Евгений Красницкий - Покоренная сила
– Подумал, крестная. Я десятнику Андрею в ноги кинусь, попрошу их для всяких хозяйственных работ в воинскую школу взять. На кухне, там, или еще чего – дело всегда найдется. А за это – жилье и корм. На первое время. А дальше – как бог даст и как сами расстараются.
– Кхе! А что? Стряпуха в воинской школе и правда нужна будет, – одобрил предложение дед. – Этакую ораву кормить! Да и не одна, а с помощниками. Дело говорит Василий… а и правда – Михалыч! Только никому в ноги кидаться не надо, я приговариваю: быть по сему! Ежели, конечно, Святое крещение добровольно примут. А ты, Михайла…
– Что, деда?
– Кхе!.. – Дед приосанился в седле. – Старшина Михаил!
– Здесь, господин сотник!
– Я тебя упреждал, что вокруг тебя все время какая-то дурь происходит? Упреждал или нет?
– Так точно, господин сотник!
– Так точно? Так точно… – Дед словно бы пробовал на вкус новое словосочетание. – Хорошо придумал!
– Рад стараться, господин сотник!
– Кхе! Красота, едрена-матрена… Михайла! Ты мне голову не крути! Все равно с мысли не собьешь! Я тебе приказывал: уймись?
– Так точно, господин сотник!
– Так вот: посиди-ка ты дома, внучек, коли раненый, так и отдыхай, лечись. За ворота – ни ногой, ни костылем! Запрещаю!
«Домашний арест, допрыгались, сэр».
– Слушаюсь, господин сотник!
– То-то же. Кхе! Листвяна, где там моя чарка? И парням пожрать.
* * *После обеда дед, размякший и подобревший, уединился с Мишкой в горнице.
– Ну, Михайла, что там с Нинеей?
– Деда, погоди. Скажи, а нельзя было девку не казнить? Ну наказать как-нибудь…
– Тьфу, чтоб тебя… Только отходить начал! Думаешь, мне в удовольствие было? Я за свою жизнь всякого навидался… тебе и не снилось, а девку молодую да красивую к смерти приговаривать первый раз довелось. – Дед помолчал, потеребил бороду. – Нельзя было не казнить! В селе, вместе с бабами и детишками, около семи сотен душ – вольных. И только шесть десятков строевых ратников. А холопов, вместе с новыми, аж за четыре сотни набирается. Если слабину дать… Не дай бог. Задавим, конечно, но и сами кровью умоемся. – Дед досадливо стукнул кулаком по колену. – Черт тебя дернул Афоне такой подарок сделать!
– Не эту семью, так другую бы получил, если б доли не лишили.
– То-то, что другую! В последнюю очередь после десятников и тех, у кого серебряное кольцо. В семьях, которые по нижним жребиям шли, таких красивых девок не было! А ты самый верхний жребий вытянул, такой соблазн. Лука верно сказал: кривые дорожки до добра не доводят. – Дед снова поскреб в бороде. – Ты думаешь: мы жадные – себе получше, молодым ратникам похуже? Дурак! Молодому ратнику нужно то, что ему хозяйство поднять поможет, – работники. Такие жребии вниз и кладут. А для баловства у него жена молодая есть, или любовница, или то и другое вместе. А тут – две девки-красавицы – сплошное искушение.
– Старым козлам молодость вспомнить?
– А и вспомнить! – Дед начисто проигнорировал Мишкино хамство. – Да только в первый же день насильничать не стали бы, а случись дите, вырастили бы, воспитали бы воина для сотни. Или, если девка, хорошо бы замуж выдали – с приданым, честь по чести. И хозяйство вести приученную, и все прочее. А Афоня пока сам еще сущий малец – что в голове, что в амбаре ветер свищет. Вот ты на меня тогда обиделся, что я приказ Луки не отменил, а Лука прав был. Во всем! Мы же знали, что полон большой будет, заранее оговорили все с десятниками, прикинули: кому из молодых ратников помощь в хозяйстве нужна, какую долю для этого надо выделить. Жребии с Аристархом как надо подобрали. Дозорных Лука под конец жеребьевки помиловал бы – дал бы половинную долю. Три последних жребия были с малосемейными мужчинами при почти взрослых сыновьях. Самое то, что нужно. И жребии те Аристарх держал отдельно.
– Выходит, я вам все испортил, деда? Прости дурака, я ж не знал, что так все выйдет.
– Да что, я не вижу, что ли, что сам казнишься? Рожа у тебя тогда в санях была… Думал, убьешь Афоню. А ты все по уму сделал, молодец, внучек. Тебе бы только понять, что в жизни не все по книгам бывает… Поймешь еще, какие твои годы!
– Спасибо, деда.
– Кхе… Ну что там с Нинеей?
– Не отказалась, вообще хорошо приняла.
– Но и не согласилась? – догадался дед. – Понятно, на такое ответ сразу не дают.
– Ласковые слова тебе передать велела, хотя и попеняла тоже.
