Морской волк - Владислав Олегович Савин
Кстати, там было все же не полмиллиона. А чуть больше четырехсот тысяч. Определить точно, на момент окружения, сейчас не представляется возможным, но думаю, что четыреста десять – четыреста двадцать будет истинной оценкой.
Наше окружение, прошедшее почти как в той истории? Еще один сверх-Демянск, именно так и воспринятый поначалу самим Гитлером. Но решающими деталями, «дьявол ведь в мелочах», оказались полученные нами от потомков сведения о немецких складах в ближайшем тылу сталинградской группировки. Случайность, что в экипаже подлодки оказался сталинградец, увлекающийся военной историей. А у него нашлась информация буквально по дивизиям и дням. Мы сумели этим воспользоваться, оставив Паулюса без половины запасов. Тут, правда, очень кстати оказался полк новейших Ту-2, боюсь, что «пешки» с этим справиться не смогли бы.
Вторым ключевым моментом были сведения о прибытии Шестой танковой дивизии, будущей сильнейшей фигурой немцев в сражении той истории. В результате Четвертому кавкорпусу была заранее поставлена задача не просто занять Котельниково, а играть на опережение именно против нее. Для чего товарищ Шапкин загодя получил усиление, которое мы сумели перебросить: две танковые бригады, «катюши», артиллерию. Разгром 6 тд был в известной степени удачей, но даже задача-минимум, нанесение ей большого урона и удержание нами позиций на реке Аксай, которые немцам вряд ли удалось бы прорвать с ходу, однозначно исключала бы из игры их южный кулак и принуждала бить с севера, где их уже ждали.
Сильный оборонительный рубеж уже делал прорыв группировки Гота крайне маловероятным. Можно предположить, что самый худший для нас вариант был бы много предпочтительнее случившегося в той истории. А вот потери немцев – больше. Также, зная о случившемся там, мы были готовы к «Малому Сатурну» – нанести удар на участке итальянцев.
И вот на это сильнейшим образом наложилась психология! Очень трудно быстро перестроиться с позиции «охотник» на позицию «дичь», от «мы в двух шагах от победы» до «как-нибудь спастись с меньшими потерями». Не был должным образом оценен разгром Шестой танковой дивизии. А решение Гота наступать с силами, явно недостаточными для реально стоявшей перед ним задачи было чистой авантюрой. Но ведь именно авантюры так часто удавались в прошлом, против неповоротливого, неумелого противника! Конечная цель была: не спасти что можно, а «исправить положение». И положа руку на сердце скажу: против нас в сорок первом это могло бы и пройти!
Наш правый фланг пришел в движение. До этого момента обстановка не отличалась от той истории кардинально. Изменения начались, когда мы заняли Тацинскую и Морозовск, а у немцев уже не было подвижных соединений, чтобы это парировать. И наши танковые и мехкорпуса не растратили людей, технику, боеприпасы и моторесурс в этих боях, а сохранили потенциал для дальнейшего броска.
Еще одним изменением были бригады тяжелых минометов, придаваемые подивизионно передовым отрядам. Если в той истории гарнизоны станций Лиски, Кантемировская и других железнодорожных узлов могли длительное время обороняться даже в нашем окружении, то здесь удавалось очень быстро подавить их сопротивление, все же сто шестьдесят и двести сорок – это не батареи 76-миллиметровых ЗиС-3, бывших там основным нашим средством огневой поддержки. Итог – железная дорога на Ростов оказалась в наших руках в гораздо более короткий срок. И немцы не успели серьезно ее разрушить!
Также теперь уже мы рискнули сыграть в «а противник не посмеет», наступая от Котельниково на Сальск. Тут сыграло роль именно отсутствие «тумана войны». Мы знали, что у группы «Б» на севере подвижных частей уже нет, а группа «А» прикована к Кавказу и без приказа фюрера не решится бросить на Сальск значительные силы. Тем более что 23 тд у нее уже изъяли. Тут тоже могло удасться или нет. Но вот мы успели раньше, не было в Сальске укрепрайона и больших сил.
Затем вышла задержка. Оборона Сальска… От штурмующих его с запада частей Семнадцатой армии. Честно говоря, тут все оказалось под вопросом. Но стратегически нам чрезвычайно важно было оттянуть у немцев силы и время, пока наши войска как раз в это время решительно нацелились на Ростов.
Взятие Ростова, что произошло 22 декабря, было делом предрешенным. Не было у немцев «валентных» дивизий – после прошлогоднего приказа фюрера «ни шагу назад» командование группы «А» не могло по своей воле бросить что-то на север, а прибытие частей из рейха – это длительный процесс. Тут критичным было, удастся ли нам не просто дотянуться до Ростова, а сделать это достаточными силами, сохранившими боевой потенциал. Здесь снимаю шапку перед нашими тыловиками, сумевшими в кратчайший срок обеспечить движение по железной дороге от Воронежа. И ремонтными подразделениями, позволившими сохранять достаточно высокую боеспособность танковых частей. Ну тут нам очень помог опыт «Марса», и даже без помощи потомков. Также за нас сыграл тот факт, что по пути нам не пришлось прорывать сильно укрепленные рубежи, а значит, не требовалось и чрезмерного расхода боеприпасов. Основная задача была именно транспорт, а вот тут железнодорожники оказались на высоте!
И вот лишь 21 декабря, вместо 28-го в той истории, фюрер соизволил наконец отдать Первой танковой приказ на отход. Но опять же, вместо того чтобы пытаться быстро проскочить по железной дороге на Тихорецкую и дальше к Ростову, при этом развитии ситуации, скорее всего, возле Ростова завязались бы упорные бои, взять город им вряд ли удалось бы, но вот прорваться хотя бы частью сил на запад у немцев получилось бы. Но вместо этого Первая танковая усилила нажим на Сальск, тратя топливо и боеприпасы. Это было уже явно глупостью. Несколько дней предыдущих боев должны были бы показать немцам, что Сальск – крепкий орешек. Но «мы же победители, без пяти минут»! Целых двое суток командование Первой танковой не сумело осознать смену ролей, что в конечном счете оказалось фатальным. Ростов был взят. Причем первые дни мы поспешно готовились к его обороне, ожидая подхода опомнившейся наконец Первой танковой.
Что показательно, имело место уже не непонимание ситуации высшим немецким командованием, а его полная неготовность к такому развитию событий. Если верить потомкам, то в их истории такая реакция немцев на резкое и непредсказуемое изменение обстановки в конце войны будет характерной. В нашем же случае имела место потеря управления группы армий «А». Семнадцатая армия, до того наступавшая на Сальск с запада, начала отход без всякого взаимодействия с Первой танковой, не передав
