Фарход Хабибов - Дивизия особого назначения. Освободительный поход
– А интересно получится, кстати, – думает вслух прислатый (не ошибка, специально) из Москвы Топорков.
– Надо разработать точные наметки к операции, – умничает Онищук, наш новоявленный старлей.
– Товарищ Семенов, а вы что скажете? – интересуюсь мнением патентованного (сертифицированного, хи-хи) убивца широкого профиля.
– Все-таки войсковые операции, мой юный друг, не моя специальность, у нас принципы диаметрально противоположные. Малолюдством да исподтишка, молча и бесшумно, наносим максимальный вред и так же безмолвно линяем. Мне кажется, что ваша затея интересная, но надо над ней хорошо поработать. Кроме того, ведь в Ржечь Посполиту[11] вы же не всем войском идти собрались?
– Нет, конечно, не всем, надо тут тыловые части оставить, может, из крепостников, наиболее ослабших, пусть сил наберутся.
– Остальные пусть идут, а тут надобно оставить до роты ребят, разделить их по взводам, и пусть в округе пошебуршат, да подальше от места дислокации, чтобы немцы не расслаблялись, чтобы жизнь этим тварям малиной не казалась. Пусть парни нападают на малые гарнизоны, на охрану мостов, переездов или на колонны небольшие да одиночные автомобили. Земля должна гореть под ногами гитлеровцев, ну и предателей-иуд всяких за вымя пощупать надо, то бишь полицаев новой власти; слышал, такие уже активно бегут услуживать немцам. Обиженные Советской властью кулаки, недобитые беляки с «зелеными», да и троцкистушки родные, все норовят помочь гитлеровцам. И таких надо под корень удалять.
– Спасибо, Романыч, согласен. Товарищи командиры, необходимо выявить наиболее подготовленных солдат, дерзких, смелых и умелых. И поставим троих командиров, в каждый взвод по одному, пусть немцам именины у Кристины устраивают. К вечеру, товарищи командиры, жду от вас фамилии лучших. Елисеев, а вы что скажете как начальник особого отдела и что вы можете предложить?
– Первым делом, конечно, предлагаю молчать. Все, о чем говорилось тут, тут и должно остаться. Обнаружу, что кто-то болтлив, лично расстреляю, не посмотрю на заслуги, из-за болтливости и расхлябанности, отсутствия бдительности и шапкозакидательства немцы прут в глубь нашей Родины. А меня страна и партия, народ и правительство поставили пресекать все эти вещи, – внезапно забдил безопасник.
Да, точно, Елисеев прав.
– Всё, все свободны. Абдиев вместе с Прибыловым и Ивашиным заняться экранированием[12] танков, противник знает о наличии у нас танков и готов к отражению танковой атаки. Поэтому всеми правдами и неправдами нарастить броню, на БТ и Т-26[13] вдвойне, на остальные сколько сможете. Онищук, найти в окрестностях разбитые танки и притащить их танкистам, им необходим металл для экранирования танков (обалдеть, а ГКО выпустил через два дня (20 июля 1941-го постановление «Об экранировке легких танков и о бронировании тракторов»[14]). Ну и последнее, повторюсь, но, не забывайте про таланты красноармейские. Скажем, балалаечники-виртуозы нам не нужны, как и моцарты с сальерями, зато нам необходимы виртуозы-минометчики, снайперы-пулеметчики, минеры-самородки, а уж про инициативных да решительных бойцов и говорить не приходится. Короче говоря, к вечеру жду от вас список талантов, ясно?
Все кивают, вот только Семенов как-то хмур.
– Товарищ Семенов, вы чего-то хотели?
– Послушай, капитан, меня тут по вашему требованию Москва оставила на две недели, так?
– Да, Романыч, чтобы вы чуть-чуть понатаскали наших ребят.
– И когда я должен приступить к делу?
– Да хоть сегодня.
– Ну, тогда через пятнадцать минут присылай на эту поляну два взвода красноармейцев и Выквана. С одним взводом буду работать я, со вторым Выкван, душегуб он, очень даже приличный. Даже финны во время «зимней войны» прозвали его «бесшумная узкоглазая смерть», так что у тебя два хороших учителя.
– Хорошо, Романыч. – И я поскакал распоряжаться, буквально через десять минут на полянке уже стояло два взвода наших бойцов, ну и Кузнецов тоже (Выкван Эттувьевич который). Ребятки обрадовались, что их от постройки землянок освободили, но не думаю, что их тут ждет курорт.
Так получилось, что к нам попал диверсант и боец высокого полета – майор госбезопасности Семенов, а в наших условиях его опыт бесценен. Потому пришлось нам запрашивать наркомат и просить разрешения оставить этого бандюгу (для немцев он реально бандюган) у нас. Ненадолго, всего на две недели, пусть парней поднатаскает, диверсанты в тылу врага лишними не бывают.
