Авиатор: назад в СССР 13 - Михаил Дорин
Очередной хай-кик от Морозова. Олег делает подсечку и переводит того на пол.
— Оу! — разнеслось протяжно по ангару.
Падение было чувствительным. Сломать Морозов ничего себе не сломал, но испытал боль однозначно. А потом Олег принялся его добивать. Из последних сил. Удар за ударом, а Коля защищался. Вот только тех самых сил у Печки не осталось.
Несколько ударов, и ему уже стало тяжело даже руку поднять. Сам Николай часто дышал, не пытаясь выбраться из удержания.
Прошло ещё несколько секунд, и Олег без сил рухнул на спину, тяжело дыша. Морозов перевернулся на живот и тоже не мог встать.
— Ну вот! Ничья вроде? — спросил у меня один из техников.
— Да, но дополнительного раунда не будет. Бой признан состоявшимся. Если можно, оставите нас? — попросил я, и все собравшиеся разошлись, обсуждая ход поединка.
Чувствовалось, что зрители остались довольны.
Я подошёл к моим товарищам. Олег уже смог сесть, а Коля перевернулся на спину.
— Ду… маю, он… не проиграл, — тяжело дыша, сказал Морозов, с трудом поднимая руку и указывая на Олега.
— Но и не выиграл, — ответил Печка.
Я помог каждому из ребят снять экипировку и убрал её в ящик. Они уже немного отошли от поединка и встали с татами.
— Отдышались? А теперь в чём у вас проблема между собой? — спросил я.
Олег помотал головой, но рассказывать ничего не стал.
— Я всё равно добьюсь. А если нам придётся столкнуться с американцами в реальном бою, вы будете друг друга прикрывать? Будьте мужиками, а не тряпками. В чём дело?
Печка смотрел на меня, но не решался говорить. Он махнул рукой и ушёл.
— Стой! — раздалось эхом по ангару.
В первую секунду мне показалось, что это я остановил Олега. Не так я хотел закончить их вражду, чтобы он просто ушёл.
Однако, Печку остановил Морозов.
— Я расскажу. На мне же его смерть, — тихо сказал Коля.
— Чья? — спросил я.
Олег повернулся и подошёл к ящику за моей спиной, чтобы сесть. Его руки слегка дрожали от напряжения, а кулаки сильно покраснели от ударов. Нос был красным, а губа опухла от пропущенного удара.
— Я не был в Афгане так, как ты это себе представляешь. Мы работали как истребительное прикрытие с аэродрома Кызыл-Арват.
Никогда не слышал, чтобы Су-15, на которых до поступления в школу летал Морозов, работали с данного аэродрома. Может, что-то поменялось в этой реальности. Хотя, не так… что только не поменялось в этой реальности!
— И кого вы могли прикрывать на «карандашах»? — спросил я, назвав Су-15 по их прозвищу в войсках.
— Тогда ещё мы летали на МиГ-21бис. С товарищем полетели на сопровождение Ил-76 в район Шинданда. Тут появились иранцы. Два Ф-5 «Тайгер». Вели себя достойно, не угрожали. Сначала.
Николай замолчал и посмотрел на Олега. Будто у него поддержки искал.
— Что дальше?
— Потом начали борзеть. Близко подходили. Я решил, что надо их отогнать.
— Так сильно борзели?
Морозов промолчал, утирая мокрый лоб ладонью.
— Ил-76е ушли вперёд, а мы закрутились с Ф-5. А потом увидел вспышку в зеркале. Доложил, что нас атакуют, и пустил ракету. Одного сбил и тот катапультировался. Начал искать второго, а тот уже ушёл.
— А ведомый? — спросил я.
— Нашли только через месяц. Обломки упали в районе Шаршари. А там, сам же знаешь, база духов была большая.
А то! Генерал Хреков именно там потерял свой глаз. С моим боевым полком и полком штурмовиков, мы с Шинданда «утюжили» эти горы очень долго. Пока на базу не привезли Ахмед Шаха.
— Так, ну… сам же понимаешь, что вы столкнулись в бою с иранскими лётчиками. В чём ты себя винишь? — сказал я.
— У него был не простой ведомый, — тихо сказал Олег.
— А какой же? — уточнил я.
— Его родной младший брат, — сказал Николай.
Олег встал и подошёл ко мне.
— Что теперь скажешь? Каково мне с ним работать теперь, а? — спросил Печка.
— Из его рассказа выходит, что твой брат погиб от ракеты противника. Коля потом сбил этот самолёт.
— Да? А ты уверен, что он не врёт? Моего брата только полгода назад признали погибшим. Причина катастрофы — техническая неисправность, поскольку Николя струсил написать в рапорте, как было. Ему орден, а брату — закрытый гроб и серый памятник с красной звездой.
Печка похлопал меня по плечу и подошёл к Морозову.
— Прощать мне тебя не за что. Живёшь, так и живи с этим, — сказал он Николаю и повернулся ко мне. — А тебе спасибо, Серёга. Дал выпустить пар и не перейти черту. Я могу идти?
— Иди, Олег.
Печка ушёл, оставив нас с Морозовым вдвоём.
— Он правду сказал? Ты написал в рапорте так, как тебе намекнули сделать?
— Да. Поэтому дали орден. А потом и помогли в школу поехать. Бывший тесть тут ни при чём, хоть он и большой человек на флоте.
Что-то всё равно не так. Как-то всё просто. Не мог не увидеть пуск ракеты Морозов. Да и был бы доклад от ведомого, что по нему пуск.
— А на самом деле ведомого сбили. Тогда почему это скрыли? Что за тайна такая?
— Не знаю. Это произошло в конце 1981 года. Говорят, с Ираном начали отношения теплеть.
Ого! Выходит, это произошло после того, как я сбил иранского лётчика. Теперь понятно, почему никто не раздувал скандал с пересечением. Нам было невыгодно, чтобы Иран оказывал поддержку духам в Афганистане. Вот и провели всё как несчастный случай. Бред, но других, наверное, идей не нашлось.
— Пошли. Хватит на сегодня откровений.
Сделав несколько шагов, я остановился на несколько секунд и посмотрел по сторонам.
— Что случилось? — спросил Коля.
— Ничего. Показалось, — ответил я, и мы пошли дальше.
Направились к выходу, но у меня осталось ощущение, что кто-то за нами скрытно наблюдал. И это была не дежурная смена в ангаре.
Несколько лётных смен я наблюдал, как складываются отношения у Олега и Николая. Работали они сообща вполне себе нормально, но не более того. Вечерние посиделки проходили
