Самый лучший коммунист. Том второй - Павел Смолин
— Комсомол, товарищи, за последние пару лет проделал большую работу, превратившись из мешающей предаваться радостям жизни организации как минимум в хорошего работодателя — через сеть строительных отрядов многие наши товарищи обзавелись кооперативами и машинами, заложив тем самым основу дальнейшего личного благополучия. Это хорошо и правильно, но решительно недостаточно.
Товарищу Варданяну хватило силы духа спросить:
— Разве наши товарищи из рабочих, крестьян и пролетариев умственного труда считают Комсомол бесполезным и даже мешающим жить органом?
А в Канцелярии-то и не знали — вон какое лицо удивленное.
— Пока — первые ростки, — не стушевался я. — Однако тенденция складывается самая негативная. Большая часть комсомольского актива, несмотря на негласное, рассчитанное на понимание правило стараться не двигать по карьерной лестнице тех, кто не имеет реального опыта работы «на местах» — имею ввиду производство или сельское хозяйство — продолжают отрываться от земли. Немалая часть комсомольского актива выросла и построила карьеру в теплых условиях Комсомольской, скажем так, экосистемы. Вот вы, Леонид Николаевич, — повернулся к абхазу. — Токарь. Много ли в Канцелярии таких же, обладающих опытом работы на производствах, людей?
Подумав, негр ответил:
— Четверть, если на выпуклый глаз.
Товарищ Лазарев начал давать слабину — задышал чаще, помутнел взглядом, как-то странно и заторможенно принялся водить головой.
— В бассейн! — скомандовал я, дабы купировать тепловой удар.
Покинув парилку, мы окунулись в бассейн, завернулись в полотенца и разместились за столом, пить чай с бутербродами. Пивка бы, но не подавать же товарищам дурной пример! Отхлебнув из чашки и зажевав сервелата, товарищ Тяпкин вытер салфеткой свои губищи и продолжил:
— Так-то оно правильно — негативные тенденции налицо. Что в училище, что в институте…
— А вы на кого в институте учились? — спросил я.
— Вторая профессия — специалист по гидрометаллургическому производству тяжелых цветных металлов, практику в Норильске проходил.
Представив, как Полярной ночью, сквозь метель, с комбината домой бредет усталый абхазский негр с двумя образованиями, я почему-то испытал прилив умиления. До чего же я люблю нашу такую беспокойную, но такую интересную Родину!
— Так вот, что в училище, что в институте отношение к Комсомольскому активу было, прямо скажу, не очень, — продолжил он. — Активист, мол, тепленькое место себе выслуживает, а остальным что взносы, что мероприятия только мешают. А как без мероприятий?
— Никак без мероприятий, — согласился я. — И без взносов никак — если человеку просто так что-то дают, он это ценит меньше. А так — взносы символические платит, и комсомольский билет терять жалко.
— Его не из-за взносов терять жалко, — заметил Варданян.
— Любая такая штука подкрепляется комплексом причин, — согласился я. — Именно этому и учат наши средства массовой информации последние годы — искать причины и следствия, не упираясь как пресловутый баран в выдернутое из контекста явление.
— Любой вопрос должен стать политическим, — расписался в знании первоисточников Лазарев.
— От любой дорожной ямы можно провести цепочку до правящей надстройки, — кивнул я. — От этого мы наш народ постепенно отучаем. Монголо-татарское Иго принесло Руси как выгоду в виде стремления избавиться от тяжкого наследия феодальной раздробленности в пользу централизованного государства, так и минусы, главным из которых, при всем сочувствии к потерявшим в набегах близких, имущество и даже саму жизнь предков, является гиперцентрализованная правящая модель. Раньше все упиралось в личную заинтересованность царя в благополучии вверенной ему державы. Сейчас ответственность лежит на Политбюро во главе с Юрием Владимировичем.
Мужики поежились — параллель так себе.
— Нам нужно долго и последовательно работать с населением. Сейчас, когда провинциальные кланы мафиозного толка либо благополучно прокручены через силовой аппарат, либо вынуждены от страха «залечь на дно» и прятать свои грязные делишки поглубже, сигналы с мест начали отрабатываться гораздо эффективнее. За дорожную яму отчитывается тот, кому положено, а не Москва. Это же верно и для других сфер жизни — местные власти начали работать лучше и эффективнее, потому что им не мешают высокопоставленные взяточники, любители замалчивать проблемы и родственнички важных людей, которые негласно управляют кусочком Союза чуть ли не с самого его основания.
Сигналы «неприкасаемых нет» наконец-то укоренились в мозгах, и коррупция с прочими нарушениями изрядно снизились. Не искоренены — просто ряд деятелей включил осторожность, а матерые коррупционеры заняты усложнением «схем». Ничего, повальная цифровизация решит и эту проблему — попробуй откатик через прозрачную для ОБЭП и КГБ компьютерную сеть оформить, посмотрим, как у тебя это получится.
— Но это все лирика, нам сейчас важен Комсомол, — продолжил я. — Если с Партией правительству в целом удалось разобраться, перекрыв поток лезущим туда исключительно за привилегиями гражданам строгим отбором и отказом в масштабах страны от всего с приставкой «спец-» и пересмотром заработных плат в сторону уменьшения, Комсомол все еще остается рассадником возможностей для нечистых на руку, превратно понимающих материализм, товарищей. Секретарь ЦК ВЛКСМ получает эквивалентную члену Политбюро зарплату при гораздо меньшей степени ответственности и требований. Посмотрите на меня — мне восемнадцать лет, но я с работой секретаря справляюсь без проблем. Разве это правильно?
«Разве правильно сравнивать тебя с обычным восемнадцатилетним пацаном?» — отразилось на лицах соседей по застолью, но так поставить вопрос не решился даже товарищ Варданян:
— Сергей Владимирович, наша молодежь, безусловно, талантлива, образованна и правильно воспитана, но вы все же несколько отличаетесь от ваших сверстников.
В голове мелькнула мысль найти какого-нибудь обыкновенного Советского отличника и привести его в Канцелярию, дня так на три делегировав ему свои обязанности, но я отогнал ее прочь: отличник же справится, а вся страна из-за этого к Комсомолу уважение напрочь потеряет. С улыбкой покивав армянину — ага, отличаюсь — я заявил:
— Инициативы по пересмотру оплаты труда в Канцелярии снизу мы не дождемся — товарищи совершенно справедливо не хотят наживать себе высокопоставленных врагов. Посему инициатива должна поступить сверху. Вверяю эту задачу вам, товарищ Лазарев — на завтрашнем собрании, сразу после снятия товарища Гайкова…
— А его снимут? — почти жалобно спросил не желающий так подставляться Лазарев.
— Снимут, — подтвердил я. — Вам придется поднять руку, когда товарищ Варданян поднимет этот вопрос на голосовании.
— Товарищ Гайков уже давно испускает, скажем так, душок, — сориентировался Лазарев.
— Пересмотр зарплат будет иметь по большей части символический характер, — успокоил я людей, на чей карман покушаюсь.
