Кризис доверия - Светлана Кузнецова
— Ты… как? — Вадим гипнотизировал асфальт и теребил карман, в котором еще неделю тому носил пачку сигарет. Бросил. И пока держался. То, что после произошедшего не стрелял дозу отравы у окружающих, Кир полагал благом.
— Я? — он прислушался к себе и не без удивления обнаружил, что спокоен. По крайней мере, не стремится орать, кидаться на стены, рвать на себе волосы, либо обещать во всеуслышание скорую месть невесть кому. Напиться не хотелось тоже. — Да, ничего так.
— Ты бы попрощался.
Кир не сразу понял, о чем он вообще.
Вадим пояснил:
— Надо отпускать сразу, иначе потом сам же съешь себя поедом.
— Кого? Зачем?
— Димана.
Вот теперь до Кира дошло. И, пусть всякий имеет право на собственную философию, ему стало противно.
— Прощаются с живыми, Вадик. Трупам подобного не нужно, а мне тем более, — неловко было озвучивать истину, которую Кир полагал прописной, но и промолчать правильным не было.
— Это тебя на войне научили?
— Во время конфликта. Не путай, — попросил он.
Вадим вздохнул, глянул исподлобья.
— Кирилл, ты верующий?
— Смотря во что.
— Ну… как бы страна у нас православная. Я тебе Библию принесу…
— Боже тебя упаси, Вадик! Оставь себе.
Вадим снова вздохнул, но настаивать не стал. Кир, в свою очередь, решил не развивать тему. Вера — индивидуальное дело каждого. Кому-то для веры во что-то или в кого-то нужны единомышленники, необходимо собраться стаей и исполнять ритуалы. Ну и удачи им, пока не замышляют противозаконного и не лезут именно к нему, Киру, со своим «благом во Христе».
— Ребят, нашедших тело, ты, конечно, отпустил?
— После соблюдения всех формальностей, — кивнул Вадим. — А я пойду и поставлю свечку Диману. Да и стайру этому, человек все-таки.
— И фангам не забудь, — не удержался от подначки Кир, которой, впрочем, Вадим не заметил.
— Пожалуй. Стайры, пусть и нелюди, но иногда человечнее многих.
— Неужели?.. И многих душевных стайров ты знаешь?
— Не шипи ты гадюкой, не идет, — поморщился Вадим. — Никого не знаю, так… рассказывают.
— На базаре в воскресный день?!
— Хватит. Все равно же не сойдемся во мнении, поругаемся только.
— Поинтересуйся у бойцов, что именно придавливало купюру, когда они вошли, — резко сменил тему Кир.
— Хочешь сказать, мои ребята… — в голосе Вадима обозначилась искренняя обида и подозрение — неясно чего больше. В чем-то Кир даже разделил его недовольство, но выяснить сейчас было главнее, нежели пощадить чьи-нибудь чувства.
— Если бы купюра лежала на столе просто так, ее нашли бы на полу. Сквозняк, Вадик. Отвлекись уже от страха перед миром мертвых — кстати, ты замечал, что такой испытывают только последователи авраамических религий? — и включи мозг.
— Да твою же нелегкую, Кирилл! Пошли! — Вадим, резко развернувшись, направился в многострадальный подъезд и именно туда, куда Киру не хотелось.
— Слушай… — уже было начал он, но Вадим остановился у соседней квартиры, сорвал защитную ленту и открыл перед Киром дверь.
— Подожди там. Только ничего не трогай.
— Разумеется.
Квартирка представляла собой студию. Кто сотворил подобное в старом доме, для подобных перестроек не предназначенном, и зачем, вряд ли теперь удалось бы выяснить. Есть люди, которые любят отправлять естественные нужды в полях, а неуютно пристроившись под кустом. Вот и с личной жизнью у них также. Кир не представлял, как можно спать на кухне, в ванной и в туалете одновременно.
— Хм… — проговорил он, рассматривая ярко-изумрудный унитаз, притаившийся за ширмой. — Здесь жил человек с отбитым напрочь обонянием, не иначе.
— Почти центр города, Кирилл. Для сдачи в аренду каким-нибудь пафосным идиотам — самое то.
— Можно подумать, пафос заглушает аромат дерьма при готовке пищи.
— Ты не поверишь, но вполне может! — Вадим рассмеялся каркающим нервным смехом и приказал: — Жди!
Ну… ждать так ждать. Кир не стал спорить, хотя поначалу и не понял, почему о результатах его подозрительности Вадим не сообщит по телефону. Затем мельком осмотрелся и сообразил: официально к расследованию его допускать нельзя, а вот привести, куда надо, и дать посмотреть — еще как. Что, собственно, Вадим и сделал.
К стене с выцветшими, местами подранными обоями, примыкал станок по металлу, на расстеленном возле него брезенте располагались металлические пруты. Судя по всему, убийца жил здесь довольно долгое время. О том же говорил электрический чайник на аккумуляторных батареях (удобная, можно сказать, незаменимая вещь в походно-военной жизни) в углу, неожиданно-дорогой сервиз на трехногом столике и спальник посреди комнаты. Продуктов, как и оберток от них Кир не заметил.
Пока осматривался, Вадим вышел, а затем также незаметно вернулся в явно ухудшимся настроении.
— Эксперты все здесь осмотрели, не бойся наследить, но и не наглей. Чует мое сердце, дело у нас все же отберут.
— А у счастливчиков могут оказаться свои эксперты. Доказывай потом, что не имеешь отношение к парнокопытным подотряда мозоленогих, — сказал Кир, повернувшись к Вадиму.
С лица он спал еще сильнее, хотя, казалось бы, куда больше? Под глазами резко обозначились мешки, губы Вадим теперь поджимал зло, а брови сошлись на переносице.
— Убийца соблюдал чистоту, — заметил Кир, — довольствовался малым, но, когда удавалось, предпочитал роскошь. Вензеля и прочие завитки на чашке и чайнике мыть не ленился, пол в квартире почти блестит, а обои не переклеил. Почему?
— Извращенец и психопат, — сказал, точно выплюнул Вадим.
— Эй?
— Пошло все! — процедил он сквозь зубы.
— Да, видимо людской отдел еще и в плане разочарованности в представителях своей расы сильно уступает нашему, — произнес Кир, уже поняв, что не просто так наговорил на коллег. — Что они прихватили?
— Пол-литра фангской крови в бутылке из-под пива.
В темном стекле сангри хранилась долго.
