Александр Афанасьев - Подлецы и герои
– Это проще сказать, чем сделать, господин Збаражский… – расстроенно произнес граф Ежи, – это проще сказать, чем сделать…
12 июня 2002 г.
Пограничная зона, граница Канады и САСШ
У каждого семейства должен быть дом. Не квартира, съемная или находящаяся в ипотеке, а именно дом. С участком, полностью в собственности и желательно принадлежащий этой семье уже как минимум два поколения. Чтобы в этом доме рождались и жили, старились и умирали. Чтобы в нем был большой стол, за которым могла бы собраться по праздникам вся семья, и чтобы было большое дерево, к которому можно подвесить качели. Те семьи, у кого нет такого дома, – это не семьи, они подобны деревьям без корней.
У семейства Мантино такой дом был. Пусть его купили не так уж давно, но теперь это был их дом, их родовое гнездо, переделанное под потребности их семьи их же собственными руками.
Чтобы не беспокоить мать, решили поговорить в машине, припаркованной на подъездной дорожке. Это был большой и тяжелый «Форд», фермерская модель, – на нем ездил отец. На дверях, обклеенных липкой пленкой, было название графства и надпись «Управление шерифа». Как только его отца не переизберут, можно будет просто отлепить пленку, и машина снова станет обычным пикапом.
Они открыли окна, чтобы дышать свежим воздухом, здесь он пах сосной, смолой, рекой и был просто целебным. Разместились так, чтобы смотреть в глаза друг другу. Сын и отец…
– Может, хватит?
– Что? – спросил шериф.
– Мама волнуется. Никак не уйдешь на покой. Пора уже, сколько лет в седле.
– Ты мне зубы не заговаривай. Я еще тебя обгоню, сейчас все слабые пошли, чуть что – и к врачу, а то и к психологу. У вас психолог есть в участке?
– А как же? По штатному расписанию положено.
– Положено… В наши годы по-другому было – зашел в бар, пропустил несколько стаканчиков, вот тебе и вся психотерапия. И все-таки – во что ты вляпался? Только честно?
– Да тут и честно не получается. Па, а можно, я тебе вопрос задам? Только ответь честно.
– Задавай.
– Вот представь себе. Ты вдруг узнаешь о том, что полицейский совершил преступление. Что ты будешь делать?
– А ты в этом уверен?
– В том, что коп совершил преступление? Нет. А как можно быть в этом уверенным до приговора суда?
Отец задумался.
– Но у тебя есть улики? Я имею в виду – ты не придумываешь?
– Я ни в чем не уверен. То, что у меня есть, можно истолковывать по-разному. Очень по-разному.
– Ты знаешь, что копы должны держаться друг за друга, решать проблемы, которые у них есть, самостоятельно.
– Знаю. А что, если это тяжкое преступление?
– Надеюсь, не совращение детей?
– Нет. Убийство.
Отец помолчал.
– Расскажи.
– Рассказать… Ты знаешь о том, что несколько дней назад погиб заместитель государственного секретаря САСШ?
Отец махнул рукой.
– Ты шутишь? Я знаю о том, что Вашингтон Нэшнлс[48] выиграли последний матч, причем с солидным перевесом. Я знаю, где в окрестностях можно поймать форель и где в сезон будет лучшая охота на оленя. Какое мне дело до Пу-Ба[49], который склеил ласты в Вашингтоне? Расскажи что-то поинтереснее.
– Это – интереснее некуда. Он склеил ласты на сто двадцать четвертой дороге, помнишь еще такую?
– Не он первый, не он последний. Это узкая и опасная дорога, особенно зимой. Ею часто пользуются те, кто хочет срезать путь, а те, кто хочет срезать путь, обычно торопятся и превышают скорость. Там же – не то место, которое позволяет гнать на девяноста милях в час. И что?
– Труп обнаружил коп. Детектив Мюллер, помнишь такого?
– Нет.
– И не должен. Он перевелся к нам с юга.
– Почему?
– Видимо, решил сменить климат. Это была не его зона ответственности, он не должен был там находиться – и тем не менее он там был. Он-то и обнаружил труп.
– Ехал мимо и…
– И увидел пролом в ограждении. Решил посмотреть.
Отец расхохотался.
– Сынок… Ты выглядишь уже достаточно взрослым, чтобы не купиться на эту туфту. Ехал и увидел. Когда ты там едешь – ты вцепляешься руками в руль, а глазами в дорогу. Решил посмотреть, надо же…
– Вот я и не купился. Я наведался в одну фирму – она занимается выписыванием квитанций за превышение скорости – и узнал, что детектив ехал не со стороны округа – а со стороны Вашингтона. И какого черта он поехал по сто двадцать четвертой дороге – совершенно непонятно. Ведь получается, что он развернулся и поехал назад, но не по Кастис Мемориал, а свернул на узкую и неудобную сто двадцать четвертую.
