Александр Маркьянов - Период распада часть 4 (СИ)
— У вас… — инструктор смотрит на часы — только тридцать минут.
Лопата вырывается из рук, соленый пот ест глаза, руки уже давно стерты до кровавых пузырей. Каменная, неподатливая земля, чтобы ее копать, нужно буквально вбивать в нее лопату. Выковырянные куски земли складываются в нечто наподобие бруствера.
Рокот вертолетных лопастей, неожиданный — и совсем рядом. Никто не слышал, как вертолет подобрался к ним вплотную
— Ложись!
Таращ Солодкин едва успевает свернуться клубком в яме, которую он выкопал и которая совсем не похожа на окоп. Гремит установленный на вертолете бортовой пулемет, свистят пули, врезаясь в землю. Страшно…
Причина всего этого — такой жесткой и многоплановой подготовки солдат, которые в общем то должны будут сидеть на скамейке запасных — была простой. Точнее — причин было даже несколько. Первая причина — они были резервом командования. Северная группа — вполне могла застрять там, в горах Тебриза, быть блокированной и даже не выполнить задания. В этом случае предусматривался запасной план — повторный авиационный удар, уже напролом, всеми ситами израильских ВВС и, возможно даже ракетами и заброска сильной эвакуационной группы. Группа, находящаяся у самых границ и хорошо подготовленная — при необходимости могла либо принять участие в десанте — либо попытаться пробить коридор к прорывающейся к границе основной группе. Причина под номером два — на группу и в самом деле могут напасть. Все очень просто — пролетающий над границей на большой высоте беспилотный дрон-разведчик[2] замечает непонятный лагерь и информация о нем попадает на стол офицеров — аналитиков иранской армии. Учитывая, что лагерь находится у самой границы — принимается решение проверить его, для чего к лагерю посылают банду. Это может быть отряд Аль-Кодс, иракская Хезбалла или местная их крыша — Армия мучеников Муктады ас-Садра. Банда — до ста человек живой силы, несколько единиц техники, в том числе автомобили с пулеметами, гранатометы и, возможно — минометы. Если в лагере просто нефтяники — их можно обложить данью или похитить ради выкупа. Могут и просто убить — в назидание всем, чтобы больше ни у кого не возникало светлой мысли разбить лагерь прямо у иранской границы. В этом случае — необходимы были люди, способные защитить лагерь от нападения боевиков, защитить при любой ситуации.
Наконец — третья и последняя причина состояла в том, что никто не питал иллюзий относительно военного разгрома Ирана. Можно лишить его ядерного жала — но Иран все равно останется опасным. Иран будет намного опаснее, чем Саддам, лишившийся Осирака — потому что Ирак делал ставку на классическую, государственную силу, а Иран делает ставку на исламский экстремизм и поддержку террористических организаций. А для террористов, для террористического удара возмездия — нет ниграниц, ни расстояний. Вот почему — Израиль должен был быть готовым ко всему, что произойдет потом. Готов к любому развитию событий, в том числе и к нападению со всех сторон. Готов на уровне — все, способные носить оружие…
20июня 2014года
Курдистан, Салах Ад-Дин
Один из крупнейших городов никем не признанной страны — Салах-ад-Дин — жил и процветал, здесь в этом году даже не было еще террористических актов. Раньше здесь бы северный Ирак, граничащая с Турцией земля, турки никогда не пытались каким то образом защитить этнических турков, которые жили в Ираке — их называли туркоманы, и насчитывалось их до семисот тысяч человек. Во-первых — потому что они не нуждались в защите, во-вторых — потому что Турция, даже входя в НАТО, побаивалась жесткого и непредсказуемого диктатора с берегов Тигра. Потом, когда Саддам сделал глупость и потерпел поражение в Ираке — иракский Курдистан отделили от остального Ирака так называемой "северной запретной зоной" — ее патрулировали самолеты НАТО с расположенных в Турции баз. Все иракские летательные аппараты, появившиеся в этой зоне — подлежали уничтожению. Так Курдистан прожил еще десятилетие — по сути это была подготовка к отделению от Ирака, становления курдского гражданского общества и механизмов власти. Потом, в четвертом году — пришли американцы и британцы, не встретив здесь никакого сопротивления, прошли дальше на юг — и с этого момента курдскую государственность можно было считать состоявшейся.
