Юрий Корчевский - Разведчик. Заброшенный в 43-й
– Молодой человек, они ни разу не были в ремонте и вас не подведут. А если три тысячи для вас дорого, не берите, – и старик удалился в свою комнату.
«Хм, – подумал Игорь, – он что, при эрцгерцоге служил, еще до Первой мировой войны?»
– Хорошо, вечером ждите. Только я в другой одежде буду.
– Договорились, – кивнула женщина.
Игорь крутился по городу, нырял в проходные дворы, проверяясь, нет ли за ним хвоста. Золото всегда притягивает зло, и за всеми старыми фамильными драгоценностями зачастую тянется кровавый след.
Чисто! Игорь немного волновался – как-то капитан воспримет столь крупную сумму за золотую безделушку? Ему отчитываться за расходы.
Любая разведка мира на работу требует денег, и зачастую немалых. Но если деньги потрачены с умом, то они окупают расходы. Это верно и с военным, и с промышленным, и с политическим шпионажем.
Капитан, услышав сумму, на которую он должен был пойти, на несколько минут потерял дар речи.
– Ты что, корону Российской империи задумал купить?
– Всего-навсего часы.
– Ха! Ты решил, что сможешь удивить австрияка часами?
– Часы старинные, швейцарские.
– За старье такие деньжищи я отдавать не буду.
Ну как объяснить капитану, что с годами антикварные вещи только растут в цене, как коньяк многолетней выдержки?
Игорь уселся напротив него и попытался доходчиво растолковать.
Однако капитан был неумолим:
– В СССР за такие деньги легкий танк построить можно. Как мне начальству объяснить?
– Скажи – деньгами отдал. Столько австрияк за сведения попросил.
– Сведений еще нет, и неизвестно, будут ли. А расходы – вот они…
– А что наша страна потеряет? Бумажки в обмен на золото – выгодная сделка!
– Ладно, уговорил.
Деньги капитан считал долго, время от времени слюнявя палец и перекладывая каждую купюру.
– Держи! – он протянул стопку купюр Игорю. – Когда за часами пойдешь?
– Вечером.
– Немецкую форму надень. Немцы молодых парней в Германию на принудительные работы в трудовые лагеря отправляют, целыми эшелонами. Подозревают молодых – или окруженец, или партизан.
– Понял.
– И без нужды не рискуй.
Около восьми вечера, с началом комендантского часа, Игорь уже стучался в знакомую дверь.
Женщина, когда открыла и увидела немца, в ужасе отшатнулась.
Игорь шагнул за порог и прикрыл за собой дверь.
– Я же предупреждал, что в другой одежде буду…
– Вы полицай? – прошептала женщина и прижала ладошку ко рту.
– Мадам, я не изменник Родины, у полицаев другая форма. Я немец.
– Но у вас такой прекрасный русский язык! – на чистом немецком языке произнесла женщина.
– О, мадам, вы мне льстите! Я просто обожаю антикварные вещи. Рано или поздно любая война кончается, и антиквариат только поднимется в цене.
Игорь отвечал женщине на немецком.
– У вас, молодой человек, грамотный немецкий. Вы берлинец?
– Да, мадам!
– Я была там в молодости. Какие были вечера, ах!
– Если можно, давайте совершим сделку, – прервал ее воспоминания Игорь. – Я на службе.
– Да-да… Заболтала я вас…
Игорь забрал часы и положил на стол деньги.
– Пересчитайте…
– Я вам верю.
– Пересчитайте, – настоятельно повторил Игорь.
Женщина считала деньги значительно быстрее, чем капитан.
– Все верно!
– Спасибо, мадам. Я могу рассчитывать на то, что вы предложите мне еще что-нибудь интересное? Меня интересуют антикварные вещи.
– Зайдите недели через две, я поспрашиваю у знакомых. Ах, в наше время так страшно иметь отношения с незнакомыми людьми! О времена, о нравы!
– Всего хорошего, мадам!
Игорь откланялся.
Едва он вышел из дома, как тут же наткнулся на патруль – немецкий жандарм и два полицая. Жандарм покосился на Игоря, но не остановил его. Полицаи же были Игорю не страшны, над немецкими военнослужащими они не властны.
Вернувшись в дом стрелочника, он только успел раздеться, как рядом возник капитан:
– Покажи, за что мы уйму денег отвалили?
Игорь достал из кармана часы и открыл крышку. Заиграла мелодия.
Капитан взял часы в руки, взвесил на ладони:
– Граммов сто – вместе с цепью! – и кивнул удовлетворенно.
Во дает! В таких изделиях ценится не столько вес благородного металла, сколько работа редкого мастера – ведь все делалось вручную, тщательно и со вкусом. Сейчас уже так не делают – не могут.
Капитан уселся на диван:
– Как думаешь с австрияком знакомиться?
