На задворках империи - Андрей Владимирович Булычев
— Бам! Бам! — громыхнули два выстрела, и на дорогу из промоины выскочил десяток горцев в чёрных бараньих шапках. Они разделились: одна половина бросилась в хвост колонны, а другая — к головной части. В руках у всех сверкали сабли или кинжалы. Что-то горланя на своём языке, они секли и кололи опешивших обозных.
— К бою! — рявкнул Тимофей при звуках первых же выстрелов.
Курок мушкета отщёлкнут в боевое положение, и он навскидку, не целясь, выпалил в ближайшего бородача. Тот только что рубанул саблей возничего и рухнул прямо на его дёргавшееся в конвульсиях тело. Расстояние было небольшим, драгуны били в упор, и две пули его товарищей тоже нашли свои цели, а из промоины в это время начали выскакивать ещё люди. Как видно, роли у всех нападающих были заранее определены, и они сразу же кинулись к повозкам, шаря в них. Двое оставшихся в живых из ближайшей пятёрки бородачей среагировали правильно: бросив добивать новобранцев, они ринулись к драгунам.
— Хэк! — Чанов стремительным рывком вогнал штык одному в грудь. Второго пристрелил из пистоля Еланкин.
— Молодец, Колька, с меня ещё один тебе, с кобурой! — крикнул Тимофей, заталкивая пулю в ствол мушкета. — Перезаряжайтесь, братцы, сейчас пару раз стрельнём, и уже наши подоспеют!
Прижав приклад к плечу, он выцелил тащившего сразу три фузеи к промоине бородача и спустил курок. Прошло всего несколько секунд, громыхнул мушкет Чанова, а вслед за ним и Еланкина. Суетившиеся у повозок горцы загомонили, с их стороны хлопнул выстрел, и пуля ударила в камень рядом с Тимофеем.
— Очухались! — крикнул Чанов, работая шомполом. — Держитесь, братцы, сейчас на нас полезут!
И правда, с хвоста колонны неслись те пятеро, которые только что с таким азартом рубили и резали неопытных, безоружных солдат. К ним присоединилось несколько тех, кто только что грабил повозки, и вся эта кодла ринулась к драгунам.
«Не успеваю перезарядиться», — совершенно отчётливо понял Тимофей и, выхватив пистоль, разрядил его в набегавшего с саблей бородача. Грохнул мушкет Чанова, и, нырнув под скальный карниз, вся троица заработала штыками.
Напирать всей гурьбой на позицию русских было неудобно, хорошо замахнуться и рубануть саблей не получалось, а вот у драгун тут было явное преимущество.
— Ребята, прикройте! — Чанов шагнул и, сделав длинный, резкий выпад, наколол на штык одного из горцев.
Дзынкнули и заскрежетали по металлу мушкетов отбитые сабли, и Ваня, выдернув из тела горца гранёный клинок, отпрянул назад.
— Бум! Бум! Бум! — на дороге громыхнуло несколько выстрелов, двое нападающих упали на землю, а остальные бросились наутёк.
— Братцы! Живы?! — донёсся тревожный крик Кошелева.
— Живы, Васильевич! — крикнул, выскакивая из-под карниза, Еланкин. — Быстрее! Убегают!
В их сторону бежало четверо оставшихся в пикете драгун. Горцы, которых была дюжина, один за другим, ныряли с дороги в промоину. Затравка уже была в замке, и Тимофей, засыпав в ствол заряд пороха, затолкал туда же и пулю. Курок в боевое положение — и он бросился вслед за Чановым. Тот сбил прикладом прихрамывавшего горца и сам чуть было не получил в голову пулю. Сверху бахнул выстрел, и она срезала пядь волос на гребне каски.
