Фарход Хабибов - Дивизия особого назначения. Освободительный поход
– Как ви думаете, кто станет чемпионом РФПЛ 2014/2015, ЦСКА или «Ростов», Бикеич-то ЖЖОТ. Или опять «кабинетные» занесут, а может, «бомжей» Виллаш Боамж протолкнет к золоту?
Что за хрень? У немецкого полковника крышу снесло и «Ногу свело»? Ладно, перемотка да Маша, но вот «Ростов», ЦСКА и «Зенит» тут при чем?
И тут я проснулся. Это что за сон такой, у людей сны как сны, то эротически-порнографический стиль, то ретро, то детектив, то романтик (но везде с половыми отношениями), а у меня абсурд-галлюцинацьон с элементами дебильного кретинизма…
Брр, слава богу, ЭТО ВСЕГО ЛИШЬ СОН, и беляк-буржуин, и ясновидец-полковник, а вот немчуренка я не зарезал, это на том свете зачтется мне? Я ж не знал, что сон, реально пожалел бундесдитю? Уффф, надо выспаться, всю ж ночь эвакуация была, устамши же. Фу-фу-фу, и приснится же честному попаданцу такое некошерно-нехаляльное.
Глава I
«Похлебка из камней»
и «Алло, мы ищем таланты»
18 июля 1941 года, где-то в Белоруссии
(в 100–150 км от Брестской крепости).
Просыпаюсь, а вокруг благода-а-а-ать, ее мать не видать, так ведь июль, разгар белорусского лета, птички поют, как будто нанятые шансонье (причем за бесплатно, это же вам не Стас Михайлов), легкий ветерок, шевеля лениво ветви деревьев, массирует нежно кожу (мою, конечно). И даже навеянный дурацким сном негатив куда-то смылся без остатка.
И тут ломом в лоб бьет мысль: «Да, чо за дела, брат?» Я же на войне, хватит восторгаться красотами белорусского леса, лес от меня никуда не убежит, можно и после войны кайфовать от здешней природы. Он тут (ну лес) до меня миллионы лет стоял и еще постоит, ему спешить некуда, не на него ведь Вермахт полез. Добьем гитлерюг, первым делом приеду в какой-нибудь местный пансионат, здоровье поправлять.
На мне, получается, дивизия (ну почти дивизия), значит, надо срочно оправиться, принять командный вид и проконтролировать, кто да чем страдает в родной нашей дивизии. Хотя к чести предков надо сказать, они и сами во всем справляются, а я тут как Генри Авраам Супстоун[6]. Хотя, конечно, звали того парня Хэнк Шало, но он, став ГС[7], руководил колонией Земли (потому что планета) методом супстоуновским. Что такое супстоуновский метод управления? Была старинная сказка, французская, аналог русской «Каши из топора», там цыгане варили в голодный год в средневековой Франции похлебку из камней. То есть Хэнк Шало, будучи направлен на новооткрытую планету в качестве ГС, для оптимизации процесса производства спаджий (какая-то фантастическая хрень, типа винограда) оптимизировал ее методом солдата. Ну, того солдата, который из топора кашу сварганил. То есть все решали те, кто и до Шало работал со спаджиями, правда, безуспешно. Хэнк всего лишь поддерживал их инициативу и не давал одним специалистам мешать другим. Вот и я, получается, типа того парня, вроде бы руковожу дивизией, а в реале ни фига ни чем не руковожу. Да и не дано, я же максимум взводом командовал, да и то на школьных военных сборах аж в 1989 году (ну, немного кокетничаю), куда ж мне командовать дивизией, да даже ротой… А рассказ тот у меня засел в мозгах с времен его прочтения, это был где-то восемьдесят пятый год. Кто написал, не помню, сборники «Зарубежная фантастика» издательства «Мир» помните? Тисяча извинэний, отвлекся.
Что-то шебуршится под рукавом гимнастерки, закатываю рукав, там пасется мураш. Ага, теперь понимаю, почему я восторгался природой, я же, оказывается, спал (валялся) на природе (в прямом и переносном смысле этого выражения). И мураш, видимо, из муравьиной фельджандармерии, типа, проверял меня. А с хрена ли я в лесу-то спал? Ну да, мы же вчера всю ночь эвакуировались, а сколько сейчас времени?
Оглядываюсь, и точно – вокруг вповалку дрыхнут бойцы, но чувствую (по солнышку), время часов под десять, если не больше (не позже), конечно. Тут замечаю, Игорь Романыч ногодрыжством активно занимается, прикрываясь кустами, блин, и не стыдно ему, ведь цельный, понимаешь ли, майор, аж самой госбезопасности, человеку сороковник стукнул, а он тут балет устраивает, тоже мне, Цискаридзе с лазоревым околышем.
– Игорь Романыч, это что за менуэт вы тут танцуете?
– Это не менуэт, а просто разминка, тренирую тело.
– Тепло тренируешь? – шучу я.
