Александр Логачев - По лезвию катаны
— Да-а, — протянул Зураб, покачав головой, — да-а…
В задумчивости он перебирал наваленные перед зеркалом трюмо флаконы, тюбики, салфетки, ножницы, зажигалки, булавки и прочие настольные мелочи.
— А вот еще хорошая идея — вернуть диких животных на место, — вновь заговорил Зураб. — Вот что тебе надо было выдвинуть условием. И мне было бы чему посвятить остаток жизни. Выкупать зверюг у их новых владельцев, везти обратно через все границы и, обливаясь слезами, отпускать на свободу в дикие джунгли. Да, есть чему посвятить остаток жизни.
Коверный вдруг резко повернулся. В воздухе блеснул металл.
Сработали рефлексы. Артем откинулся назад одним корпусом, не отрывая ног и седалища от ящика, — и очень вовремя. Над ним просвистел нож с костяной рукоятью (такие ножи все цирковые накупили на гастролях в Руанде) и где-то позади громыхнул о металлическую стену фургона.
Увидев, что промахнулся, коверный соскочил с табурета и бросился в глубину вагончика. Однако и Артем не растерялся. Сорвался вдогон, перепрыгнул через брошенный ему под ноги табурет, скользнул в узкий проход между шкафчиками для одежды и откидным столиком, заставленным грязной посудой и остатками еды. К этому времени Червиченко уже успел выдернуть из-под кровати картонную коробку, вывалить ее содержимое на пол и склониться над ним, вороша кучу.
Когда Артем подлетел к клоуну, тот распрямился, держа в правой руке сельскохозяйственный серп.
Конечно, могла сбить с толку несерьезная внешность противника, все эти намалеванные улыбки, рыжие патлы и идиотский наряд. Могла… но только не Артема. Артем прекрасно сознавал, кто перед ним. И коверный Червиченко, не откладывая, доказал серьезность своих намерений. Блестящий полумесяц рассек воздух.
Не отклонись Артем, остро заточенная сталь перехватила бы ему горло. Ему пришлось отступить еще на шаг, уходя от новой атаки коверного. Не отпуская взглядом противника, Артем нашарил на обеденном столе сковороду и подставил ее под новый выпад клоуна. Зазвенел металл, посыпалась на пол недоеденная жареная картошка.
А следующий ход сделал уже Артем. Вынужденное свое оружие, сковороду, он обрушил на запястье противника и — выбил серп.
Лишившись оружия, Зураб попытался достать Артема ударом ноги, обутой в длинный ботинок с загнутым носком. Но против акробата следовало придумать что-то похитрее, такие фокусы с акробатами не прокатывают.
Одной рукой Артем блокировал удар, другой — он схватил противника за штанину и сильно дернул на себя. Клоун потерял равновесие, а побыстрее оказаться на полу ему помог удар сковородой. Не давая опомниться, Артем навалился на коверного, взял его шею в жесткий захват.
— Ну вот тебе и доказательство, клоун! — закричал он коверному на ухо. — Ты же хотел доказательств! Сам себе их и представил. Значит, убить меня захотел? А вдруг у меня пакет оставлен с пометкой «Вскрыть в случае моей смерти»? А, как насчет пакета, не подумал, да?!
В ответ Зураб прохрипел что-то неразборчивое. Артем чуть ослабил захват, чтобы коверный не задохнулся.
— Слушай меня внимательно, клоун, — Артем заговорил уже спокойнее. — Ты — чужой. И не только для нашего цирка чужой. Ты вообще не цирковой, а эстрадный. Поэтому ты не врубаешься, что такое цирк для тех, кто при нем вырос. Это — дом. И поганить дом я тебе не дам. Никто этого тебе не даст… А знаешь, что? Я не стану привлекать органы. Зачем мне делать тебе доброе? Я просто расскажу про ваши делишки всем нашим: братьям Пакалидисам, братьям Безруцким, Арчикy Гвазаве и его парням, Штоколову, тигровику Михалычу, остальным. Ты представляешь, что с гобой будет? Я вот тоже не представляю. К примеру, тигр задерет. Ведь бывает? А может, неудачно исполнишь сальто назад и сломаешь шею, поверь мне, такое случается. Усекаешь?
— Тема, — прохрипел Зураб Червиченко, — я же не центровой в этой программе, ты же должен понимать. Нити уходят наверх, уходят высоко, надо мной стоят очень серьезные люди. И этот цирковой канал — всего лишь одно из щупалец огромного спрута. Не будь глупцом, акробат, используй ситуацию. У тебя на руках оказалась отличная карта. Будешь получать свой процент за молчание. Только за одно лишь молчание. Конечно, не слишком большой процент, но зато верный. Палец о палец не ударяя. Ты просто для интереса зайди в любую китайскую аптеку, поинтересуйся ценами на препараты из животных. Охренеешь от этих цифирек. И это в Китае. А если это переправляется дальше, то цена соответственно многократно возрастает. Какие-нибудь немощные, но богатые старички готовы платить любые деньги, чтобы еще чуток побарахтаться на этом свете. А раз есть спрос — всегда найдется предложение. Не мы продолжим, так другие начнут.
