На задворках империи - Андрей Владимирович Булычев
— Да хватит вам уже орать! Какая вам разница сколько? — оборвал их Кошелев. — Коней своих лучше оглядите и подпругу поправьте. Сейчас отделение Кузнецова уже покажется.
Действительно, прошло немного времени, и с южной стороны выехали из-за поворота всадники. К вечеру полуэскадрон Копорского был уже в Ларсе.
Из Моздока приходили всё новые отряды и вставали лагерем. Малыми партиями никто в ущелье не проходил. За этим следил прибывший майор, который потеснил в доме старосты Зимина. Пришлось поручику перебираться в палатку. Проходило три-четыре дня, и новая колонна из скопившихся в Ларсе войск уходила через ущелье в сторону Тифлиса. Драгуны Копорского и казачья сотня действовали уже отработанным порядком. Казаки уходили первыми и вставали в старой крепости у егерей, вслед за ними затемно следовали драгуны, выставляя пикеты на привычных местах. Никаких нападений на колонны пока что не было.
— Видать, хорошо в горах погоняли бородачей, вот и не вылезают, — судачили драгуны. — И сколько нам ещё тут стоять?
Третьего мая к Ларсу подошли три сотни новобранцев в егерских мундирах и две роты мушкетёров. Уже под вечер прикатили четыре единорога и пару десятков обозных повозок. В темноте подтянулся приличный отряд драгун из запасного Моздокского эскадрона.
— Наших молодых пригнали! — разнеслась весть по лагерю, и вскоре старослужащие уже знакомились с новобранцами
— А что Хофман, стегает ещё прутом? А Егорович щипает за ляжки, если не так ногу в стремени держишь? А бревно, под лошадь сработанное, у манежа салом натирали? — сыпались вопросы.
— Стегает, щиплет, — отвечали молодые. — И с бревном озоровали, как-то раз так его ночью натёрли, что Потапка Глухов сверзился и руку подвернул.
— Сколько на этот раз ведёте, Андрей Олегович? — спросил старшего офицера из драгунской колонны Копорский.
— Сто восемьдесят шесть из молодых, — ответил тот. — Ещё два подпоручика и трое унтеров по прошению в строевые эскадроны переводятся.
— Неплохо! — порадовался штабс-капитан. — У нас как раз приличный некомплект в полку образовался, вот и будет теперь кем его закрывать.
Выход назначили на пятое мая, так же как и раньше, ещё затемно, выехали вместе с казаками. На свой пикет отделение Кошелева и примкнувший к ним Тимофей встали уже в светлое время. Близился полдень, по всем расчётам, вот-вот уже должна была показаться голова колонны.
На душе у Гончарова царила какая-то необъяснимая маета. Вроде бы всё как обычно, так же ревёт рядом стремительный Терек, синеет вверху полоска неба, фыркают и переступают копытами выставленные у скалы кони. И всё-таки что-то сегодня его тревожило.
— Ваня, Николай, пройдёмся до ручья? — предложил он товарищам. — Постоим пока там?
— Да пошли, — согласился Чанов. — Чего-то хмурно́й ты какой-то сегодня, Иванович. Спалось, что ли, плохо?
— Не знай, вроде как обычно, — ответил тот. — Штык пристегни, Колька, пускай будет, так надёжнее.
В скальном углублении небольшой водопадик спадал сверху и потом, перебежав ручьём дорогу, вливался в русло Терека. Промоина была небольшая и уходила в скалу шагов на семь. Тут было сыро, и, оглядев её, трое драгун отошли чуть в сторону, заняв место на дороге под скальным карнизом. В очередной раз проверив пороховую затравку в мушкете, Тимофей прислонился к скале. Прошло совсем немного времени, и с северной стороны дороги показалась голова колонны. Самой первой проходила казачья полусотня.
Подхорунжий, проезжая мимо, махнул рукой.
— Чего-о, спокойно тут, Тимоха?
— Спокойно. У вас как, Евсеевич, на переходе?
— Да как обычно. Обозные только еле ползут, а так-то вроде ничего.
Вслед за казаками двигались драгуны-новобранцы. Проезжая мимо, ребята таращились на стоявших в пикете, большинство кивало головами и здоровалось. За двое суток, проведённых в Ларсе, перезнакомились, многие из них приходили к кострам старослужащих послушать байки, а самые ушлые за советом: куда и в какой эскадрон лучше проситься. Само собой, ответ был всегда один — «лучше эскадрона капитана Кравцова в Нарвском полку нет, но тут уж как начальство решит».
Процокали копыта коней, и вновь слышался только лишь рёв воды.
— Растянуто сегодня идут, — проворчал Чанов. — Драгуны проскочили, а егеря только-только из-за поворота показались.
Действительно, между двумя частями отряда разрыв был уже с полверсты, а ведь ещё где-то там шли четыре орудия и обозные повозки. Тимофей вышел из-под скального карниза и, пройдя десяток шагов, заглянул в промоину. Водяная кисея, поднятая струями падающей воды, тут же осела на его лицо и ствол мушкета. Передёрнув плечами, он отступил назад. Рота за ротой шагали мимо солдаты в единообразных зелёных мундирах. У каждого на голове кивер[5] чёрного цвета нового образца с красным репейком[6] и небольшим султанчиком. За спиной у всех ранцы и укороченные фузеи.
Прошагали и они. Где же обоз с артиллерией? Егеря уже скрылись за поворотом, а продолжения колонны всё ещё не было.
— Хуже нет, когда такая солянка идёт, — проворчал Тимофей.
— Чего говоришь, Иванович? — непонимающе переспросил его Чанов.
— Я говорю, хуже нет, когда в колонну разные рода войск напихают, — пояснил тот. — Тут же в ней каждый офицер себя главным начальником мнит. Неужто егерь да какому-то мушкетёру будет подчиняться? Если бы майор сам на себя проводку брал, порядка гораздо бы больше было.
— Ага, заставишь его в ущелье соваться, — хмыкнул Чанов. — Их высокоблагородия изволят из Ларса командовать.
Время шло, а продолжения колонны всё не было. Тимофей начал уже волноваться. «Вдруг за северным поворотом нападение было, а они и не слышали? Хотя, по идее, грохот выстрела далеко по ущелью разносится. А вдруг рёв воды его заглушил?!» — мелькали в голове новые тревожные мысли.
— Ну наконец-то! Во-он идут. — Еланкин показал рукой вдаль. — Совсем не торопятся.
Первой шла мушкетёрская рота. Вторая, облепив единороги, подталкивала их и помогала переезжать через камни. С грохотом, под крики и матерки пехотинцев прокатились передки с тяжёлыми орудиями и зарядные повозки, затем прошла ещё одна рота, и вновь стало тихо.
— Обоз в самом конце выставили. — Тимофей неодобрительно покачал головой. — Зря, обычно он в самой середине идёт.
Медленно, переваливаясь по камням, проехала первая одноосная арба. Возничий из нестроевых шёл спереди, ведя под узды лошадь. Рядом, по бокам, топали два молодых солдатика, фузеи засунуты в повозку, руки свободны, чтобы подтолкнуть или поправить колесо. Таким же порядком следовала вся колонна. Не доезжая шагов десяти до караула, колесо одной из повозок, как видно, попало в щель между двумя большими камнями, и его, что называется, «закусило».
— Но-о! Но-о! Пошла-а! — Пожилой дядька тянул за поводья. — Толкай! Сильней толкай! — покрикивал он на молодых солдатиков, пытавшихся его вытолкнуть. Как видно,
