дошло до — «При Советах жить — торговать свой крест, сколько нас таких уходило в лес» и вовсе едва не пустились в пляс.
— Ишь ты, — одобрительно покачал головой Нечай. — И впрямь музыкант!
Впрочем, выступление понравилось далеко не всем. Захваченный вместе с прежним хозяином моего нынешнего тела мальчишка смотрел на меня с нескрываемым презрением. К счастью для него, остальные это не заметили.
— А чего еще можешь? — спросили обрадованные нежданным развлечением бандиты.
— Для вас, господа-граждане-товарищи, — припомнил я слышаный где-то оборот, — все что угодно! Но прежде чем я продолжу, явите божескую милость, не пожалейте бедному музыканту стопочку водки и хоть корочку хлеба для закуски, а то у нас с этим молодым человеком голодный обморок приключится!
— А он тоже музыкант?
— Говоря по чести, не знаю, — вздохнул я, поворачиваясь к парню и делая ему глазами знак, чтобы он не ляпнул какой-нибудь глупости. — Но почему-то уверен, что он прекрасно танцует!
Налитый для меня в глиняную стопку самогон вонял так, как будто его гнали, по меньшей мере, из дохлых кур. Но градусы в нем наличествовали, а это сейчас было главным. Почувствовав как в пустом желудке запекло, я уже сам подхватил с широкой деревянной миски шепотку квашеной капусты и жадно закусил.
— Возьми сальца, — предложил один из бандитов и я обнадеженный его щедростью сдуру взялся за нож.
В руках атамана тут же возник револьвер, а матрос лапнул кобуру самого настоящего маузера. Остальные тоже зашевелились демонстрируя бдительность и боеготовность и только Франт остался недвижим, хотя готов поспорить, что при надобности он выстрелил бы первым.
— Спокойнее, господа! — сглотнул я подступивший к горлу ком. — Я человек мирный и практически безобидный.
— То-то!
Как бы то ни было, мне удалось перекусить самому и даже немного накормить своего непреклонного спутника. Удержаться от сала тот не смог, хотя и заявил шепотом, что плясать для бандитов не станет.
— Станешь, если жить хочешь! — так же тихо ответил я ему.
— Они нас все равно убьют…
— Возможно. Но не сейчас!
Боже, как я играл и пел в тот злополучный день! Наши дворовые песни, блатняк, шансон… в общем все что только можно спеть под гитару. Понимая, что пока я пою, меня точно не убьют, я старался, как мог и что самое странное получилось! Вскоре вокруг нашей избы собрался весь отряд, включая часовых, и все с разинутыми ртами смотрели на мое выступление.
Народ среди них собрался самый разный. Обиженные на Советскую власть крестьяне, дезертиры, откровенные уголовники… и для каждого я сумел найти подходящую песню с нужными словами! Вероятно, старик Ницше был прав, когда сказал, что искусство есть форма власти над людьми…
Все закончилось так же внезапно, как и началось. Судя по всему, захватившие нас бандиты успели изрядно надоесть местным властям и те взялись за них всерьез. Пока я развлекал их музыкой и пением, Новоселовку окружили местные милиционеры с чоновцами и один из моих аккордов прервал нестройный залп из винтовок.
Никак не ожидавшие такого удара судьбы бандиты запаниковали и бросились врассыпную, но красные были со всех сторон и вряд ли кому из рядовых разбойников удалось уйти. А главарей блокировали в избе, но что самое противное — вместе с нами…
— Сдавайся, Нечай! — раздался чей-то властный голос.
— Мне смысла нет, начальник! — крикнул в ответ занявший позицию у окна главарь и в подтверждение своих слов выстрелил из нагана.
— Гранатами закидаем, — посулил тот же голос.
Подобная перспектива, как вы вероятно и сами понимаете, отнюдь меня не устраивала. Надо было что-то делать, но вот что? Кричать, что мы заложники и находимся тут против своей воли? Попытаться спрятаться? Или вступить в бой на стороне бандитов? Так себе варианты, если честно!
В общем, не представляя до конца что я делаю и чем все это может закончиться, я схватил со стола почти опустевшую бутыль и неожиданно для себя самого опустил его на голову Нечая.
— Ах ты, сука! — ошарашено посмотрел на меня матрос, медленно поднимая маузер.
Скажу честно, прежде мне приходилось размахивать «розочкой». В ресторанах, где я играл, случалось всякое, в том числе и пьяные драки. Но до сих пор как правило хватало лишь обозначить угрозу, а теперь… В общем, я сделал шаг и широко размахнувшись полоснул моряка по горлу. Попал, судя по хлынувшему потоку крови, удачно, но громыхнувший где-то совсем рядом выстрел обжег мне ногу. А потом…
Танцевал мой напарник откровенно плохо. Возможно потому, что не стал пить. Но вот соображал, как теперь выяснилось, довольно быстро. И пока я пускал кровь своему противнику, успел захватить наган главаря и тут же принялся палить без разбора во все стороны, отчаянно вереща при этом что-то вроде — всех порешу!
На наше счастье, чоновцы не стали закидывать нас гранатами, а быть может, у них их просто не было, и бандитов брали на понт. Услышав выстрелы в избе, они сначала думали, что это очередная уловка, но потом все же решились войти и захватили всех уцелевших. В том числе и нас.
— Мы свои! — успел заявить им мой напарник по выступлению, но, кажется, не убедил.
— Разберемся, — многообещающе заявил усатый милиционер.
— Никишка, а ты как здесь? — неожиданно узнал его руководивший всей операцией командир в блестящей кожаной куртке.
— Товарищ Фельдман! — шмыгнул носом мальчишка и бросился к нему.
Услышав знакомую фамилию, я поднял глаза и едва задохнулся от удивления. Стоявший передо мной человек был точной копией угробившего меня Сени, точнее того, каким он был сразу после окончания института. Молодой, чернявый, подтянутый…
— Товарищ Фельдман, — едва сдерживая слезы кричал парень. — Они убили товарища Лукина… И остальных… а Машу… Машу все вместе…
— Тихо-тихо, — успокаивал его клон моего одноклассника. — Мы все знаем. Нашли всех. И Машу тоже… А это кто?
— Это… это он Нечая оглушил, — решился начать все-таки с героической части наших приключений Никишка, после чего немного подумал и добавил, — и меня спас!
Судя по всему в глазах командира это было достаточной рекомендацией, потому что он прекратил смотреть на меня подозрительно и протянул руку.
— Михаил Фельдман! — представился он. — Начальник здешней милиции.
— Очень приятно, — ответил я на рукопожатие, и поскольку совсем забыл фамилию, значащуюся в отобранной бандитами справке, ограничился именем, — Николай!