Само по себе понятие — Иракский Курдистан — расплывчато. Есть понятие этнический Курдистан, он включает в себя мухафазы Эрбиль, Дахук, Сулеймания и Киркук, а также области Ханекин, Синджар и Махмур с территорией восемьдесят тысяч квадрантных километров и общим населением около шести миллионов человек, и есть понятие Курдистанский регион, записанное в конституции Ирака — он включает в себя только первые три мухафаза из названных. Судьба оставшихся областей, населенных преимущественно курдами должна была решиться на референдуме — но он так и не был проведен по разным причинам. Референдум проведен не был — но проблема то осталась, и болевая точка — осталась.
Следует помнить и гражданскую войну в Курдистане между Демократической партией Курдистана, созданной племенем Барзани во главе с шейхом Мустафой Барзани и Патриотический союз Курдистана племени Талабани. Их создание — это долгая история, полная ужаса и крови, это времена правления Саддама Хуссейна, когда на курдские деревни обрушивались химические снаряды, дома сносили бульдозерами, а колодцы бетонировали, и все это получило название Анфаль — так Хуссейн назвал операцию по окончательному решению курдского вопроса. По сути — это была обычная междоусобица, связанная с тем, что Талабани и его партия решили захватить власть во всем Курдистане. Барзани в этой войне дискредитировал себя, обратившись за помощью к Хусейну — но им он сам и его партия сохранились, и конкурировали с Барзани и после падения режима Хуссейна. В итоге — даже сам Курдистан нельзя было считать единым, Демократическая партия Курдистана главенствовала на севере и держала столицу Эрбиль, а Патриотический союз Курдистана главенствовал на юге курдских провинций, имея даже собственную неофициальную столицу — Ас-Сулейманию. Киркук, главная точка интереса в регионе, находился на территории, контролируемой ПСК — но при этом расстояние от Киркука до Эрбиля и от Киркука до Ас-Сулеймании было примерно равным. Более того, что большинство населения в самом Киркуке составляли не курды, а ненавидящие курдов арабы и туркоманы. А это был прекрасный повод для гуманитарного вторжения Турции.
Взрывоопасная ситуация, ничего не скажешь…
На описываемый момент, Курдистан имел собственную валюту — курдский динар, собственный законодательный орган власти — Национальную ассамблею, собственные вооруженные силы — пешмергу[3], собственное законодательство, собственную службу безопасности Асаиш, организованную при помощи израильских инструкторов, спутниковые телеканалы (эрбильский "Kurdistan-TV", сулейманийский "KurdSat"), четыре университета (в Сулеймании, Эрбиле, Дахуке и Кифри), аэропорт в Эрбиле имел статус международного. При этом — курды не отрицали, что являются и гражданами объединенного Ирака тоже, на территории Курдистана проводились выборы и курдские депутаты заседали в иракском парламенте. Курдом был бывший президент Ирака Талабани, курды занимали одну из двух вице-премьерских должностей и на данный момент семь министерских постов, что даже превышало их национальную квоту[4]. Ситуация с Курдистаном была ненормальной — но никто не хотел раскачивать лодку — понимали, насколько взрывоопасна ситуация в стране. Относительно Курдистана были две болевые точки — нефтяные поля в районе Киркука, богатые нефтяные поля, находящиеся на самой границе шиитской и курдской зон влияния. Эти поля представляли собой шестое по размерам месторождение нефти в мире, причем они долгое время вынужденно не эксплуатировались, и эксплуатация начиналась только сейчас, при текущих ценах на нефть в двести одиннадцать долларов за баррель[5]. Все понимали — при расколе страны за эти поля начнется просто убийственная схватка. Вторая болевая точка — позиция по Курдистану Турции, лидера в регионе. Турции было совершенно не все равно — будет существовать независимый Курдистан или нет, потому что на территории Турции существовали районы преимущественно с курдским населением — хотя Турция вообще не признавала факта существования курдского народа, называя их горными турками[6]. А курды в ответ на репрессии против своих сородичей по ту сторону границы — могли обрушить вал репрессий на живущих на своей земле туркоманов. Однако — внешне Турция вела себя удивительно пассивно и наперебой звучавшие прогнозы о возможной аннексии Турцией северного Ирака не подтвердились до сих пор.
