Тревожная весна 1918 (СИ) - Дорнбург Александр

Стоит подобному человеку нацепить золоченые эполеты, как у него мозги превращаются в кашу! Ему бы быть священником, преподавателем в училище или официантом — ибо где еще найти такого доброго, обходительного старого хрыча, так ценящего узы товарищества. Это-то и губило его: ни за что в жизни не мог он высказать кому-либо из своих друзей горькую правду в лицо или распечь. Короче, ублюдок.

Во всяком случае, бестактный и непродуманный выпад генерала Попова имел следствием то, что офицеры Заплавской группы войск считали себя оскорбленными, а казаки обиженными за своих начальников, которые разделяли с ними все невзгоды боевой жизни и наравне с ними ежедневно рисковали своими жизнями. Неоспоримо то, что радость встречи Заплавцев с Походным Атаманом этим инцидентом уже была сильно омрачена.

Неприятное впечатление еще более увеличилось, когда после Атамана, выступил с речью полковник Гущин. Его дерганые манеры, жесты и приемы лживого подонка, живо напомнили казакам большевистских агитаторов в памятные и недавние дни "бескровной февральской революции". У меня нюх на подлецов, а этот полковник Гущин был из числа худших — можно было почувствовать, как этот человек, подобно электрическим волнам, распространяет вокруг себя необузданную ярость и глупость.

После отъезда Походного Атамана, мы все могли убедиться, что желаемого благотворного эффекта на войска нашей группы, его приезд не произвел. Наоборот, образовалась, как бы трещина в отношениях между ним и участниками событий в Заплавах в период 5-23 апреля, прозванный впоследствии "Заплавским сидением". Хотя мы поведение генерала Попова и порицали, но все же ждали, что в ближайшие дни произойдет усиление Заплавской группы уже потому, что с приходом Походного Атамана, восставшие казаки дальних станиц тянулись к Раздорам, откуда и направлялись далее по указанию штаба Атамана.

Но этого не только не случилось, но вскоре нам пришлось еще более разочароваться, когда пришло приказание Походного Атамана два наших трофейных орудия (из четырех рабочих) со снарядами передать в тыл, в "Северную группу" полковника Семилетова. Выходило, что Заплавскую группу, которой приходилось ежедневно отбиваться от наседающего противника и боем добывать средства к жизни и войне, не только не усиливают, но наоборот ослабляют. Для людей, близко стоявших к делу управления войсками в штабе Походного Атамана, уже не было секретом, что мотивы таких решений были глубоко персональные.

Вопрос шел о первенстве в лаврах славы. Чтобы почить на них, полковнику Семилетову следовало идти на Новочеркасск — столицу Дона, но на этом пути уже стоял полковник Денисов с Заплавской группой войск, которая его уже полюбила и свою судьбу связала с его судьбой. Казаки здесь все за него горой стоят.

Не было особых причин устранять Денисова. Искали другой выход и нашли: решено было в первую голову "Северной группой" атаковать г. Александровск-Грушевский (Шахты) и, таким образом, первую ветку венка славы, мог бы взять себе полковник Семилетов и, значит, Степной отряд генерала Попова. Все так предсказуемо. Лучше бы полковник Семилетов нашел себе новые мозги! Он всегда был одним из самых тупых созданий. Его репутация рухнула уже до той точки, когда, либо остается заказать кружку портвейна и заряженный пистолет на завтрак, либо записаться в Иностранный легион. Но полковник не сделал ни того, ни другого.

Боевые действия под Александровск-Грушевским вскоре показали всю цену такой неумной стратегии. Троекратные атаки этого города никак не проявившего себя за четыре военных года полковником Семилетовым были безуспешны. Как мной и ожидалось! Мне даже в самых дерзких мечтах не снился тот бардак, который, умудрился устроить этот болван с головой, в которой пропитые мозги давно были заменены опилками! В результате, своеобразная неуклюжая партизанская тактика в конец измотала силы "Северной группы", а для "Южной группы" так же имела не менее пагубные последствия.

