Кодекс врача - Алексей Викторович Вязовский
– Николай Васильевич, – обратился я к Склифосовскому, когда вернулся обратно в валу, – сегодня на ужине был Адольф Александрович Реммерт, главный военно-медицинский инспектор.
– С чего бы вы его вдруг вспомнили? – удивился врач.
– Мы часто накладываем жгуты на разных авариях, – пожал плечами я. – Это быстро, это работает. Почему бы не предложить армии простую носимую аптечку? Жгут, бинт, таблетки с активированным углем… Прямо так, с наскоку не скажу, но думаю, что было бы полезно.
– Уже начались поставки угля в аптеки? – Склифосовский вытер кровь со щеки. – Я, признаться, что-то слышал от московских коллег.
– Начались. Там очень простая технология производства. У Келера освоили буквально за неделю.
Николай Васильевич подхватил меня под локоток, отвел в сторону, подальше от матерка работяг.
– Скажите откровенно! Хотите заработать на бюджетных ассигнованиях?
– Может, и хочу, есть на что потратить, – пожал я плечами. – Но еще больше хочу, чтобы умирало меньше русских солдат.
– Неправильно наложенный жгут ведет к ампутации!
– Даже при ошибках вреда от него будет сильно меньше, чем от умерших от потери крови. А обучить солдат правильно накладывать не так уж и трудно.
До Русско-японской войны времени полно, можно устроить прямо военно-полевые курсы оказания первой помощи, выделить во взводах ответственного за эвакуацию раненых. Что-то вроде санинструктора.
Склифосовский достал записную книжку из пиджака, карандаш. Что-то себе записал.
– Поговорю с Адольфом Александровичем. Он мне кое-чем должен, думаю, прислушается.
* * *
Обратно ехали вдвоем. Полуживого Островского достали, померили давление, потом забинтовали и зашинировали чем могли из подручных средств. Ампутацию на месте решили не проводить – потеря времени намного больше, да и условий для этого… Благо на заводе полно материала для изготовления кустарных шин. Вот тоже поле непаханое. Сделать типовые шины и костыли, да еще раздвигающиеся и раскладывающиеся… не бином же Ньютона.
В пролетке Склифосовский рассуждал о прогрессе. Как быстро движется вперед медицина, как скоро начнут лечить все болезни и наступит полное земное счастье. Вот вроде бы умный человек, многого достиг, а нотка идеализма проскальзывает.
– Вы, Евгений Александрович, читали доклад Попова на тему отношения металлических порошков к электрическим колебаниям?
Я сначала не понял, о чем говорит врач. Потом догнал: про радио.
– Если прибор Попова установить в каждый медицинский экипаж и пустить их курсировать по городу…
– То потребуется еще и специально обученный человек, чтобы расшифровывать азбуку Морзе, – засмеялся я. – Нет уж, подождем, когда научатся передавать электрическими колебаниями голос.
– Думаете, освоят?
– Уверен. Прогресс идет невиданными темпами. Вы знаете, что сотрудник вашего института выделил возбудителя сифилиса?
– Кто?
– Романовский Дмитрий Леонидович. Но там данные предварительные, поэтому и не разглашает пока.
– А вам сообщил, значит?
– Так я ему подсказку дал, случайно вышло.
Все, Склифосовский пропал. Всю дорогу обратно я рассказывал врачу о спирохете и способе лечения оной.
* * *
Я был уверен, что полоса удачи продолжилась не только на операции экс-министра, но и после. Сама процедура прошла успешно. Удалять участок кишечника доверили мне как изобретателю методики. Ассистентам – Склифосовскому и доктору Брановскому – сведения были доступны только теоретически. Ну и в виде тренировки на трупе, коих мы провели три штуки.
Но дьявол, как известно, кроется в деталях. Кроме пораженного участка кишки и формирования стомы для вывода содержимого кишечника на брюшной стенке надо предварительно удалить и пострадавшие лимфоузлы вдоль всех значимых сосудов аж до уровня отхождения верхнебрыжеечной артерии. Их много. И каждый необходимо выделить, перевязать и иссечь. Все в пределах брюшной полости, где все забито очень плотно, нет свободного пространства даже размером с наперсток. И, в отличие от фантазий писателей и художников, выложить кишечник на операционный стол, чтобы не мешался, а потом вернуть на место, невозможно. Даже теоретически. Так что все на ощупь. Вот тут и вспоминаешь, как вязать лигатурные узлы одним пальцем. Часа через три я уже слегка притомился. Ассистенты тоже не загорали, но мне досталось больше всего.
– Давайте поменяемся местами, – предложил Склифосовский. – Передохнете пока немного. А на удаление кишечника и формирование стомы вернетесь.
Закруглились за четыре с половиной часа. Это с наркозом.
Честь рассказать все семье Склифосовский предоставил мне.
– Там не только жена, но и его брат ждет.
– Брат?
– Да. Вячеслав Авксентьевич – наш коллега. Занимается фармакологией. Не скрою, он тоже просил насчет операции.
И тут меня накрыло. Сколько раз я смотрел на запись той лекции, и каждый раз фамилии Манассеина и Полотебнова пролетали перед глазами без задержки. Блин, это же точно судьба! Не может быть таких совпадений! Вот они, люди, которые доведут затею с пенициллином до самого конца, до промышленного, тудыть его, производства!
– Вы можете меня представить? У меня к Вячеславу Авксентьевичу есть интересное предложение.
– Так он ждет нас вместе с супругой пациента. Сейчас и познакомитесь.
Хотелось даже запеть. День победы, как девятого мая, до хрипоты. Все будет хорошо! Сейчас я встречу настоящего спеца, который проблему не понаслышке знает. Которому не надо азы рассказывать, он на научной работе десятилетия! Фармаколог номер один в стране. Даже если пока такого термина нет.
Как мы вышли из операционной, все подорвались, вскочили. Пожилая супруга со сложной прической, в глухом платье, Вячеслав Авксентьевич… Интересно, сколько он тратит каждый день на расчесывание своей огромной бороды? А она у него шикарная, холеная, во всю грудь – Лев Толстой отдыхает. Очень хотелось прямо сейчас начать агитировать его за пенициллин, но я прекрасно понимал, что меня в таком случае не поймет никто.
Рассказали об операции, дали свои прогнозы. Дескать, надо надеяться, все в руках божьих. По-другому никак. Короче, напряженная светская беседа на тему здоровья пациента.
Когда уже почти все закончилось, я улучил момент, увлек Вячеслава Авксентьевича в сторону. Начал с жаром рассказывать про антибиотики, про перспективы новых лекарств, которые могут убивать любые бактерии. Короче, изображал из себя эдакого Базарова от науки, но без негативизма.
– Новое лекарство? – вырвал руку Манассеин. – Я про вас наслышан, сударь! Архив доктора Талля?
– Простите, что?
– Вы позаимствовали исследования профессора! Откуда у вас могут быть эти… как вы изволили выразиться? Ах да, анти биотики…
– В архиве ничего такого нет, – растерялся я. – Исследования только в начальной стадии, и вы можете…
– Ничего я не могу! – отрезал Вячеслав Авксентьевич – Я в краже не участвую! Если у профессора Талля были какие-то находки, то передайте их… Да вот хотя бы в нашу газету «Врач»! Мы обсудим в редакции, рецензенты дадут свои заключения…
– Только что вы обвинили меня в краже!
– Поймите, Евгений Александрович, ситуация двусмысленная. Несколько коллег