Кстати, Романыч – это Игорь Семенов, майор (почти генерал по-армейски) госбезопасности, он чего-то тут (в немецком тылу) делал, и его прихватили. Причем не немцы, а наши, прочесывали лес в поисках брошенного Красной Армией оружия, а нашли Романыча. Правда, если бы он захотел, то пятерка из саперов Прибылова навряд ли бы его взяла. Это же еще тот убивец, прошедший Испанию, Финляндию, Польшу, Китай и еще много чего. Вот ребятки и привели его несколько дней назад в расположение, а там его Выкван узнал, потому его даже не фильтровали.
Так вот, дядьке энкагэбэшному сорок лет, а фигура как у двадцатипятилетного Геракакала, вот что значит менуэт по утрам.
– Ну, тогда и я пробегусь, чтобы и мое тело размять.
– Не спеши, друже, еще пяток минут, и побежим вместе, ну, конечно, если ты не против, ты ж командир дивизии, а я так, размяться вышел.
– Игорь Романыч…
– Капитан, я ж просил, убери свои среднеазиатские заморочки, прошу тебя, обращайся ко мне на «ты».
– Прости, майор, привычка, воспитание и менталитет, но я исправлюсь!
– Ох уж мне энтот восточный менталитет с цветистой и развесистой вежливостью! Вбыв бы його!
– Ах, надо так надо. Ну что, Игорек, ты эти свои тулупы тройные закончил, побегли бегмя бегом?
– Да побежали, и помни у меня, сурок русско-узбекский или там русско-таджикский, шаг – вдох, второй шаг – вдох, третий шаг – выдох.
– А куда излишки воздуха девать, Игорь? Два раза вдохнув, лопну же?
– Не лопнешь, при выдохе интенсивней выдавливаешь, и пусть лопается Геринг. (Не хотелось бы на тот момент оказаться рядом – испачкает жирдяй навозом арийским.)
Ну, мы и побежали, кстати, я, грешным делом, думал, надавлю на газ, и дядько взмолит о пощаде со снисхождением. Хрена там! Семенов как сначала разогнался, так и бежал, даже дыхание не перебьется у «кровавой гебни». Несмотря на то что я моложе, почти не курю и не пью, километра через два пришлось, обняв дерево, приводить себя в порядок. А этот БТ[8] как рванул, так и испарился, могёт «главный» (ну майор с нагличанского разве не так переводится?)!!!
Вернулись по отдельности, но особого превосходства во взгляде Романыча не углядел, наверно, не впервой ему молодых «Адиётов» на место ставить. Стыдно… (Мне.)
Для меня будет уроком, возраст надо уважать, и что, если бы я оказался сильней его, мне что, орден бы дали? Ага, щазз!
Потом мы все позавтракали, прямо на природе, новое необжитое место, а ребята привыкли к нашей столовке, ну, на том прежнем месте дислокации, да ладно, как говорится, ничего, и тут уют оборудуем.
Все, пора работать, тут вам не там, то есть война идет, а у нас прям пионерлагерь в день заезда пионЭров, поэтому вызываю сразу после завтрака командиров полков и особиста с Семеновым к себе. Ну как, к себе, пока у нас тут нет строений, потому мы с товарищами командирами пошли на соседнюю полянку, Прибылов остался за старшего, с поручением раздать орудия труда и начать строить землянки.
– Ну, что, товарищи командиры, какие у вас теперь есть планы-задумки, что нам делать? Москве сейчас не до нас, нам дан всего один приказ: повсеместно мешать немцам – нарушать транспортные артерии и т. д.
– А почему бы нам не воспользоваться планом Старыгина? Он планировал перейти на сопредельную сторону и устроить множественные диверсии там, где нас не ждут, – говорит Абдиев.
– Ержан, может, ты нам немного осветишь план Старыгина, я про него знаю, ну, Иванов с Ахундовым слыхали немного, а, скажем, Топорков, Семенов, может, и не знают?
Ержан стал оглядываться по сторонам, нет ли поблизости лишних ушек. Ну правильно, бдительность никто не отменял, в зоне слышимости никого нет.
– Мы со Старыгиным планировали провести дезинформацию, всем бойцам рассказать о нападении на польскую территорию, а в реале двинуть кызыл аскеров[9] на восток. То есть до определенного момента мы бы шли на запад, пробивая немецкие заслоны. И как только немцы собрали бы мощную ударную группировку, перекрыв нам все пути, мы бы, не доходя километров 20–50, повернули бы и рванули бы на восток, Отанга[10]. Но теперь фронт с каждым днем еще дальше.
– И что же теперь делать? – вопрошает майор Иванов-Разумник.
– Слушайте, а давайте повернем вектор атаки, то есть всем бойцам и окрестным жителям доведем информацию о прорыве на восток, самолеты отправим бомбить восточное направление, а сами будем наступать на восточное направление до Н-ска. А потом с Н-ска повернем на запад, уверен, что противник стянет войска на восточное направление, зато мы все механизированной громадой ударим на запад. – Остапа несло (ну меня).