— Засунь свой процент знаешь куда? — Артем оттянул клоунский красный нос на резинке, передвинул его Червиченко на лоб. Поднялся на ноги. Сказал, глядя сверху вниз: — Разговор окончен, Зураб. Все, что хотел, я сказал. По уму, конечно, следовало бы хорошенько начистить тебе морду. Но ведь тебе еще выступать, а меня, блин, понимаешь, волнует успех нашей программы. Для тупых повторяю основную мысль — выбора у тебя никакого…
Артем возвращался к себе в гримерку, довольный визитом. Ведь, откровенно говоря, он шел в гости к Червиченко с одними лишь догадками, с одними лишь дедуктивными построениями, то бишь практически с пустыми руками, рассчитывая исключительно на блеф. Расчет оправдался. Не выдержал Зураб нажима, а в принципе нажимчик-то был так себе, легонький. И это как нельзя точнее подтверждает догадки Артема о том, что Зураб — случайный человек в криминале, его просто однажды впутали. Так что, думается, клоун примет предъявленный ультиматум, никуда не денется, уберется со своими подельниками из цирка.
Вот о чем размышлял Артем, шнуруя тапки-«акробатки», обматывая запястья эластичными бинтами, поверх бинтов стягивая их кожаными браслетами, надевая бандажные повязки на бедра — то есть заканчивая приготовления к номеру. А номер его стоял в программе, между прочим, почти сразу после выхода на арену гражданина коверного.
Артем подошел к выходу на арену, когда там уже работали атлеты-гиревики — украинец Степан Стороженко и серб Горан Милорадович, после которых должны были объявить выступление «Непадающих звезд». Артем присоединился к пяти «непадающим звездам», обступившим чашу с тальком.
— Опаздываешь, — сказал руководитель группы воздушных гимнастов Глеб Штоколов, окуная руки в чашу с тальком.
— Он ходил подглядывать, как переодеваются китаянки из кордебалета, — по своему обыкновению подколола Карина.
— Ты, как всегда, неподражаемо остроумна, моя прелесть, — ответил Артем.
— Он не подглядывал за китаянками. Китайский кордебалет уже давно переоделся, я видел, — Олег Бапшев, как всегда, понимал все буквально.
Перед занавесом жонглировали кольцами и булавами девушки из труппы лилипутов, чей выход был следующим за воздушными гимнастами. Сквозь неплотно задвинутый занавес была видна часть арены, бугрящиеся мышцами тела силовых атлетов и перелетающие от одного к другому гири самого что ни на есть внушительного вида. Музыкальное сопровождение номера состояло из барабанного боя.
— О, гляди! К Темычу друган притащился! — воскликнул Роман Корнаухов, бывший монах, а ныне воздушный гимнаст, показывая белым от талька пальцем куда-то в район артемовских ботинок.
Да и сам Артем почувствовал, что о ногу трется мохнатое и теплое. Опустил глаза и увидел кота Фильку, хухлачевского любимчика. Встретившись взглядом с человеком, кот громко, требовательно мяукнул.
— Ну, и чего тебе надо? — спросил у зверюги Артем.
— Пожрать повкуснее, — взялся отвечать за кота Олег Башнев.
— Может, предупредить о чем-то хочет, мяукает уж больно тревожно, — с улыбкой сказала Карина. — Или показать что-то?
— Все! — громко хлопнул в ладоши, выбивая белое облако, старший группы Глеб Штоколов. — Некогда на котов отвлекаться. Пошли!
— Брысь давай! — дернув ногой, Артем отогнал от себя котяру. — Пусть тобой Хухлачев занимается.
Кот по кличке Филька, обиженно мяукнув, юркнул за железяки.
С арены ворвались отработавшие номер, потные и усталые, гиревики, и тут же донесся усиленный микрофоном зычный голос маэстро анонсера, объявляющего выход «российских бэтменов, непадающих звезд», засим последовал перевод анонса на китайский, и акробаты выбежали на арену.
Артем нервничал только во время выхода. Но нервничал всегда, хоть и выступал уже далеко не первый год. Волновался он вне зависимости от того, где и перед кем приходится выступать, дневное представление идет или вечернее, заполнен цирк или не заполнен. Но всякое волнение враз проходило, когда начиналась работа.
Шанхайская публика встретила выход на арену «российских бэтменов» аплодисментами. Китайский зритель что в Шанхае, что в других городах очень любил всевозможную акробатику. Больше акробатики китайцам нравился лишь медвежий аттракцион. Но этот феномен — не феномен, во всех заграницах русские медведи неизменно отхватывали главный приз зрительских симпатий, с косолапыми тягаться не могло ничто, даже фокусы Харламова-Тортона. Кстати, почему-то как раз таки у китайцев фокусы не пользовались оглушительным успехом (может, своих фокусников хватало?), не слишком здорово проходила и клоунада (видимо, китайское чувство юмора все-таки отличается от восточно-европейского). А в остальном китайские вкусы совпадали с общемировыми.
