Львиное логово - Дмитрий Чайка

Гул стал еще сильнее. Люди обсуждали новый бизнес-проект.

— А теперь, твари, построились в затылок и подходим ко мне. Каждый получит по сиклю, чтобы вы не думали, что я тут шучу. У кого есть что мне сказать, моргните два раза, и мы встретимся с глазу на глаз. Если сведения будут ценными, я озолочу этого человека. И да, если я узнаю, что кто-то что-то знал, и не сказал мне, я повешу этого человека на собственных кишках. Да, Шума?

— Конечно, господин. Я давно хотел это сделать, но всё как-то повода не было.

— Так вот, твари, это тот самый человек, в чьи глаза вы будете смотреть, пока он будет вытаскивать кишки из вашего брюха, и я советую очень хорошо подумать, прежде чем взять мои деньги.

Через полчаса деньги были розданы, а пять человек моргнули два раза. Все они были в том кабаке, где наемники с гоготом рассказывали, как одноглазый Шамаш пытался поиметь бабу, а она обгадилась со страху. Видно, из-за того, что Шамаш урод редкостный, раз бабы при виде его срутся от страха.

Это была зацепка, и Макс сыпанул каждому по горсти сиклей из сумы, которая висела на боку. Но вот последний удивил.

— Господин, я не знаю, где ваша жена, но я точно знаю того, кто знает. Он занимается похищениями, тут таких больше нет. Мы больше по разбойным делам. Я покажу.

Макс и этому насыпал пригоршню монет, но это уже было золото. Бродяга ушел на подгибающихся ногах, а за ним шел Сукайя, переодетый в редкостную рванину. Через две четверти часа к Максу приволокли упирающегося голодранца, а скупо улыбающийся Шума уже калил в огне медный прут.

— Господин, я ничего не знаю! Умоляю вас!

— Палец! — скомандовал Пророк, и мизинец на левой руке разбойника полетел на пол. Тот завыл.

— Ты занимаешься похищениями? — задал вопрос Макс.

— Нет, господин, я по кражам больше, — рыдал тот.

— Еще палец, — скомандовал Пророк доброго бога.

— Господин, пощадите, я ничего не знаю!

— А ты знаешь того, кто знает?

— Нет, господин! Пощадите!

— Ухо, — услышал он.

— Нет! Я скажу! Я знаю!

— Говори!

— Я отведу! Я знаю, где живет кривой Шамаш. Он там был.

Еще через полчаса одноглазый, трясясь всем телом, сидел перед Пророком.

— Шума, а ты чего тут делаешь?

— А что не так, господин? — спросил сбитый с толку тысячник.

— Иди, того, который без пальцев и уха, на кишках повесь. Так, чтобы всем хорошо видно было. Он же соврал, а я при всех обещание дал. Не могу же я собственное слово нарушить. Это будет недостойным поступком перед лицом светлого бога.

— Слушаюсь, господин.

Вопли, которые раздались через минуту за дверью, ясно показали кривому Шамашу, что с ним никто шутить не собирается. И он заговорил, захлебываясь от усердия. Уже через пять минут Макс знал все, кроме имен заказчиков. С теми общался только командир отряда. Но точно стало известно, где именно его жена.

— Шума, ты закончил? — крикнул Макс.

— Нет, господин, я еще работаю над этим, — раздался голос с улицы.

— Как закончишь, этого забери и рядом повесь, заслужил.

Одноглазый кинулся в ноги.

— Господин! Милосердный господин, пощадите! Вы же служите доброму богу, я знаю! Если вы меня убьете, это же будет злом! Ваш бог покарает вас! Пощадите, господин!

— А кто тебе сказал, мразь, что убить тебя будет злым поступком? Мой бог еще скажет мне спасибо, уж ты поверь, — сказал Макс ледяным тоном. — Увести его.

В хижине остался один Сукайя.

— Я так рад, господин!

— Чему ты рад? — изумился Макс.

— Госпожа не забыла мою науку, — ответил растроганный Сукайя.

— Так это ты ее научил в штаны наделать, чтобы не изнасиловали? — спросил пораженный Макс.

— Я! — гордо ответил бывший убийца. — И горжусь этим. Это было высокое искусство! Вы обратили внимание, что наемники сочли ее уродиной? Мы очень долго учились делать так, чтобы распух нос и косили глаза. Поверьте, Великий, это очень непросто, а госпожа смогла. Я так счастлив!

— Тьфу ты, мерзость какая! — в сердцах сказал Пророк. — Да как тебе такое в голову пришло?

— Я свою работу выполнял, Великий, и я выполнил ее хорошо. Вашу жену должны были изнасиловать полтора десятка наемников, но не смогли. Какая вам разница, почему? — обиженно спросил Сукайя.

— Да никакой, ты прав, прости. Просто как-то неожиданно это…. Ладно, делаем так. Я с тысячей ухожу в Сузиану. Ты остаешься тут. Вот тебе на расходы. — Макс кинул тяжелый кошель.

— Что я должен сделать?

— Найти всех, про кого сказал этот кусок ослиного дерьма и допросить. Потом они должны умереть напоказ, так, чтобы все узнали, за что они умирают. Ну и сам понимаешь, они должны закончить жизнь в муках, чтобы иметь возможность обдумать свои грехи. А если спасешь Ясмин, то талант золота твой. Купишь имение, станешь богатым человеком. Могу даже со службы отпустить, если захочешь. Живи и радуйся. И да, заказчик мне нужен живым.

— Великий, за эту работу я денег не возьму. И со службы не уйду, не гоните меня.

— Добро, я тебя услышал, — сказал Пророк.

И тысяча всадников помчала на восток, всего на пару часов обгоняя ассирийское войско, которое пыталось их отрезать от родных земель. К дверям двух домов в квартале Лаббаната были прибиты два выпотрошенных трупа с перекошенными лицами, а на шее у них висела гирлянда из собственных кишок. Ведь верность данному слову — одна из главных добродетелей в глазах доброго бога Ахурамазды.

Глава 12,

где Ясмин применяет то, чему ее учили

Долина реки Хауран, что протекала ровно посередине между Вавилоном и Дамаском, была последним местом, где можно было запастись водой. Рекой это можно было назвать только в шутку, но