Чингисхан. Сотрясая вселенную - RedDetonator
Глава восьмая. Бойтесь ромеев, дары приносящих
/8 сентября 407 года нашей эры, Западная Римская империя, провинция Паннония, деревня без имени/
— Скажи вождю, что мы хотим заключить мир со всеми готами разом! — пьяно произнёс Иоанн. — Император очень благосклонен к вашему народу и гордится теми готами, которые служат в его легионах! Нам только-то и нужно, что наладить взаимопонимание, чтобы больше не случалось нелепых недоразумений! Губернатора, который устроил вам голод, я казню. Лично! Император наделил меня полномочиями карать всех, кто своими действиями осквернял репутацию империи в глазах ценных союзников!
Эйрих, без особой на то охоты, перевёл экспрессивные слова римлянина. Стелил он очень мягко, будто нет между ними больше никаких многолетних конфликтов и недоверия. Будто всё это может решить один-единственный человек, настроенный на исправление давней несправедливости.
— Дригкай! — выкрикнул вусмерть пьяный Брета.
Воины и дружинники заорали что-то неразборчивое, но восторженное, после чего опрокинули в себя содержимое своих рогов.
Эйрих чувствовал, что хмелел просто от присутствия рядом с этими людьми, от вдыхания одного воздуха с ними. Пили они привезённое римлянами креплёное вино, а также местные мёд и брагу.
Как-то случайно он увидел способ приготовления браги. Ячмень, на который приходится половина всех посевов, обжаривали на бронзовых сковородах, после чего помещали в каменную бочку, в которой было бронзовое дно и костёр под ним.
— Великий вождь! — заговорил Иоанн, приняв обновлённый рог с самой лучшей медовухой. — Мы просто обязаны сообщить всем остальным вождям о том, что император настроен на мир и готов простить ваши грехи перед ним, а вы, в ответ, удовлетворитесь карой над всеми, кто грешил перед вами! Во славу мира и дружбы!
— Дригкай!!! — синхронно воскликнули все присутствующие, даже римляне.
Эйрих поморщился и начал переводить слова Иоанна. Видно, что общий язык с «варварами» он налаживать умел, как и втираться в доверие...
— Ти-и-и-ир... — протяжно запел Ниман Наус.
— Да-а-а-а! Давай, Ниман! Да-а, да-а-а!!! — заорали в его поддержку воины и дружинники.
Атмосфера потеряла даже призрачные намёки на статус деловой, став более присущей повальной пьянке.
Наус сделал мощный глоток из рога и продолжил:
— Тир!!! Вотанссон!!! Защитник человечества!!!
— Иди навстречу судьбе-е-е!!! — слитным хором поддержали его остальные дружинники. — Твоя участь ждет!!!
Зевта тоже орал слова песни, но немного грустно, потому что не участвовал в распитии хмельного и накал страстей у него был не совсем тот.
— Тир!!! Вотанссон!!! Защитник человечества!!! — повторил Наус.
— Иди навстречу судьбе-е-е!!! — проорали остальные дружинники. — Рагнарёк ждет!!!
Отец Григорий, присутствующий на этой пьянке, неодобрительно качал головой, но не предпринимал попыток прекратить языческое безобразие. Христос здесь не властен, потому что пьяные дружинники могут и пришибить за хуление богов, в которых они, несмотря на утверждения готского епископа, всё ещё верят.
Эйрих сидел с постным лицом. Ему не нравилось собственное невольное участие в этом сомнительном мероприятии, что не ускользнуло от внимания отца Григория.
Римлянам же было всё равно, они пьянствовали, не уступая в этом готам. Только вот Эйрих отметил, что далеко не все воины римлян являются римлянами. По лицам было видно, что для некоторых из них готы гораздо ближе, чем «цивилизованные люди».
Дослушав довольно простенькую песню до конца, чтобы окончательно убедиться в отсутствии необходимости переводить что-то Брете, Эйрих вышел из-за стола и направился на выход.
Свежий воздух ударил в голову. Эйрих с облегчением вздохнул и направился домой.
— Эйрих! — окликнул его голос отца Григория.
— Да, святой отец? — развернулся мальчик.
— Ты, я вижу, проявляешь истинное благочестие, — подошёл к нему священник. — Мне отрадно видеть, что твоя вера в Христа крепка.
— Бог один — остальные «боги» ложны по своей природе, — уверенно высказал Эйрих свою точку зрения по этому вопросу.
— Это божья благодать — узнать, что вера наших молодых дружинников крепка! — обрадованно воскликнул изрядно выпивший отец Григорий. — Завтра приходи в часовню — я буду рад поговорить с тобой о Христе!
Эйрих не нуждался в прояснении каких-то там религиозных вопросов, но на отца Григория у него имелось несколько далекоидущих планов.
— Приду с утра, перед охотой, — кивнул он. — Пейте больше воды и меньше хмельного, святой отец.
— Не учи меня проповеди читать, Эйрих! — укорил его отец Григорий. — Но ты прав, чрезмерные возлияния оскверняют рассудок...
Священник ушёл к себе домой, а Эйрих, неопределённым взглядом посмотрев на охраняющих телеги римлян, откровенно скучающих от бездействия, направился в лес.
— Господин! — догнал его Виссарион.
Мальчик уже прошёл, примерно, тысячу двести шагов по лесу, держа путь к первому силку.
Раб не чувствовал себя в безопасности в лесу, поэтому нервно оглядывался по сторонам — он был наслышан о волках, из-за чего старался даже не выходить из дому по ночам.
— Что? — развернулся Эйрих, услышавший своего преследователя шагов за семьсот.
— Вас зовёт госпожа Тиудигото, — ответил Виссарион.
— Что ей надо? — спросил Эйрих. — Я, вообще-то, не просто так иду в лес.
— Она, судя по всему, хочет узнать о том, что происходит в бражном доме, — ответил Виссарион.
— И ради этого послала тебя за мной? — слегка удивился Эйрих. — Нет, пусть подождёт. А ты прогуляешься со мной. Проверим силки и обернёмся до заката.
Виссарион не посмел ослушаться.
Первый силок сразу же принёс дивиденды — полупридушенная лесная куропатка пыталась вырвать черенок силка, разбрасывая своими лапками землю.
Очевидно, что Эйрих, за эти годы, достиг большого мастерства в установке силков, поэтому, если какая-то лесная дичь, всё-таки, находила силок и соблазнялась приманкой, то ловушка, безальтернативно, срабатывала. Раньше крупные твари срывались, а вот в прошлом месяце Эйрих принёс домой задушенную лисицу — шкурка её уже выделана лично