– Ласковые? Ну-ну…
– Сказала, что радуется мудрости твоих первых шагов на воеводстве.
– Это, наверно, за то, что ее уважил.
– Еще сказала, что рада правильному пониманию смысла боярского достоинства в столь юном роду, ничем, кроме воинских подвигов, себя не прославившем.
– Ишь ты как! – Дед накрутил на палец ус, видимо, сильно волновался, такой привычки за ним Мишка раньше не замечал. – На худородство наше указала! Ну конечно, с ней нам не равняться.
– И попеняла, – продолжил Мишка. – Излишне, мол, заботимся о поддержании ее достоинства, сама, говорит, могу позаботиться.
– Ну это она соврала! Могла бы – позаботилась. Но понятно: надо, хотя бы для виду, поломаться, гонор показать – невместно ей перед худородными сразу же… того. Понятно, в общем. Что ж, несколько дней подождем.
– Снега падут, дороги развезет, – напомнил Мишка. – Да и народ за тыном еще несколько дней держать…
– Честь дороже! – решительно заявил дед. – А за тыном никого держать не будем. Мужчин и парней, что постарше, на выселки отправим – помогать обустраиваться, а бабы с детишками тут пересидят – на подворье, места хватит. Понастроили, едрена-матрена, ни пройти ни проехать.
– Бояр-то уже осчастливил, деда?
– Еще вчера. Кхе! Лука с Игнатом ничего, а Леху Рябого аж затрясло, как про свою землю да про боярскую усадьбу услыхал.
– А места им указал?
– Да нет еще. Мы же и не посидели толком, как раз Афоня учудил. Отвлекли. Да и вообще, такие дела на пиру решать надо.
– На пиру? – не понял Мишка. – Важные дела по пьянке?
– Почему же по пьянке? Ты что, не знаешь, зачем князья пиры устраивают?
– Ну… По праздникам, еще для совета с дружиной, еще… не знаю.
– Собирает князь смысленых мужей, – принялся объяснять дед, – которые не только путный совет дать могут, но и без которых княжий указ толком не выполнить. Поначалу сильно не пьют, так только, для приличия. Князь заботу свою излагает, потом слушает советы и принимает решение. Называет, кому что делать, с кого за что спрос будет. Потом начинают пить в полную силу, а князь опять глядит и слушает. Кто не пьет – недоволен, за ним пригляд нужен, но если уж очень сильно пьет, тоже может быть недовольным. Потихоньку языки развязываются, начинают высказывать, у кого что на уме, спорят, ругаются, бывают, и морды бьют. И тут такое открывается, что в ином случае никогда и не узнаешь. А наутро бирючи указ оглашают, и бывает так, что в указе дело поручается вовсе не тому, про кого на пиру говорилось. Но указ составлен, и люди все подобраны так, что противники и недовольные – всегда в меньшинстве. Дураки потом ходят и удивляются: «Ох, ну что за князь у нас, что за разумник!» А на деле-то сами ему все и рассказали.
– Но баб-то на пир не допускают. А как же Нинея?
– Княгиня обычно сидит, пока настоящая пьянка не началась, потом уходит. Вот и Нинея посидит, пока разговор о деле будет идти, а потом сама решит, оставаться или уходить. Ты за не нее беспокойся, она лучше нас с тобой знает, как да что.
– Ну вот, будут и про тебя говорить: «Ох, ну что за воевода у нас, что за разумник!»
– Михайла! – Дед грозно нахмурился. – Я тебе говорил: уймись со своими шуточками?
В дверь просунулась голова Роськи.
– Господин сотник, дозволь доложить?
– Ну что там еще?
– Девки щенков забрали и не отдают!
– Каких еще щенков?
– Мы от боярыни Гредиславы Всеславны привезли помет трех сук от Чифа, – принялся объяснять Роська. – Для воинской школы. А они их тискают и всякую дрянь в рот суют. Щенки же только родились, они еще и сосать-то толком не умеют…
– Погоди, погоди… – Дед замотал головой, как конь, отгоняющий мух. – Для какой воинской школы?
– Для нашей.
– Тьфу ты! – У деда начало иссякать терпение. – Да знаю, что для нашей! Щенки-то там на хрена сдались?
– Деда, – вмешался Мишка, – помнишь, ты как-то говорил, что надо Прошке щенка подарить и посмотреть, как он его воспитывать будет. Талант, мол, у парня.
– Кхе… Было чего-то такое… Ну и что?
– Мы будем обучать охрану купеческих караванов. Помнишь, как Чиф засаду почуял? Всех спас тогда.
– Так ты хочешь псов на засады натаскать?
– Да, деда. Раздать каждому из учеников по щенку, пусть сами учатся и псов учат.
– Роська! – рявкнул дед. – Кто там у девок заводила?
– Машка, то есть Мария Фроловна, она и корзинку из саней…
– Ишь ты: Фроловна… А ну за волосья ее и сюда!
– Слушаюсь, господин… – Роська растерянно умолк. – А как же… за волосья…
