Физрук-8: назад в СССР - Валерий Александрович Гуров
— Следовательно, сейчас ей должно быть восемнадцать лет.
— Должно быть, — вздохнула Роза Марковна, — но не обязательно…
— Как же это может быть?
— Не знаю… С этим классом все было очень странно
— Расскажите…
— Расскажу, только закажите бутылочку чего-нибудь бодрящего, — сказала Винтер. — Понимаю, что пить с утра, в начале рабочей недели это аморально, но совсем на трезвую голову об этом не расскажешь…
Отогнув занавеску, я поманил пальцем официанта и попросил его принести коньяку, шоколаду и фруктов.
— А вы щедрый, — усмехнулась завуч из девятнадцатой, когда я разлил коньячок по рюмкам. — Щедрый, молодой, спортивный, добрый, талантливый педагог… Признаться, я не верила этим слухам, уж слишком они похожи на сказку… А теперь вижу — все правда…
— Так что с случилось с твоим классом, Роза?.. — ненавязчиво перейдя на «ты», спросил я.
— В общем так… В семьдесят шестом наш директор предложил мне классное руководство, — начала она. — Сказал, что класс собран из одних девочек, все они с нелегкой биографией, с проблемами по учебе и в поведении. Дескать, нужно провести эксперимент, можно ли исправить все это, если класс будет однополым, а руководить им будет женщина. К тому же, с девочками будет работать психолог, проводить тестирование и заниматься по специальной методике…
— А психолог этот тоже оказался женщиной? — уточнил я, подумав об Илге.
— Нет. Как раз наоборот — мужчина, — возразила Винтер. — Крупный специалист из Москвы…
— Случайно — не доцент Цыпкин?
— Да, Руслан Федорович, а вы его знаете?
— Обращайся ко мне на «ты», — сказал я и добавил: — Да, я с ним знаком…
— Ну и вот… — продолжала она. — Сначала не происходило ничего необычного… Более того, девочки оказались вовсе не столь неуправляемыми, какими представлялись поначалу. Более того, они действительно быстро подтянулись и по учебе и поведению. Я было обрадовалась, отнеся столь стремительный прогресс на счет своих педагогических талантов… Дура, наивная… Вскоре я стала замечать некоторые странности… Во-первых, то, что девочки мои гораздо более организованы, нежели того требует школьная дисциплина. Причем, те из них, которые по всем правилам нашей науки должны быть неформальными лидерами, с легкостью переуступают свое лидерство тем девчатам, которые тихони тихонями… Только все это оказалось цветочками… Я не могу всего рассказать, потому что с некоторых пор с меня взяли подписку о неразглашении, скажу только, что у девочек открылись такие таланты, что впору в чудеса поверить… Я это замечала, потому что проводила с ними все свободное время. Не то что бы девчонки от меня скрывали свои дарования, но и поделиться не спешили… Так мы с ними прожили вместе почти год… А потом этот доцент Цыпкин сказал мне, что государственные интересы требуют изолировать моих учениц в специальном пансионате Академии Наук СССР. Я возмутилась, пошла к нашему директору, тот только руками развел, я — в гороно, там ссылаются на приказ Министерства образования… От отчаяния я даже хотела родительскую общественность привлечь, но меня пригласили в компетентные органы и провели беседу. Объяснили, что со мною будет за организацию несогласованного выступления… Потом я окольным путем узнала, что с родителями тоже поработали, кому-то подняли оклад, кого-то повысили в должности, с кого-то сняли партийное взыскание, а то и прекратили уголовное дело, ну или просто объяснили, что их девочки нуждаются в специальном лечении… Меня тоже подкупили, отправили на пенсию нашу старую завуч, а меня поставили на ее должность… Да вот только все это оказалось бесполезным…
— Почему?
Она сама подлила себе коньячку, накатила и ответила:
— Потому что однажды девочки исчезли. Все до единой. Тридцать душ.
— Как это — исчезли⁈ — опешил я.
— Ушли. И ничего с собой не взяли. Сказали родителям, что переночуют у подруг. Мамы с папами поначалу ничего заподозрили, потому что их девочки и раньше оставались друг у друга на ночь, а утром кинулись искать. А тех и след простыл… Властям с трудом удалось предотвратить скандал. Доцент Цыпкин укатил в столицу, а меня еще полгода таскали на допросы в милицию. Да только, что я могла рассказать, будучи связанной подпиской?.. Потом от меня отвязались. Даже на должности оставили. А семьи пропавших девочек под благовидными предлогами растолкали из Литейска в разные города страны.
— Странно, что я до сих пор не слышал об этом.
— Ребятам в школе объяснили, что их однокашниц перевели в специальный интернат… Наверное, потому тебе братишка и сказал об этом… А взрослым, за распространение панических слухов, полагается уголовное наказание… Вот потому и царит в городе заговор молчания.
— Погоди, но я же видел Таню Савватееву собственными глазами!.. Шапочка, курточка, косички… Вот как на фото!
— Может быть, — пожала уже изрядно подвыпившая Винтер плечами. — Только я больше не хочу ничего знать об этой истории… Вот поплакалась тебе в жилетку и будя…
— Ладно, спасибо и на этом.
— Слушай, Саша, поехали ко мне, а? — вдруг предложила она. — Я одинока, а ты… Такой парень…
— Поехали! — не стал спорить я.
Подозвал официанта, уплатил по счету, оставив чаевые и попросил завернуть не съеденные фрукты. Забрав у него сверток, подхватил совершенно раскисшую собутыльницу под локоток и потащил ее в гардеробную. Там помог облачиться в пальто и повел к машине. Не только стоять, но и сидеть завуч девятнадцатой школы толком не могла. Кое-как добившись от Розы Марковны, чтобы она назвала свой домашний адрес, я уложил ее на заднее сиденье и повез домой.
Жила она неподалеку от дома, где обитали Рунге. У подъезда, в котором и находилась квартира Леди Винтер сидели вездесущие и всезнающие бабуси. Поэтому я не стал вытаскивать при них пьяную соседку. Нетрудно представить, какими эпитетами они наградят одинокую интеллигентную женщину, которую в невменяемом состоянии средь беда дня привез на черной «Волге» молодой парень. И я решил подождать, покуда она хоть немного проспится.
Мне надо было время, чтобы посидеть спокойно и поразмышлять. Сказать, что рассказ Розы Марковны меня обеспокоил, ничего не сказать. Видел ли я Таню Савватееву на самом деле или снова подвергся внушению, не так уж и важно. Куда важнее, что все, кто имеет отношение к проекту «УВ», ни словом не обмолвились о «девчачьей» группе. И если бы не Володька… А ведь, пожалуй, так и было! По
