Совок. Вперёд в СССР (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич

Да, мне одежду принесли, ту самую, в которой Данила участвовал в массовой драке. Бывают такие, стенка на стенку, но вот тут она вышла за границы. Обычно старшие парни присматривают, но тут или их не было, раз дошло до озверения, или не успели вмешаться. Так вот, одежда такая, белая майка и синие трусы-боксёры. Тёплые подштанники с начёсом, снаружи тридцать два градуса ниже нуля, теплая рубаха, штаны с начёсом, свитер, безрукавка, и дублёнка. Остатки былой роскоши, отец на вырост купил, но сейчас она уже мала. На голове треух, его сбили, перед тем как льдом в затылок Даниле попасть. На ноги двое шерстяных носков и валенки до колен. Вся эта одежда, очень тяжела, и нужны немалые физические силы, чтобы их носить. Хотя дань привычки, пусть я самосильно оделся, обливаясь потом, но выйдя на улицу, следуя за сестрой, та трещала без умолку, показывая, что и где находится, сам уже не обращал внимание на тяжесть одежды, как будто она привычна, и размышлял. Причём всё фиксировал что Настя говорила, информация нужная. А размышлял я о том парне, что решил заработать на песнях из будущего. О да, он такой же попаданец как и я. Пока одного нашёл, хотя перелопатил горы литературы и газет. Мне её приносили из библиотеки, Аня по моей просьбе. В общем, один из москвичей, с окраины столицы, вдруг открыл в себе талант писать песни, и написал, продав довольно известным исполнителям. Видимо в деньгах остро нуждался. Это было пять песен. «Батяня-комбат», «Самоволочка», «Станция Таганская» и «Ребята с нашего двора». Видимо парень был большим любителем этой группы. Пятая песня - это «Нас не догонят». Для этих лет песня немного опережает время, но на удивление тоже разошлась. О поэте, что и дал эти песни, его звали Леонидом Агеевым, я узнал на удивление не из газет или книг, а от внука моего соседа-старичка. Он его часто навещал. Тот недавно ездил в Москву к друзьям, и там чуть ли не из первых рук получил эту информацию. Полгода назад у соседнего дома, где его знакомый жил, началась стрельба. Потом была погоня по крышам, тот наблюдал из окна. И дальше то ли сорвался этот попаданец, то ли его подстрелили, он стал падать с крыши с криком. Шестой этаж, дом сталинской постройки, да на асфальт. Без шансов. Все вещи и бумаги из комнаты того парня забрали, родителей куда-то увезли, в квартире уже новые жильцы, слух пошёл что тот за границу бежать собрался. Может и правда, а может пустили слух КГБ, это они парня преследовали. Странно что не запретили его песни исполнять. Хотя тут ничего удивительного нет, песни разошлись и стали всеобще любимыми. Вообще истории мутная, лезть в неё не хотелось. Ликвидировали попаданца и мне это не понравилось, так что тут только одно решение может быть, сидеть тише воды ниже травы. Поэтому для обогащения стать композитором я не могу. Мало ли что у того за тексты в записях могут быть. Вдруг подам какой текст, а он уже есть, наверняка спецслужбы такое отслеживают. Певцом мне не стать, напрочь отсутствует музыкальный слух, я проверял, и в том мире и в этом. Идти к Брежневу и раскрыться? Не смешите мои тапочки. Своя майка ближе к телу. Да, пусть прозвали меня Совком, но я ничего общего с Союзом не имею, и предпочитаю личную свободу. Да, я мечтал попасть в прошлое, именно в Советский Союз, но я был пьян, пива перепил в сауне, и утром этот бред помнил плохо.