Наши полки, направляемые по приказу Походного Атамана на усиление войск полковника Семилетова, возвращались к нам почти небоеспособными. Мало того, что там их вздули, так еще и враг сыпал соль на раны, провожая наше побитое войско издевательскими криками, далеко разносившимися в наступившей после сражения тишине.

В бою у Бурасовского рудника наш лучший доблестный Новочеркасский полк, успешно атаковал красных. Поле боя внезапно превратилась в арену битвы ревущих зверей, сумасшедших маньяков, наполнилась лязгом стали и треском выстрелов. Мы прогибали большевиков, но части Семилетова запоздали и вовремя наш полк не поддержали. Это выходило за рамки понимания. Новочеркассцы изнемогая, отступили, понеся при этом огромные потери.

Столь же сильно потрепанными и почти небоеспособными оказались Заплавский и Богаевский полки, а Мелеховский полк даже самовольно бросив позиции, отошел в свою станицу и привел вслед за собой большевистских фуражиров. За это Мелиховцы понесли строгое наказание. Наш особый отряд успел захватить хвост большевистского обоза и вместе с Мелиховцами доставить его в Заплавы.

Постоянные неудачи под Александровск-Грушевским сильно понизили моральное состояние наших повстанческих войск. Не осталось поведение Походного Атамана без внимания Заплавцев и по другим причинам. Засев в глубоком тылу в Раздорах, Походный Атаман совсем не считал нужным появляться в войсках и поддерживать их боевой дух. Народная молва несла различные пикантные слухи, создававшие настроение людей. Особенное внимание масс привлекало к себе то обстоятельство, что Атаман продолжал жить на комфортабельном пароходе. К этому добавляли, что его пароходы постоянно стоят под парами, готовясь удрать в случае неприятностей, а злые языки "Педагога" Попова называли "атаманом пароходным".

Эти слухи имели под собой некоторое основание, так как в день первой неудачи полковника Семилетова под Александровск-Грушевским, панические слухи взволновали обитателей пароходных кают и они, настроившись поддаться страху и ужасу, были совершенно готовы отплыть из Раздорской куда глаза глядят. В общем, начальник нам достался в наследство от прежней власти просто замечательный — шик, блеск, красота и никакого интеллекта! Обратите внимание: я не сетую на такую вопиющую неорганизованность руководства (это скорее норма жизни), — она не была новостью в нашей армии сейчас, и в 21 веке, насколько я могу судить, мало что изменилось.

Между тем, в войсках крепло сознание, что прибытие Походного Атамана нам никакой пользы не принесло. Вместо усиления наших войск, генерал Попов беспрестанно нас ослаблял выделением наших полков в "Северную группу". После каждой неуспешной атаки наши полки возвращались в Заплавы, но уже в сильно уменьшенном составе и значительно деморализованные. И сердце казака-партизана дрогнуло. Среди них родилось недовольство. Пошел глухой ропот. Были даже попытки к неповиновению и нежелание исполнять боевой приказ. Создалось положение, грозившее катастрофой.

Полковник Денисов, со свойственной ему прямотой, 16-го апреля обрисовал Походному Атаману истинное положение дел в Заплавах. Чтобы окончательно не развалилась наша "Южная группа", он настойчиво просил Атамана: 1) Впредь не ослаблять наши войска, а выделенные части вернуть обратно, 2) Занять гарнизоном из частей "Северной группы" станицу Мелиховскую, как ненадежную и находящуюся на единственном пути между Заплавами и Раздорской, 3) Убрать из ставки лиц, заклеймивших себя недостойным поведение во время революции (полковник Гущин), нахождение которых при Атамане дает пищу разным толкам и 4) Атаману оставить пароход и переехать в Заплавы, чтобы своим присутствием здесь прекратить вздорные слухи и ободрить казаков.

Вместе с тем, мы и сами приняли меры, чтобы удержать войска от дальнейшего распада и успешно отражать непрекращающиеся атаки противника. Давно ли я заправлял восстанием единолично, а нынче был вынужден каждый день с боем выспаривать свою точку зрения у ослов вроде Попова, Сидорина и Семилетова, которым не мешало бы опустить задранные к небу носы.