Валерий Большаков - Агент
Сталин вернулся за стол и принялся набивать трубку табаком. Раскурив её, он спросил Авинова:
— Что думаете, товарищ Юрковский?
— Надо ехать в Горки, товарищ Сталин, — твёрдо ответил помначотдела.
Глава 13
ЛЕНИН В ГОРКАХ
Сообщение ОСВАГ:
Крымско-Азовская армия под командованием генерал-майора Слащова и татарские эскадроны Номана Челебиджихана,[94] выступив из Карасу-базара, перешли в наступление по Северной Таврии, заняв Мелитополь и Каховку. Поддержанные миноносцами Черноморского флота, наши войска форсировали Днепр и захватили Херсон, ведя кровопролитные бои с оккупантами — Баварской кавалерийской дивизией генерала Коша и австрийскими частями 12-го корпуса Второй армии фельдмаршала Бема-Эрмоли.[95] Самое ожесточённое сопротивление при взятии Бериславля на правобережье оказывал изменнический отряд Украинских сечевых стрельцов при 11-й австрийской дивизии, возглавляемый Васылем Вышыванным — полковником УСС, австрийским князем Вильгельмом фон Габсбургом. Вильгельму, сыну австрийского адмирала, родственнику императора Австро-Венгрии и итальянской княжны, едва исполнилось 22 года, но украинский язык он зубрил с детства, а ныне претендует на киевский престол…
Вышние Горки Подольского уезда Московской губернии.
Больше недели прошло, пока Авинов смог вырваться из Москвы. Сначала надо было официально утвердиться в должности помощника наркома по делам национальностей, «прописаться» в комиссариате, что в Трубниковском переулке, зарегистрироваться, нахватать штампов и подписей, напихать в карман френча целую пачку удостоверений… «Без бумажки ты — букашка, а с бумажкой — человек!»
Постоянный пропуск в Кремль — на целый месяц — выдавали в маленькой деревянной будке, прилепившейся к стене Кутафьей башни, у входа на Троицкий мост. Получив заветный клочок, Кирилл направил стопы к Охотному Ряду. Одежда его — синие бриджи, жёлтый френч, фуражка с невыгоревшим овалом от кокарды — делала штабс-капитана похожим на бывшего офицера. Что и требовалось доказать: в «Подполье» собирались сплошь «старорежимные» — мелкопоместные дворянчики, купчишки, поэты-декаденты, дипломаты-шпионы, кокотки, спекулянты и бандиты всякого разбору.
Проверившись, Авинов спустился в «Подполье» — обширный зал, истыканный тонкими деревянными колоннами, заставленный столиками, половина из которых была занята.
Жуликоватые, набриолиненные половые разносили зернистую икру и шампанское, стоившие бешеных денег. Гулкий мужской смех перебивался взвизгами проституток, под потолком плыла сизая пелена табачного дыма.
Равнодушно поглядывая по сторонам, Кирилл отыскал нужный столик, прикрытый ширмочкой, и уселся спиною к стене. К нему тут же подлетел официант, в котором штабс-капитан не без труда распознал Алексея.
— Чего изволите? — залучился «Лампочка».
— Французскую булку с маслом, — скупо улыбнулся Авинов, — и кофе с молоком.
— Сей момент!
Кирилл проследил за Алексеем — тот, обогнув пяток столиков, склонился над шестым, занятым мужчиной средних лет, с совершенно лысой головой, гладкой и блестящей, как бильярдный шар, но с бородкой «лопаткой» и пышными, лихо закрученными усами. Это и был «Буки 02».
Расторопный Алексей уже спешил к Авинову с подносом. Довольно-таки ловко для недавнего студента он поставил чашку с дымившимся кофе и блюдце с хрустящей булкой, щедро намазанной маслом, запах которого половина Москвы уже подзабыла. Обмахивая стол салфеткой, Лампе быстро проговорил:
— Буки пересядет к вам во время выступления Жоржа.
— Ясненько… — безмятежно сказал Кирилл, вдыхая кофейный аромат. Наверняка тут и ячменю подмешано, и цикорию, и прочих желудей, но ведь пахнет!
На небольшую эстрадку вспрыгнул томный, густо напудренный типчик. Грянули гитары, растянулся аккордеон, и типчик, кривляясь и грассируя, затянул шансонетку, подражая знаменитому Юрию Морфесси:
Я упрекать тебя не стану, я не смею:Мы так недавно, так нелепо разошлись.Но я был твой, а ты была моею.О, дай мне снова жизнь — вернись!
Голосок был так себе — слабенький тенорок. И тут же послышался иной тембр — сочный баритон:
— Могу?..
Авинов поднял голову, взглядом встречаясь с «Буки-02».