– Придется официанта задействовать. Я же в лицо его не видел никогда, пусть покажет.
– Я видел, могу показать.
– Кто тебя в ресторан пустит? А вдвоем у ресторана торчать подозрительно. Я же могу за столиком посидеть, чашку кофе выпить или пива кружку.
Капитану явно хотелось контролировать процесс, но – увы…
– С утра к подпольщикам пойду, поговорю. Ты же из дома – ни ногой!
– Хоть отосплюсь…
Около полудня капитан вернулся.
– Быстро собирайся! Вот тебе деньги, на рюмку шнапса хватит.
– По какому поводу такая спешка?
– Австрияк сегодня там обедать будет, времени в обрез. С официантом я говорил. Ты его узнаешь: высокий – выше меня на голову, на левой щеке небольшой шрам – вот здесь, – и капитан показал пальцем.
– Как увидишь его, подойди. Скажешь – вчера баварские колбаски невкусные были, и закажешь рюмку шнапса. Сядешь за столик. Как австрияк появится, официант тебе условный знак подаст – уронит вилку или столовый нож. Дальше действуй сам.
Пока капитан говорил, Игорь собрался за пять минут. Однако капитан покачал головой:
– В ресторан идешь, а сапоги пыльные. Тридцать секунд! И чтоб блестели!
Действительно, немцы аккуратисты, тем более что Игорь на важную встречу идет. Непорядок!
Шли они быстро – капитан вел его самой короткой дорогой. Остановились в переулке.
– Выйдешь из переулка, слева, на углу – ресторан. Действуй! И удачи!
– К черту!
Игорь нащупал в кармане часы и с ленцой в походке направился к ресторану.
Швейцар угодливо распахнул перед ним дверь, и Игорь вошел в зал.
Посетителей было мало. Обычно военнослужащие завтракали или обедали в своих подразделениях – сытно и бесплатно. Только офицеры, да и то тыловой службы, могли позволить себе расслабиться, вкусить ресторанной стряпни.
Игорь увидел официанта, подходящего под описание капитана, подошел, сказал условную фразу.
– О, прошу прощения, – засуетился официант. – Пройдите за столик. Что желаете?
– Рюмку шнапса.
Буквально через десять минут в зал вошел майор. Официант тут же подскочил к нему и проводил к столику.
– Вам как всегда, герр майор?
Майор кивнул.
Официант метнулся к стойке и принес оттуда на подносе бокал красного вина и столовые приборы. Раскладывая все это на столе перед майором, он уронил вилку.
– Ты сегодня небрежен, – поморщился майор.
– Айн момент!
Официант заменил вилку и попросил извинить его за небрежность.
За бокалом вина последовали вторые блюда – первое майор проигнорировал.
Трапеза уже подходила к концу, и Игорь понимал – пора решаться.
Он щелкнул пальцами, желая показать официанту, что готов рассчитаться за шнапс, и медленно пошел по проходу между столиками. Достав из кармана часы, откинул крышку. Заиграла мелодия.
Майор сделал стойку, как охотничья собака на тяге. Жест был простым, обыденным – человек просто захотел узнать, который час. Если бы Игорь взглянул на наручные часы, никто бы не обратил на это внимания.
– Унтер-офицер! Да-да, я к вам обращаюсь!
Игорь сделал удивленное лицо, повернулся к столику, за которым сидел майор, вытянулся по стойке «смирно» и щелкнул каблуками:
– Слушаюсь, герр майор!
– Ах, оставьте солдафонство для полка… Присаживайтесь!
– Яволь!
Майор поморщился:
– Полюбопытствовать хочу. Не покажете ли мне свои часы?
– С удовольствием. Фамильные, еще деда моего…
– Вы берлинец?
– Так точно.
– Перестаньте, мы не на службе.
Майор взял в руки часы. Игорь обратил внимание – взял бережно, как обращаются истинные знатоки с настоящей реликвией. Он открыл крышку и, закрыв глаза, послушал мелодию. Потом рассмотрел циферблат, прочитал надпись на задней крышке, полюбовался ангелом на передней. Вернул он часы с большой неохотой.
– Антиквариат. – Майор причмокнул губами. – Сейчас так редко встречаются по-настоящему красивые вещи…
– Дед был бароном и знал толк в красивом.
– Так вы барон?
– К сожалению, нет. Отец был незаконнорожденным.
– Бастард, значит… – Майор, уже не скрывая своего любопытства, разглядывал Игоря. – Продать не хотите ли? Плачу рейхсмарками, дам настоящую цену.
Майор явно попался на закинутую наживку.
Игорь помедлил, как будто раздумывал:
– Не знаю, все-таки – память о деде… А сколько дадите?
– Пять тысяч.
– О!
Для унтер-офицера это были серьезные деньги, потому Игорь и отреагировать должен был соответственно.
