Трейдер. Деньги войны - Николай Соболев
Но так-то мне все подколки пофиг — еще час, от силы два и я увижу Таллулу…
Второе явление оглушило не меньше, чем первое и отличалось разве что песней, но мне было без разницы. Я тревожно оглядывал зал, пытаясь понять, кто еще ломанется с букетами за кулисы…
На этот раз друзья не ехидничали, а ловко оттеснили конкурентов и к ногам Таллулы я пал в одиночестве. К хорошим, надо сказать, ногам — новое платье имело разрез не сверху, а снизу. Еще бы заменить туфли с квадратным каблуком на шпильки… ммм…
Что я там нес в тумане, пытаясь сократить дистанцию до вожделенного тела, я не помню. Но Таллула аккуратно отстранила меня ладонью:
— Ты не слишком молод?
— В самый раз! Инженеры-радиотехники возраста не имеют! — я гордо распушил хвост и тут же совершил стратегическую ошибку: начал рассказывать о своих разработках, вместо того, чтобы восхищаться Таллулой.
Так бы и остался я одним из десятков поклонников, но ухитрился заметить, что пентоды и коммутаторы ее мало увлекают, запаниковал и от растерянности брякнул:
— А еще я придумал, как делать апельсиновый сок в бутылках…
Она наклонила голову, отчего рыжая прядь выбилась из-под бандо и упала на глаза:
— Это тот, что Dollack, Grander Co?
— Да, я Джон Грандер-младший.
Вот тут-то в ее зеленых глазах и блеснул индикатор настройки, но она убрала волосы с лица таким жестом, что меня опять повело в туман, а голос разума и чувство самосохранения окончательно заглохли. Слава богу, мне хватило не мозгов, а везения не трепать о брокерской конторе — она могла посчитать меня пустым хвастуном. Или хуже, решить, что я не вру и вцепиться мертвой хваткой. А так она предпочла держать меня не слишком близко, но рядом:
— Завтра я пою с девяти вечера в Hawthorn-е, вот визитка. Все, иди, мне нужно переодеться.
Я бы предпочел остаться, но меня практически вытолкали за дверь, в руки товарищей.
— Ну что, у вас все серьезно? — с покер-фейсом спросил Ося.
— На себя посмотри! Где твоя блондинка?
— Ты же меня знаешь, если я влюбился, так это на целый день.
— Хорош трепаться, где этот Hawthorn?
Всезнающий Панчо неодобрительно хмыкнул — если Paradise заведение относительно респектабельное, то Hawthorn откровенный спикизи, подпольный клуб, где нелегальный алкоголь наливают в открытую, а не под видом чая или содовой. Зато совсем рядом с нашим домом. Но каково название, а? «Боярышник» — идеальный нейминг для шалмана!
Через сутки мы перебрались на другую сторону Чарльз-ривер, нашли несколько стоявших бок о бок небольших гостиниц и нырнули в проход между двумя из них. В конце, под ржавой пожарной лестницей, нашлась затрапезная дверка с окошком, куда я и подал вчерашнюю визитку. Вышибала внимательно осмотрел нас и впустил:
— Прямо по коридору, вторая дверь справа.
Там негромко играл джаз-квартет — хрипел саксофон, бумкал контрабас — а возле бара скалили зубы завсегдатаи.
— Мистер, сколько вам лет? — вопрос официанта, прямо скажем, поставил меня в тупик.
— Восемнадцать.
— Мы не продаем алкоголь лицам моложе двадцати одного года.
Каких усилий мне стоило не расхохотаться! Американцы на редкость упертая нация в части законов. Пусть тут торгуют выпивкой нелегально, но двадцать один год это святое!
— Я пришел слушать музыку.
— Мы также не можем продать алкоголь вашим спутникам.
— А им-то почему?
— Они могут поделиться с вами.
Панчо и Ося закатили глаза. То есть заведение, которое зарабатывает на продаже алкоголя, не будет продавать его из принципа. О-кей, приятель, о-кей.
Потом, отходя от шока и прихлебывая кока-колу со льдом, допер: а ведь официант прав! Ведь если их прихватят на продаже алкашки, то это обычное дело, кто не грешен. Нехорошо, конечно, но общество (за исключением двинутых пуритан) в глубине души их не осудит. А вот если их поймают на спаивании малолетних…
Мои юридические изыскания прервало появление Таллулы — она вышла на малюсенький подиум в почти что обычном платье и запела нечто джазовое, изредка поглядывая на меня. Низкие вибрации опять пробрали до самых пяток и я очнулся, только когда Таллулу сменил дуэт негритянок.
Вперед, за кулисы! Гримерка там одна на всех и попал в нее только отстегнув двадцать баксов вышибале.
— Привет, Джон Грандер-младший, — улыбнулась Таллула от зеркала, глядя в которое поправляла губную помаду.
— Привет, — прохрипел я.
Она скользнула по мне взглядом и скорчила едва заметную гримаску — ну да, я сегодня даже без цветов. И без айфона, или что тут принято дарить девушкам? Сумочку от Версаче? Айфон? Брюлики? Не книгу же…
— Смотри, какая красота, — без лишних слов она сунула мне под нос дамский журнал.
На рекламе томно изгибалась девица в жемчугах, но в фокусе лежало колье-чокер с блестящими камушками. Я с ужасом подумал о том, сколько это может стоить, если они настоящие, но следующая фраза позволила облегченно выдохнуть:
— Потрясные стразы, правда?
— Считай, что они уже твои.
— Ты такой милый, — она без церемоний обхватила мою шею и чмокнула в губы.
Перед глазами пронеслось, как я задираю ей подол и разнузданный секс на туалетном столике, но прежде чем я протянул руки, за дверями послышался шум, и в гримерку после короткого стука бесцеремонно всунул голову Панчо:
— Облава.
Блин, если в МИТ узнают, что меня замели в притоне, это крах.
— Пошли! — вскочила Таллула. — Тут где-то есть второй выход…
Ося героически остался прикрывать, а Таллула, Панчо и я ломились по узким подвальным коридорам, петлявшим между котельной, шахтой лифта и котлом с мазутом. Вскоре мы выскочили в в проход между двумя зданиями, близнец того, где вход в спикизи.
Там-то нас попытался перехватить некто в шляпе и плаще, но он не успел даже показать значок — Панчо с ходу вломил прямой в челюсть и добавил в бочину. Мы пробежали мимо упавшего на колени бедолаги и что есть сил помчались по Коммонвелс-авеню, слушая за спиной трели свистков, свернули на Дирфилд-стрит и дальше, на Бэй-Стейт-роуд. На наше счастье, общество Phi Delta Theta отмечало какой-то праздник и возле братского дома собралось человек сто студентов. Мы проскочили под шуточки и восторженное улюлюканье, а
