Совок. Вперёд в СССР (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич

Думаю, люди держались за привычный мир, чтобы это всё не рухнуло. Радовались те, кто мечтал о «золотом миллиарде». Я думаю они всё это и устроили. Вот теперь пусть и живут на грязном шарике. В моём положении вполне можно позлорадствовать. Что странно, пусть границы каждый раз закрывались, но это не касалось хозяев частных самолётов, так что я учился, посещал разные страны, как и положено проходя проверки на предмет вирусов, получая нужные прививки, и жил, да учился. Это было основное. Да, у меня нет для вас приятных новостей что само всё образует. Не образуется, и инопланетяне не прилетят, самим нужно стараться вылезти из этой ямы. Теперь немного позитива. Для меня так точно позитив. Когда Европа стала мусульманской, вдруг все беженцы выяснили, что платить им пособия уже никто не будет, а никто не работает, бюджеты пусты, а есть на что-то надо, и эти пиявки решили перебраться в другую страну, где действует программа помощи беженцам. Большая часть рванули в Штаты. Оказалось, когда своя рубашка ближе к телу, многие моральные принципы отступают в сторону, что пиндосы на примере и показали. Береговая охрана топила суда, торпедировала, ракетами уничтожала, авиацией била, но их заполонили. Россия… не скажу, что там всё плохо, если осмотреться, сравнивая с другими странами, так можно сказать что у нас всё отлично, но могло быть и лучше. Россия входила в пятёрку стран, любимых беженцами, не всеми, у нас же пособий для беженцев нет и работать надо. К нам бежали коренные из Европы, хотя и не все. Далеко не все. На первом месте была Австралия.

Вот такими мыслями была занята моя голова пока я лежал на полке. Когда стемнело, выбрался, разминая затёкшие руки-ноги. Долго мне не прятаться, не знаю, когда бывший хозяин тела принимал пищу, но слабость уже есть. Ослабну, ничего сделать не смогу. Немцы, закончив осмотр, покинули судно, я выбрался из шкафа и стал выжимать одежду. Размеры небольшие, значит мои, в шкафу плавали. Брюки были, ботинки, рубака, куртка. Это всё что нашёл. Карманы пустые. Только всё мокрое, выжал и положил на койку, сушится, кутаясь в одеяло. Спасательный жилет тоже достал, пригодится. Только после этого выглянул, используя иллюминатор. Пленных, те что ходячие, уже построили и увели, для раненых грузовые машины подогнали, несколько пленных с носилками бегали, переносили их наверх к машинам. Странно, я думал их тут на месте добьют. Немцев, как я отметил, сменили румыны. А вот это плохо. Ладно, у меня задача найти продовольствие на борту, шансы есть, пошарив по каютам, вот до камбуза добраться, что затоплен, точно нет, и можно убираться с борта. Да и подобрать вещи для выживания. До заката часа два, время есть. Что ж, приступим к моему любимому делу, выживанию. Эх, люблю тебя жизнь!

Морщась, я натянул на себя мокрую одежду, с трудом налезла, сразу так холодно стало, один ботинок надел, другой завернул в одеяло, на будущее, а одеяло как скатку через плечо. Едва успел я открыть дверь, как кто-то в темноте, дальше по коридору, вдруг ойкнул, и вода заволновался от движения. А голосок-то девичий. Похоже я не один прячусь.

- Кто тут? - зашептал я.

- Аня, - донеслось в ответ.

- Тише, - зашипел я. - Наверняка несколько румын в охране на судне есть, могут услышать.

- Хорошо.

Нога не мешала, задирая ногу с гипсом над водой, держась за стену, я допрыгал до девочки. Той лет двенадцати, белоголовая, чуть дальше головы ещё трёх детей, лет восьми, мальчика и девочки. Свет через отрытые двери кают попадал в коридор, более-менее видно. Блондинка испуганно смотрела на меня, сама дрожала от холода, будучи в одном мокром платье.

- Сколько вас? - заметив дальше движение, прошептал я.

- Четверо всего. Нам сказали спрятаться, а ночью бежать.

- Ясно. Теперь понятно почему меня развязали и оставили. Дали шанс, - пробормотал я себе под нос. - Ладно, собираем вещи, только тихо, и уходим. Не волнуйтесь ребятня, вытащу. Сам я не особо ходок, придётся вам побегать, а я командовать буду. Значит, слушайте что нужно делать…

А знаете, я рад что попал в это время, хотя бы ради вот этих детишек и клянусь, я вытащу их и с судна, и к нашим.

***

Что я могу сказать? Обещание я выполнил. Кратко опишу эту историю. Мы каюты обыскивали на предмет одежды, сумок и съестного, как выбирались, когда стемнело, румын на судне не оказалось, они у костра на берегу грелись. С помощью плота добрались до берега, в километре от судна выбрались на сушу. К слову, ни одной шлюпки на борту я не видел, значит не все наши к немцам в руки попали, кого-то спасли на них. То же сторожевое судно на буксир могло взять. Да, мне нашли костыли в одной из кают, потом они меня здорово выручили, а гипс размок, не смог его уберечь, пришлось наложить повязку на рану, кровила. Перевязочные нашли в каютах. На берегу я не остался, сразу погнал дальше. Пока шли, хоть согрелись. Три дня бродили по Крыму, прячась от местных и румын, пока не вышли на немецкий полевой аэродром. Уже сутки мы ничего не ели, так что я рискнул. Я взял в плен пилота, мы сели в связной самолёт, часового я убил, и взлетали. Самолёт был четырёхместный, дальность тысяча двести метров. Детишки сидели на втором ряду, вчетвером на двух креслах уместились, двое кашляли, простыли, и сильно, а я спереди, рядом с пилотом, по весу проходили. Я штурман отличный, поглядывал чтобы пилот нас куда не увёз. Одеяла при нас, хотя немного испачкались, в них кутались, а то холодно, пусть в кабине и тепло, печка работала. За ночь добрались до Тулы, там и сели на окраине, где сдались красноармейцам из зенитной защиты города. Меня в госпиталь, представился Колей Губиным, детишек в детдом, родных пока ищут. Ну а я как на ноги встал, так и сбежал в Москву, к своему амбару. А там порядок, всё на месте. Так и стал жить в нём, начав с выживать во время войны. Тыл место неспокойное, особенно в Москве. Пусть та в эйфории, немцев уже отогнали от столицы, середина января была, но всё равно, опасно тут. А я счастлив. Жаль Таню из Ленинграда и остальных блокадных, а я счастлив со слезами на глазах.

Конец книги.