Александр Михайловский - Рандеву с "Варягом"

   А ночь, хоть глаз выколи, облака низкие, звезд не видно. Хорошо ветер не сильный и волна не очень качает, но все равно глаз да глаз нужен. Эта самая "Дайчу Мару" прямо перед нами огнями маячит, стою рядом с рулевым, не дай то бог зевнуть, и поцеловать японца в корму - делов-то будет... С другой стороны, рулевой - японский матрос, макака косорылая с винтовкой, "арисака" называется. Так этот самый матрос родом из Нагасак. Там наши корабли часто стояли, так что по-русски он мало-мало лепечет. Потому его офицер на мостик и поставил, смотреть - чтобы мы впотьмах не потерялись. А добыча мы знатная, пять тысяч тонн водоизмещения, в трюмах не тряпье какое, а рельсы с паровозами. Груз, конечно, не военный, но япошки такие бедные, что им все сгодится. Вон, гляди, жрут один рис, и даже, кажется, без соли. Только и остается стоять, и тупо смотреть на навигационные огни японца. Два часа назад где-то высоко в небе над нами раздался странный звук. Будто на огромной высоте, куда-то по своим делам летел большой майский жук. А вчера вечером, ближе к закату, в разрывах облаков в небе была видна странная белая полоса - будто кто-то провел по лазурному небосводу кистью с белилами.

   Вспышка взрыва в ночном мраке полыхнула прямо в глаза. Я даже зажмурился. Почти сразу же в уши ударил страшный грохот, заставивший меня присесть. Мне показалось, что я оглох и ослеп.

   Мы четко видели этот японский вспомогательный крейсер. Следом за ним на север шел приз, русский двухтрубный пароход, примерно на пять-шесть тысяч тонн водоизмещением. Два часа назад эту пару засек воздушный разведчик, и подтвердил, что речь действительно идет о японском вспомогательном крейсере, и захваченном им торговом судне Доброфлота. С "Москвы" нам поступил по ларионовски краткий приказ, - "добровольца" - освободить, японский крейсер - потопить. Жертв среди штатских избегать, с японской призовой партией не церемониться. В случае активного сопротивления - всех в расход. Все, точка.

   Ну, если есть на то добро, тогда все просто и ясно. Начинаем командовать. Отдал командиру БЧ-1 приказ рассчитать курс на перехват, и курс для "Манчжура" в точку ожидания, чтобы мы, имея в кильватере купца, смогли с ним соединиться без потери времени. А сам вызвал к себе на ГКП командира прикомандированного к нам взвода морской пехоты, старшего лейтенанта Красильникова.

   Начал я вполне официально. - Товарищ старший лейтенант, командование поставило перед вами задачу - освободить русский транспортный пароход, захваченный японским вспомогательным крейсером. - Тут я перешел на тон, который принят сейчас в Русском Императорском флоте. - Олег Сергеевич, пустить на дно японский крейсер - это моя забота. А вот освобождать русский пароход придется вам. Учтите, что по некоторым признакам в штабе соединения сделали вывод, что русский пароход может оказаться даже грузопассажирским, так что ваша ответственность возрастает многократно. - Справитесь?

   Здоровенный детина в полевом камуфляже посмотрел на меня, и иронично ухмыльнулся. - Товарищ капитан 2-го ранга, дорогой Виктор Петрович, при использовании вертолета - справимся безусловно. Если действовать только катерами, то будет посложнее. Вы же помните, что нас последнее время только на это и натаскивали - заложников освобождать. Всего-то и разницы, что пираты теперь не чернокожие, а узкоглазые. Да еще не без штанов бегают, а носят какую-никакую форму. Снимочек объекта, если можно и, скажите, пожалуйста, сколько у нас на все про все времени?

   Я кивнул. - Вертолет в полном вашем распоряжении. Лейтенанту Митькову уже соответствующие распоряжения. Снимочка вам предоставить не могу - расстояние великовато для факс-связи с "Москвой". А времени у вас примерно два часа, но с мичманским зазором, посему вы должны быть готовы к старту через полтора часа. Тогда и снова встретимся здесь для окончательной разработки плана операции.

   И вот теперь, спустя два часа, боевой механизм запущен Вертолет с отделением морских пехотинцев и командиром взвода на борту поднялся в воздух, и находится в зоне ожидания. Десантный катер с еще двумя отделениями в полной тьме пристроился в кильватер пароходу. Ночь - наш друг и союзник. Именно она укрывает нас от нескромных взглядов своим черным покрывалом. Противник же, напротив, ярко освещен и демонстрирует полную беспечность.

   Значит, пора. Мы подкрались к японцу уже на двадцать кабельтовых. Для нас - это пистолетный выстрел.

   Все, даю команду - Огонь! Ночной мрак расступается, вспоротый яркими вспышками артиллерийских выстрелов. Огненными кометами летят по небу реактивные бомбы, выпущенные из РБУ-6000. Пятнадцать снарядов из АК-100 и пять реактивных бомб. Может быть, это слишком жирно, но рядом гражданский пароход, и нельзя дать японцу возможность огрызнуться. Добавки не потребовалось, объятый пламенем японский вспомогательный крейсер, накренился, и стал быстро погружался в воду. Ночная засада удалась идеально. Теперь очередь морской пехоты показать - на что они способны.