Только сел я передохнуть, как вокруг стали кричать, Что это такое? Бегу, ориентируясь на звук, на ходу перезаряжая свой ППШ, ну и «Парабеллум» тоже.
Да нет, все оказалось в порядке, это часть крепостников прибыла, ну, подчиненные Смирницкого, вместе с самим воентехником второго ранга и группой заблудившихся наших вояк, ну из ДОН, во главе с сержантом Тодоровичем, мы их в свое время прямо из крепости отправили пошалить по немецким тылам. Ну не все же «Бранденбургам» у нас в тылах подлянить.
– Товарищ комдив, разрешите доложить?
– Ну, докладывай, дорогой товарищ.
А в ответ ему (мне) тишина, молчит Смирницкий, зато Тодорович набирается храбрости и говорит:
– Товарищ комдив, товарищ воентехник контужен, он плохо слышит, зато я могу доложить, разрешите?
– Давай, младший сержант, докладывай.
– Как и было оговорено, нашей группой, в составе двух отделений из ДОН-16 и двух отделений из красноармейцев, проходивших службу в Брестской крепости (сборная группа, добровольцы), мы совершали отвлекающий маневр. На вооружении имеется три немецких пулемета, один станковый и один дегтяревский, у остальных наши и немецкие винтовки и карабины. Транспорт группы – это два немецких мотоцикла и шесть военных повозок да две обывательские телеги. Мотоциклы использовали лишь в исключительных случаях, в остальное время их буксировали лошадями, поставив коробку передач на положение холостого хода.
Третьего июля, вечером, нами с боем взят и взорван небольшой мост, у нас потерь нет, у противника убито шесть человек, остальные разбежались. Нам повезло, мы нарвались на мост и его охрану, а те оказались не готовы, вот и поплатились, взяли трофеев: немецкий пулемет, автомат немецкий и много патронов с гранатами, наши винтовки сменили на карабины. Просто они легче «Мосинки», да и патронов к ним много, а винтовки там же и зарыли, промаслив и завернув в форму убитых фашистов. Четвертого июля, после разведки, мы напали на село Липцевичи, то есть не на само село, а на гарнизон этого села, а именно отделение тыловиков, и полтора десятка предателей-полицейских, никто из них не выжил, у нас потери – красноармеец Гребенщиков. Гребенщиков похоронен у села, на могиле обозначений нет – как бы немцы не поглумились, зато сознательные граждане села запомнили, и как только наши вернутся, то могилка нашего товарища будет иметь надписи и звезду.
Пятого мы отдыхали, то есть днем отдыхали, а ночью совершили переход в 60–70 километров. Шестого напали на деревню Устимовичи, там побито двадцать три немецких гада.
– Стой, Тодорович, ты чешешь прям как ТАСС, а нельзя поподробней?
– Можно, товарищ капитан. Итак, шестого мы оказались у деревни Устимовичи, и разведка доложила, что у мостика через ручей стоят два немецких мотоцикла, а четверо фашистов жарят куриц на костре. Я отправил парней в обход, чтобы переправились через ручей, вброд, метрах в двухстах ниже по течению. Но скоро они прибежали, красноармейцы Соковник и Енгалычев. Докладывают, что встретили ребятишек рыболовов, и, по рассказу малышни, выяснилось, что в селе до взвода немцев. Один вездеход, один грузовик и два мотоцикла, ну и эти два. Немцы в селе проводят какое-то собрание, согнали всех жителей, а ребятишки утекли через огороды. Видите ли, рыбная ловля интересней, чем немецкая болтовня.
– Вот, Тодорович, так и продолжай, молодец, хорошо рассказываешь.
– Спасибо, товарищ комдив. Так вот, те пацаны сами вызвались нам помогать, видимо, немчура даже детей допекла. У моста я оставил четырех бойцов под командой красноармейца Мордвинова, он боец справный, третий год служит. Мальчишки стали показывать дорогу, и мы огородами и дворами пробрались к центру деревни. Там толстый немец в штатском держал речь, переводил какой-то иуда. Можно было немчуру прямо там пострелять, но можно задеть селян, потому я решил поступить иначе. Думаю, если на мосту возникнет стрельба, немцы снимутся и покатят туда, а мы их и возьмем, как курей, на въезде в деревню. Послал наших помощников, чтобы передали Мордвинову укорот дать немцам на мосту, да и потом еще немного пострелять из немецких же пулеметов. А сами переместились, опять же огородами, к крайним домам, расположили пулеметные точки в зарослях малины и картофельном поле. Двоих бойцов (Силаева и Вострюченко) оставил у центра деревни, ну мало ли чего.