— Присаживайтесь, — сказал Кирилл. — На угощение не надейтесь, самому мало.
Улыбка агента встопорщила усы. Усевшись, Буки вынул портсигар и достал чёрную мексиканскую пахитоску.
— Вы не будете против, если я закурю? — любезно поинтересовался он, остро взглядывая на Авинова.
Это был пароль.
— Да ради бога, курите, — отозвался штабс-капитан. — А я вот пристрастился к «Приме»…[96]
Его визави заметно успокоился, кивнул — и спрятал курево обратно в портсигар.
— Признаться, не баловался никогда табаком, — добродушно проворчал он, — и не собираюсь, но вот приходится изображать заядлого курильщика! Имён называть не будем, достаточно и азбуки, хо-хо… Мы очень рады, Веди, что вам удалось пробраться в самое логово…
— Мы? — поднял бровь Авинов.
Буки слегка повёл лысой головой в сторону, указывая на свой стол, за которым сидел плотный мужчина, похожий на купца.
— Это «дядя Кока»,[97] — сказал Буки с ухмылочкой, — начальник штаба Добрармии Московского района. Я — её главнокомандующий.
Кирилл прищурился.
— Благодарю за откровенность, — проговорил он. — Но всё-таки просветите меня, откуда вам стало известно про «логово»?
Главнокомандующий довольно усмехнулся.
— У нас всюду свои люди, юноша, — сказал он. — Одних только кадровых офицеров восемьсот человек, и все они служат в большевистских воинских формированиях и советских учреждениях. А всего нас несколько тысяч. Есть оружие, и даже артиллерия — припрятали кое-что в амбарах на окраине…
— Только не поспешите с выступлением, — вымолвил Авинов, качая головой. — Я, конечно, не знаю планов командования, но видел, как большевики живьём закапывают в землю излишне торопливых…
Буки серьёзно кивнул, отблескивая лысиной.
— По плану штаба, — негромко проговорил он, — Москва поделена на секторы, во главе которых поставлены начальники. Поднявшись, мы овладеем мощными московскими радиостанциями и сообщим всем частям Красной армии на передовой о свержении Советской власти, что вызовет замешательство и открытие фронтов. Начало восстания приурочено нами к падению Тулы.
— Отлично, — выдохнул Кирилл, — аж свежим чем-то повеяло!
— Это форточка отворилась! — грустно хохотнул Буки. — Ваша очередь, юноша. Учтите, я спрашиваю не из праздного любопытства — мы оба должны чётко понимать свой маневр, а не бродить в тумане общего недоверия.
— Из скромности вы забыли упомянуть одну деталь, — тонко улыбнулся Авинов. — Я — лишь агент, а вы, как руководитель осведомительного пункта 1-го разряда в Москве, являетесь моим непосредственным начальством.
Руководитель хмыкнул.
— Докладываю, — сказал Кирилл. — Иосиф Сталин посылает меня за город, в имение «Горки», куда Свердлов, по сути, сослал Ленина… Понятно, что наркомнац не из великой любви к вождю мирового пролетариата так о нём печётся — именно Ленину он обязан своим положением. Ильич постоянно заступается за Сталина, сохраняя баланс между ним и Троцким. Не станет Ленина, Сталин не продержится и дня… — Выложив факты, Авинов договорил: — Я понимаю ваши чувства, Буки, но сразу хочу предупредить: второго покушения на «вождя краснокожих» я устраивать не буду. Объяснить?
— Желательно, юноша, — прохладным голосом сказал Буки.
— Безусловно, и Ленин, и тот же Сталин повинны в смерти сотен тысяч людей, — негромко проговорил штабс-капитан. — Они принесли России такую массу горя и несчастья, что монгольское иго блекнет на этом кровавом фоне. Всё это верно, но задумывались ли вы, кто сменит этих большевиков? Могу сказать — Троцкий и Свердлов. Лев Давыдович своих целей не таит — он хочет всю Россию превратить в один огромный концлагерь, а её народ забрить в «трудовую армию». Яков Михайлович активно поддерживает его, изничтожая целые сословия. Взять хотя бы пресловутое «расказачивание»! У обоих одна и та же идея фикс: сделать Россию плацдармом для мировой революции, разбить «белобандитские банды» и отправиться в походы — через Персию на Индию, через Польшу — на Европу! А самое страшное заключается в том, что они уже на полдороге к сей заветной мечте! И ещё неясно, кто стоит за ними. Ленин закрутил октябрьскую карусель на немецкие марки, а чем, интересно, платят Троцкому? Долларами? Или фунтами?
Главнокомандующий Добрармией Московского района хмуро покивал.
— Иначе говоря, — сказал он, морщась, — вы выбрали наименьшее из зол?