   Через минуту, когда в глазах прекратили плясать фиолетовые звездочки, я увидел, что несчастная "Дайчу-Мару", пылая, как свеча и, освещая все вокруг, с большим креном на левый борт погружается в воду. Чтобы избежать столкновения с ней наш рулевой, Иван Федоров, резко вывернул штурвал влево. От заложенной резкой циркуляции мы все чуть не попадали на пол. Мы-то с Иваном на ногах устояли, привычные уже - я ухватился за машинный телеграф, а он - за штурвал. А вот японскому матросику не повезло, он кубарем полетел в угол ходовой рубки, да, кажется, так там и остался. Только Иван выправил курс, обходя тонущий японский корабль, как секунду спустя нас накрыло воем, свистом и грохотом. За остеклением рубки бушевал настоящий ураган, подобный маленькому тропическому тайфуну. Все вокруг залил неземной бело-голубой свет. Откуда-то сверху упал конец, и по нему на нашу палубу один за другим начали соскальзывать люди в странных круглых шлемах, одетые в зеленые пятнистые куртки, и с короткими карабинами в руках. Оглушительно грохнул выстрел. Это японец, полусидя в углу, из своей "Арисаки" попытался застрелить Ивана, ранив его в плечо. Японец передернув затвор, и теперь наводил свою винтовку на меня.

   - Ну, все, только и успел подумать я, как в рубку ворвался один из тех, кто упал на пароход с неба. "Пятнистый" напоминал своим размалеванным черными полосами лицом, свирепого дикаря. Он выстрелил почти не целясь из большого автоматического пистолета в японца. Пуля попала тому прямо в голову. Незнакомец двигался стремительно, как дикая кошка. Даже не взглянув на труп, "пятнистый" подскочил к машинному телеграфу и, оттолкнув меня в сторону, перекинул рукоятку в положение "полный назад". От резкого толчка мы все опять чуть не попадали с ног. Снаружи на палубе застучали выстрелы: резкие, как щелчки кнута "арисак", и сдвоенные приглушенные хлопки механических карабинов. "Пятнистый" повернулся ко мне, на его хлястиках-погонах блеснули три маленькие звездочки. Улыбнувшись во все свои тридцать шесть зубов, он представился - Старший лейтенант Красильников, морская пехота Балтфлота. Не боись, дед, все будет в шоколаде! - И не таких, блин, обламывали! - Выждав какое-то время, он резким движением поставил рукоятку машинного телеграфа в положение "Стоп".

   Наш "Екатеринослав" послушно лег в дрейф. Еще немного, и выстрелы прекратились. Наступила тишина. Старший лейтенант, или, как мне привычней, поручик, наклонил голову, будто прислушиваясь к чему-то внутри себя, а потом кивнул. - Все, дед, писец котятам, околели от счастья. - Потом взгляд его упал на зажимающего окровавленный рукав Ивана. - Бондарчук, бисов сын, там наших никого не зацепило? - Если нет, тогда бросай все и дуй в рубку, тут макака нашего матроса подстрелила.

   К счастью оказалось, что пуля прошла насквозь, не зацепив ни кости, ни крупных сосудов. Пока санитар бинтовал Ивану руку, я вышел на палубу. Выдраенные вечером моими матросами доски палубы были залиты кровью. Повсюду валялись трупы японцев. Вот лежит их офицер, успевший обнажить свой фамильный меч. Лежит навзничь, широко раскинув ноги. А во лбу и чуть пониже левого глаза у него дыры, и затылка, считай что нет. Тут же в самых разнообразных позах лежат его подчиненные. Ан нет, вон и двое живых уткнулись мордами в палубу, сложив на затылке скованные наручниками руки. Тут же двое "пятнистых" обсуждают - отправить ли этих убогих за борт вместе с остальными, или все-таки взять в плен.

   Обойдя судно, я убедился, что все произошло так стремительно, что кроме Ивана из пассажиров и команды никто не пострадал. А немного позже показался и наш спаситель, крейсер 2-го ранга "Ярослав Мудрый". Его хищный, стремительный силуэт резал воду по левому борту от нас. И теперь "Екатеринослав", подчиняясь распоряжению капитана 2-го ранга Юлина, следует в направлении Корейского пролива. Нам было сказано, что опасно отпускать нас без эскорта в самостоятельное плавание к Дальнему. В Желтом море еще могут находиться недобитые японские корабли. Невооруженному пароходу и малого миноносца за глаза хватит. Шли мы за японским крейсером, теперь идем за русским. Два часа спустя к нам присоединилась канонерская лодка "Манчжур". Вот тогда-то мы и почувствовали себя в полной безопасности. Крейсер спереди, канонерка сзади, и морская пехота на палубе. Охраняют нас, словно яхту самого государя-императора.