А вот со свободой затык. Границы на запоре. Однако Союз страна большая, буду путешествовать по её необъятным просторам. Да и найти где можно пересечь границу я смогу, уверен в этом. Причём именно путешествовать, я собирался вернутся в Союз и жить тут. Сейчас страна больше для детей, и я собирался в полной мере насладится своим детством. Да и если и покину Союз чтобы какую страну посетить, то после совершеннолетия. Сейчас рано. Проблема со свободой именно во мне лично. Мне двенадцать неполных лет, и по сути, что велит мне мать, то и буду делать, без её разрешения не вздохнуть. Это я немного преувеличил конечно, но пока да, я на её обеспечении, значит никаких прав и своего мнения не имею, и с этим надо что-то делать. Пока я лежал в больнице, было время подумать и прикинуть расклады. Владивосток я не знал, был тут проездом в шестнадцатом, меньше суток, как прилетел, поднялся на борт круизного лайнера и отбыл в кругосветку. А вот если мы устроимся в Москве, можно даже на окраине в каком городе Подмосковья, то мы в шоколаде. Я столько захоронок знаю, будем жить не тужить. Однако осторожно, внезапно не разбогатеешь, сразу интерес вызовет откуда деньги появилось, это отслеживают. Что делать я знал, были разные возможности списать доходы. Можно лотерею выиграть, банально купив выигрышный билет, но раз-два, больше не стоит, внимание привлечём. Так что перебраться в Москву, стало для меня если не идеей фикс, то близко. Стоит поговорить с Ольгой Васильевной, я смог её немного изучить, похоже та вполне адекватная. Сама она родных не имеет, последствия войны, находилась в оккупации под Винницей, чудом одна спаслась, тут её ничего не держит, собрались и уехали. Нужно только договорится. Разве что стоит обождать до окончания школы, чтобы сдать предметы и с табелем оценок моих и Насти, уже устраиваться в московской школе. С квартирой я вопрос решу, отдельная, трёх, а то и четырёх комнатной. Люди, с которыми можно договорится, всегда есть, а договариваться я умею. Надеюсь они послушают двенадцатилетнего пацана. Тут главное маму уговорить. Если не удастся, придётся открывать карты, что я вселенец. Мне нужен крепкий тыл. Да и играть пацана я не смогу, всё равно вычислит рано или поздно. Где-нибудь на спалюсь.

Шли мы, не торопясь, где-то километра через два я стал замечать, что многие прохожие поглядывают на нас, оказалось это соседи, да и ребятня разных возрастов пробегая мимо тоже здоровались. Дважды нас останавливали, расспрашивали меня о самочувствии. Весь район уже в курсе был что я память потерял. Район тут старый, бараки деревянные, вот к одному такому бараку и подвела меня Настя. На первом этажа жили, тут пять комнат, одна наша. Мы разделись, Настя познакомила с хозяевами двух комнат, это старики дома были, и пока я на вешалке у нас в комнате развешивал верхнюю одежду, свитер и штаны тоже снял, тут тапочки Данилы были, та стала накрывать на стол. Я помог сестре принести с кухни кастрюлю щей. Мать утром наварила. Встала в четыре утра, чтобы всё успеть и на одну из смен добежать. Железная женщина. За эти два года пережила она немало. Правда, то что на трёх работах удивляло, по совокупности у той зарплата в двести пятьдесят рублей выходила. Тут довольно высокие зарплаты на Севере. Не так как на Камчатке, но всё же выше чем в Центральных районах. Оказалось, та долг погашала ещё. На семью сто рублей, едва-едва, но хватало, если не шиковать, на остальное гасила ссуду в банке. Долги её мужа. Тот машину купил, голубой «Москвич-407», один из последних, что с конвейера спустили, после него уже «Москвич-408» пошёл. Вот только машину на мать почему-то оформил, да и держал в гараже отца. А после гибели сына машину та сразу продала, деньги свахе фигу, вот Ольга Васильевна, на которую долг и повесили, она наследницей была, и выплачивала. Ещё триста рублей с мелочью оставалось, пару месяцев платить. Как бы не надорвалась она. Мне кажется мать Данилы желала побыстрее долги выплатить и покинуть эти места. Нет, город она любила, сама говорила, ясно что правда это, но когда пару раз помянула сваху, тень набегала на лицо. Из-за неё уехать хотела.

Часов в пять, уже стемнело, Настя проводила меня до садика, где мы забрали Машу. Уже стемнело. Та радовалась, скакала вокруг нас, мешая её одевать, но дорогу я запомнил. А когда мы возвращались, обнаружили в дверях коммунальной квартиры сотрудника милиции, и близкую подругу Ольги Васильевны. Это она устроила мать Данилы библиотекарем. Только взглянув на них, я понял, случилась беда. Малых увели в комнату, мне говорить не хотели, вещи собирали, мол, я итак только из больницы, но всё же я получил нужную информацию. Погибла Ольга Васильевна. Под колёсами грузовика. Его понесло со склона, гололёд, машину развернуло и на тропинку для пешеходов кинуло. Погибли двое, ещё четверо с различными травмами в больнице. Несчастный случай, всё произошло на глазах инспекторов ГАИ. Ольга Васильевна, закончив работу в школьной библиотеке, и помыв полы в школе, спешила в больницу, это другая, не та где я лежал, и вот такая беда. Не успел. Какая-то череда неудач.