— Пригнись! — Тимофей упал на колено и задрал ствол мушкета вверх. По, казалось бы, отвесной скале в водяных струях водопада карабкались вверх фигуры. Хитро. Он разглядел свисающие верёвочные лестницы, тёмные от влаги. А вот и сам стрелок. В саженях семи вверху, на скальном уступе, забивал заряд в ствол ружья горец. Задержав дыхание и наведя мушкет, Гончаров плавно потянул спусковой крючок. Приклад ударил в плечо, а облако сгоревшего пороха закрыло и так слабо видимую из-за висевшей в воздухе влаги цель. Попал. Раздался вскрик, шлепок, и под ноги потекло красное.
— Заряжен! — крикнул заскочивший в промоину Кошелев. — А ну! — И сбил ружейной пулей одного из поднимавшихся по верёвкам. Грохнули ещё два выстрела из пистолей, и всё вокруг застлал густой сизый дым.
— Всё, убегли, — стирая капли со лба, проговорил Еланкин. — Чуток не успел только перезарядиться.
С дороги слышались крики, и вдали бахнул выстрел.
— Кто это там воюет?! — удивлённо воскликнул Чанов.
— Тыловое охранение поспешает, — ответил вглядывавшийся в северную часть дороги Блохин.
— Точно, казаки скачут, — подтвердил Кошелев. — Явились — не запылились, когда уже сам бой закончился.
— Сейчас и наши подскочат, — проговорил Гончаров, оглядывая окрестности. — Десяток нападающих мы тут точно побили. Но и они наших обозных хорошо посекли. Гляди, как слаженно действовали, пятёрки по колонне сразу побежали, рубили и панику сеяли, а вот дюжина прямо у промоины повозки грабила. И с верёвочными лестницами они хорошо придумали.
— Может, слазим? — предложил Еланкин. — А что, глядишь, догоним по верху и добьём?
— Ага, добьёшь! — фыркнул Кошелев. — Они в этих скалах как у себя дома, Колька. Небось, только и мечтают о том, чтобы в хорошем месте окружить и кончать всех. Сколько они с собой ружей новобранцев вынесли? Пяток, не более. А ты предлагаешь им ещё прямо в горы занести?
К стоявшим драгунам подъехали и спешились казаки.
— Здорова, Тимоха! — крикнул старший полусотни. — Не все, я гляжу, утекли? — Он кивнул на лежавшие трупы.
— Сколько — не считали, но половина уж точно здесь осталась, — пожав плечами, ответил Гончаров.
— О-о, у вас и язык, похоже, тоже есть. — Подхорунжий показал на пытавшегося подняться с земли горца.
— Да вон Ванюша его прикладом приголубил. — Тимофей кивнул на Чанова. — Свяжете его?
— Легко, — заверил казак. — Язык никогда лишним не будет. Хоть узнать чего-нибудь, а может, и для обмена. У басурман много нашего брата в плену томится. А там ой как не сладко.
— Знаю, — сказал Тимофей и пошёл к повозкам.
Подбежали драгуны с северной стороны, человек двадцать, тяжело дышавший Зимин окинул взглядом складываемые в ряд тела обозных и разворошённые повозки.
— Не углядел, Гончаров?! Прозевали нападение? Или, может, струсили? Отвечать теперь сам будешь! И как только на командование таких сиволапых ставят.
— Пикет вёл бой, господин поручик, — глухо проговорил Тимофей. — Никто из него не струсил.
— Ну-ну, а народу вон сколько побило! — Тот махнул рукой в сторону лежавших окровавленных трупов.
Оправившиеся обозные в это время выкладывали в ряд своих погибших. Горцев обшаривали и скидывали в одну кучу. Один из нестроевых с унтерскими галунами что-то докладывал пожилому мужчине с накинутой поверх мундира солдатской шинелью. Голова его была обмотана окровавленной тряпкой, из-под полы шинели виднелись приличные ножны от сабли.
— Младший-унтер офицер Гончаров, Нарвский драгунский полк, — признав в нём старшего, представился Тимофей.
— Поручик Гнатков, старший квартирмейстер
