Стальная сеть - Натан Темень
Выбежал я из участка, в коляску запрыгнул, кучеру скомандовал:
— К дому главного эльва! Гони!
Кучер хлестнул лошадку, погнали мы по мостовой.
Дорога знакомая, я по ней к дому невинных лилий катался, который на деле бордель с девицами-полукровками.
Доехали мы до окраины города, но к борделю не свернули. Дом главного эльва поближе оказался. Тоже особняк красивый, дорогой. Хотя небольшой, но видно — знатный человек там живёт. То есть эльв. Стены каменные, у входа портик с колоннами. Ещё колонны по фасаду тянутся, и окна высокие, с лепниной поверху. Это вам не дома старшин оргов или гобов. Тут всё солидно.
Меня поначалу пускать не хотели, потом на крыльцо вышел карлик-полукровка в лакейском кафтанчике. Я его в доме Филинова встречал, куда они с главным эльвом приезжали — демонов изгонять.
Карлик меня узнал, охранника успокоил, позвал меня за собой в дом.
Поднимаемся по лестнице на второй этаж, карлик рядом топает, сам хмурый такой. Видно, работка у него не сахар. Идёт, сопит под себе нос что-то. Добрались мы до площадки, он вдруг повернулся ко мне, говорит:
— Простите великодушно, господин Найдёнов...
Замолчал, руки сжал, как девица на сцене — волнуется.
— Что такое? — спрашиваю.
— Ничего... — бормочет, — ничего. Я... хотел узнать, как вы доехали.
Вижу — боится.
— Доехал хорошо. У вас всё в порядке? — сам не знаю, что сказать. Видно только, волнуется человек. То есть полукровка.
— Я думал спросить, нет ли новостей о деле, — пробормотал карлик. — Не узнали ещё, кто поезд взорвал?
Гляди-ка, и этот не верит, что инороды взрыв устроили. Может, знает чего?
— Ищем, — отвечаю. — Хотите об этом поговорить?
Он головой завертел, как птица испуганная. Тут сверху затопали, голос раздался:
— Приехал кто? Зовите сюда!
— Потом, — шепнул карлик. — Идите, господин Найдёнов. Первая дверь налево.
Зашёл я в двери. Там уже все собрались. Кабинет большой, окна светлые, картины по стенам, вазы дорогие, всё в светлых тонах. Красиво, но как-то неуютно.
Сам главный эльв в кресле сидит, рядом с ним мой шеф — заместитель полицмейстера. За креслом шефа стоит Бургачёв с папкой документов в руках. Губернатор тоже в кресле, с другой стороны. За ним примостился секретарь, тоже с бумажками. Поодаль, в уголке, на простом стульчике, сидит знатная эльвийка. Хозяйка борделя невинных лилий. Сидит такая скромная, на коленях вязание, спицы так и мелькают. Шарфик, что ли, вяжет? Вспомнил я вдруг, как шарфом управляющего Кузьму душили. Вот ведь дрянь какая. Как это развидеть теперь?
— Проходите, Дмитрий Александрович, — мой шеф кивнул в уголок, где сидит эльвийка. — Поскорее.
Бургачёв меня взглядом просверлил, отвернулся.
Тут двери опять распахнулись, и в кабинет ввели старейшин. Трое гобов и трое оргов. Все пожилые, в морщинах. Видать, в тюрьме ещё исхудали. Но держатся с достоинством. Надежда, наверное, есть, что помилуют.
Вошли, головы склонили. Стали что-то говорить, да не просто, а на старославянском, что ли. Порядок такой, наверное. Я стою в уголке, не понимаю ничего.
Бубнили они так, бубнили минут десять. Стою, и чувствую — жарко стало. Окошки закрыты, душно в комнате. И ноги устали, как будто пробежал три километра без остановки.
Глянул на благородную эльвийку — она рядом сидит на стульчике. Вижу, эльвийка спицами больше не вертит. Руки опустила, голову набок склонила — прислушивается. И лицо такое странное. Похоже на лицо карлика, который меня только что по лестнице провожал. Да она боится, что ли?
Бубнёж вдруг прекратился. В комнате потемнело, как будто все шторы разом задёрнули. И дышать совсем стало невозможно. Поднял я глаза, смотрю — все вокруг застыли, как куклы. Сидят, не шевелятся. Только один, в середине, привстал со своего места и давай расти. Всё выше, выше, уже почти под потолок вырос. А это главный эльв — старый, усталый эльв, который не может в магию. Да как сказать! Глянул я на него, чуть в штаны не наделал. В кино только таких жутких видел. Поднялся эльв, сам весь мрачный, вокруг уже совсем темно, в темноте глаза горят, как фонари, и лицо светится. Прекрасное и ужасное одновременно. Страшно, словами не передать. И голос гремит в голове и повсюду: «Извинения не приняты!»
Только я успел это всё увидеть и услышать, как эльв опять переменился. Засиял ярко, будто прожектор включил внутри себя. В этом свете все, кто в комнате были, мелкими стали, бесцветными. Старейшины инородов, гобы и орги, что посреди комнаты стояли, вообще на привидения стали похожи. Так, тени бледные колыхаются.
Эльв к ним руки свои огненные протянул, сцапал сразу всех, и они погасли. Раз — и нет их. Проглотил, или всосал одним махом, только были старейшины — и пропали.
Ох, как мне жутко стало. Хочу бежать — и не могу. Ноги не идут. А эльв уже ко мне повернулся и руку тянет. Хочу кричать — звука не могу выдавить. Как в страшном сне.
Тут ответное сияние между мной и эльвом запылало. Ярко так, как огненная стена. Эльв на неё наткнулся. А меня ухватило что-то, и в дверь вышвырнуло.
Пролетел я по коридору кувырком, на лестницу вывалился. Тут только опомнился маленько. Под задницей ступеньки — твёрдые. Штаны на мне — мокрые. В глазах разноцветные круги плывут, в ушах звон.
Сквозь звон слышу, кричат мне: «Беги, скорее! Беги!»
Поднялся кое-как, заковылял вниз по ступенькам. Оглянулся уже внизу, и лучше бы не оглядывался. Огненная защитная стена вслед за нами отползает, а за ней горящий вал движется, жжёт всё на своём пути. Карлик-полукровка в лакейском кафтанчике метнулся, не успел, вспыхнул как спичка. Нету карлика, исчез.
Тут меня за руку через холл протащили и на крыльцо вытолкнули.
Сбежал я с крыльца на снег, стою, дышу. Горло еле-еле воздух в лёгкие проталкивает, хриплю, кашляю.
Отдышался маленько, оглядываюсь — всё кругом как обычно. Солнышко светит, птички поют. У ворот дворник снег метёт. Спокойно так. Коляски, на которых важные люди приехали, стоят в сторонке, лошадки головами трясут, фыркают, но ничего — не убегают.
Да это что, никто ничего не заметил?
Отдышался маленько, вижу — вниз по ступенькам меж колоннами прекрасная эльвийка бежит, торопится.
