Владыка морей Ч. 2 - Дмитрий Чайка
Лаврик справился, и мусульмане, с опаской поглядывая на стены, вытаскивали тела товарищей, пока остальные воины в лагере копали могилы. Правоверный должен быть похоронен до заката. Ведь так повелел Пророк, да благословит его Аллах и приветствует. Гул из лагеря арабов, где молились по погибшим, напоминал шум моря. Он был какой-то умиротворяющий и спокойный. В нем не было зла. Просто пожелание доброго пути тем, кто погиб за истинную веру. А еще в нем не было страха, была лишь спокойная уверенность в своих силах и сожаление о неудаче. Это чувствовал каждый, кто слышал этот гул. Он пробирал до самых костей.
Утром трибуна разбудил гонец от дежурного сотника. Виго так и заснул прямо за столом, не сняв доспеха, и с краюхой хлеба в руке. Немыслимое напряжение последних недель выплеснулось на него как-то вдруг, придавив его несколькими часами сна. Сна тяжелого, словно камень, без единого сновидения. Он словно провалился в какую-то беспросветную мглу. От той краюхи он даже откусить не успел.
— Уходят! — радостно ощерился воин, толкая в плечо заснувшее за столом начальство. — Арабы уходят, пан трибун! Совсем уходят!
Виго встал и потянулся до хруста, разгоняя кровь по одеревеневшему телу. Снять бы надоевший доспех, да некогда. Он потом его снимет, когда время будет, а пока у него дел невпроворот. Виго поднялся на стену, торопливо жуя, и всмотрелся в горизонт, где виднелись отряды мусульман на конях и верблюдах. Арабы сворачивали шатры и поили своих животных. Они грузили немудреные пожитки и уезжали прочь: род за родом, племя за племенем. В их действиях не было паники и крикливой суеты, приличествующей побежденным. Напротив, воины были деловиты и собраны. А что это значит? Это значит, что посыльный радовался рано. Арабы даже не думали возвращаться домой. Они уходили на запад, в сторону городов Дельты, оставив у себя в тылу мощную крепость. И это было против всех правил, по которым ведется война.
— Всё! Закончилась твоя служба здесь, бандофор Лавр, — сказал Виго, когда ему наскучило смотреть на шлейф пыли, что поднимался вдали чуть ли не до неба. — Иди-ка ты в порт. Там дежурный драккар на рейде ждет. Мчите к префекту Святославу, в Бильбаис. И постарайтесь успеть быстрее, чем эти парни. Чую я, что их такой малостью не проймешь. Подумаешь, полтысячи бойцов за один штурм потеряли. Они ж не боятся ни хрена. Арабы даже завидуют тем, кто уже в раю. Вот увидишь, Лавр, они еще доставят нам немало хлопот. Кровью умоемся, пока выгоним их отсюда.
Глава 32
Март 640 года. г. Братислава.
Ранняя весна! Дурацкое время, когда жизнь в огромной стране замирала на целые недели. Лед рек, что еще совсем недавно служил лучшей из всех возможных дорог, теперь стал сизым и напитывался дурной тяжелой влагой, грозя проломиться под конским копытом или шагом неосторожного путника. В это время князь возвращался домой, чтобы насладиться теплом очага и любовью большой семьи. За множество лет вражды притерлись друг к другу его жены, считая соперницу уже и не соперницей вовсе, а невольной союзницей. Ведь женский век не бесконечен, а многочисленные роды еще никому не добавили ни здоровья, ни красоты. И именно осознание этого обстоятельства бросило обеих княгинь в объятья друг к другу. У них просто выхода другого не оставалось. Они объединились, чтобы совместными усилиями оградить себя от интриг соперниц молодых и дерзких, которые, как на грех, каждый год расцветали в неимоверных количествах. Высокие и низкие, стройные и пухленькие, раскосые кареглазки или, наоборот, словенки и немки с огромными васильковыми глазищами. Всех этих девушек объединяло желание их родни добраться до высшей власти. Ведь что такое две жены для повелителя стольких земель? Да тьфу! Князь, по обычаю, должен был из каждого племени по жене взять, но так и не сделал этого. А вот опасность этого висела над княгинями, словно Дамоклов меч. Доходило до того, что Мария использовала всё свое немалое влияние в Тайном приказе, а Людмила — власть верховной жрицы Богини, чтобы не допустить еще одного брака. Они воевали за спиной у собственного мужа так умело и ловко, что он и не подозревал о тех баталиях, в которых только что кровь не лилась, а всего остального было в достатке. Даже Людмила, которую по праву считали бабой незлобивой и простой, как горшок, начала стервенеть, чуя нешуточную опасность для своего собственного положения и положения своих детей. Что уж тут говорить о Марии, которую простой не считал в Братиславе вообще никто.
Княгине Милице нездоровилось, и преферанс сегодня проходил без нее. Не пришла и Любава, которая родила недавно долгожданного сына. А потому компанию княгиням составили служанки — Ада и Улрике, которая стала пользоваться полным доверием Людмилы, так как ни одного человека в Братиславе не знала, никакой родни, кроме детей, не имела, а потому служила ей верно, как цепная собака. Служанки были молчаливы и сосредоточены. Игра шла по полушке вист, и платили за них хозяйки, что как бы обязывало.
— У боярина Жиряты, который из хорватской земли, дочь в возраст вошла, — негромко сказала Людмила, аккуратно положив карту на стол. — Девка выросла красоты неописуемой, так ее отец по пьяному делу хвалится, что она княгиней станет. Пусть, говорит, старухи подвинутся, не убудет от них. Мне это люди верные донесли, без обмана весть.
— Это мы-то с тобой старухи? — Мария даже губу от обиды прикусила и сделала ответный ход. — Ну да, не пятнадцать лет, конечно. И даже не двадцать… Но старухой величать! Не прощу ему того. Я знаю, что он портянки на армию поставляет, у него ведь мануфактурка своя. И кому он деньги за то заносит, я тоже знаю. Я ему устрою новые подряды. Не получит больше ничего!
Марии шел тридцатый год, и ослепительной красавицей она и в молодости не считалась. Да и просто красавицей не считалась тоже. Она была мила, обаятельна и чертовски умна, именно за это и любил ее муж. Но ведь время-то идет. Вот-вот и у ее глаз лягут первые гусиные лапки, как у княгинюшки, партнерши по преферансу, что была лет на пять старше.
— С девкой что сделаем? — негромко спросила Людмила. — Жирята большие силы собирает, чтобы дочь свою во дворец пропихнуть. Они такое представление готовят, куда там тому театру. Она должна начать тонуть, а муж наш ее спасет… Уже и рубаху подобрали