Старый шериф, бывший капитан полиции и детектив, немного помолчал, собираясь с мыслями.
– Как произошла авария? Пострадавший ехал в сторону Вашингтона?
– Да.
– И слева обнаружили следы от удара о другую машину. И решили, что это произошло при обгоне – просто парень увидел, что кто-то едет по встречной, и запаниковал.
– Да.
– И этот парень скрылся. И тот, кто ехал по встречке, тоже скрылся.
– Да. Откуда ты…
– Оттуда, что я без малого пятьдесят лет в этом деле. Вы ведете поиск?
– Да. Просматриваем камеры дорожного наблюдения на Кастис Мемориал, изъяли пленку с камеры видеонаблюдения с ближайшей заправки. Понимаешь, сейчас страховые компании требуют, чтобы на застрахованных объектах были видеокамеры, пусть дешевые, но…
– Забудь. Ты ничего не найдешь. Вы тянете пустышку.
– И как же оно было на самом деле?
– Очень просто. Мюллер ехал первым, за ним – твой Пу-Ба. Третьим ехал неизвестный. Третий начал обгонять, и в этот момент Мюллер затормозил. А третий – столкнул автомобиль второго под откос. После чего третий уехал, а Мюллер немного выждал и сообщил о дорожно-транспортном происшествии.
– Но на машине Мюллера нет следов столкновения!
– Их и не будет. Первый и третий – сработали на сто процентов. Когда перед тобой начинает тормозить машина – ты резко перекладываешь руль. Это и сделал Пу-Ба – он попытался уйти вправо, на встречную. Но там уже был третий, он нанес встречный удар своей машиной и столкнул машину Пу-Ба под откос. Достаточно точно ударить – в правое крыло, и у Пу-Ба не останется шансов. А замести следы достаточно просто. Камер там нет. На первой машине следов нет, третью машину либо сдали на металлолом, либо, что более вероятно, оставили в дурном районе с ключами в замке зажигания. Второе более вероятно, потому что, сдавая машину на металлолом, надо все-таки платить и расписываться, а угонщики решают такие проблемы анонимно. Вы никогда не найдете машину третьего.
– А если бы на машине Миллера остались следы? Как могли они быть уверены в том, что вторая машина не заденет бампером первую?
– Никак. Если бы это произошло, Мюллер просто уехал бы. Вот и все.
Лейтенант Мантино молча переваривал сказанное. Получалось еще хуже, чем он думал, – он думал, что Мюллер знал о том, что произошло, и знал о том, кто это был. А теперь, по словам отца, Мюллер сам мог принимать участие в убийстве. Если это всплывет наружу – детектив полиции убил заместителя государственного секретаря, – дело закончится отставкой министра юстиции. И лейтенант Мантино сделал ошибочный вывод, что причины слежки – в этом и кто-то просто пытается не допустить разрастания скандала и отставок в правительстве.
– Есть что-то еще? – отцовские глаза, строгие и проницательные, смотрели, казалось, прямо в душу. – Ты еще что-то хочешь мне сказать?
– Хочу. Этот скандал – он не заканчивается. Сегодня утром я проверил свой ящик в электронной почте. Там лежит письмо, подписанное заместителем министра юстиции. Мне предлагают новую работу.
– Где?
– Министерство безопасности Родины. Новая структура – борьба с терроризмом, анархизмом, угонами самолетов, активные действия против наркомафии и все такое. Как те парни, которых мы вынуждены были отпустить, только на гораздо более высоком уровне. И еще там есть письмо моего капитана. Ему уже известно о приглашении, и он поздравляет меня.
Оба мужчины, сидевшие в пикапе, знали, что это означает. Это прямой и недвусмысленный намек на то, что предложение следует принять.
– Сколько тебе собираются платить?
– Мне предлагают место в Нью-Йоркском офисе. Двадцать четыре тысячи пятьсот долларов в год[50], бесплатная медицинская страховка, включая стоматолога, бесплатное место на парковке[51]. Плюс надбавки за работу в опасных условиях.
– Сколько ты получаешь как лейтенант детективов?
– Двадцать две. Иногда бывают надбавки и премии, но наше начальство не слишком на них щедро.
– Соглашайся, – сказал отец.
– Из-за двух с половиной тысяч в год?
– Нет. Ты ведь знаешь, у итальянцев не принято, чтобы в семье был только один сын, но у нас получилось так. Ты мой единственный сын, и я хочу, чтобы ты пережил меня…
13 июня 2002 г.
Виленский военный округ,
тридцать километров от Варшавы
