Цена империи. На начинающего Бог - Игорь Аркадьевич Черепнев
У нас же большая часть населения находится в состоянии постоянного голода, недоедания! Отсюда и качество здоровья призывников, откуда же его взять? Но крайне необходимо поднять покупательную способность именно этой громадной массы населения. Ибо аристократия уже привыкла к дорогим и качественным заграничным вещам, которые может себе позволить. Наш средний класс – дворяне и мещане – не поддержат нашу промышленность своим рублем из-за своей малочисленности, про рабочих не говорю, их положение пока что мало отличается от крестьянского.
– Кому же промышленность будет продавать свои товары? Ведь выгодны исключительно крупные производства, где издержки минимальны. В нашем случае, если будет построен завод невоенного производства, то склады оного будут завалены топорами и плугами, а их никто покупать не будет и предприятия разорятся?
– Вы правильно уловили суть проблемы, Петр Александрович! Даже наладив производство товаров, мы столкнемся с кризисом перепроизводства, ибо качество отечественных товаров ниже иностранных и на свои рынки никто из сильных государств нас не пустит. Там свои Путиловы заправляют! Но… Россия уникальная страна, и уникальна она, в первую очередь, своим положением. Всем остальным для развития торговли с колониями нужен флот – нам нет. Мы можем колонизировать пространство, непосредственно прилегающее к нашим границам! Расширяя сферу влияния государства на прилегающие пространства на Востоке. Не обязательно захватывая их. Но… Нам надо тянуть нити железных дорог. Прошу вас, посмотрите!
Государь прошел к стене, у которой располагалась простенькая ширма из красной ткани. Он отодвинул ее. На стене висела довольно большая карта империи, на которой были очерчены линии. Я подошел ближе и присмотрелся. Красные линии на Дальнем Востоке тянулись от Кореи, захватывая Маньчжурию и Северный Китай, через Тибет выходя к Индии. Вся Средняя Азия до границ с Афганистаном, Персия оказались в этой черте.
– За сию карту любая разведка готова выложить миллионные суммы, – заметил я вполголоса. К границам этих красных линий шли линии черного цвета. Понятно, тут планировалось проложить железные дороги.
– Да… сие план стратегической экспансии Российской империи на Восток. Нам будут на этом пути мешать, но он позволит решить многие проблемы… кроме одной: у нас катастрофически не хватает на все сии планы людей! Рабочей силы! Значительная часть населения выращивает хлеб, которым и себя-то прокормить может с трудом! А армию? А армию рабочих? Не говоря о всем населении России-матушки? Скажите, сколько раз за вашу бытность в правительстве принимались решения о создании государственных запасов зерна на случай голода и неурожая? И где эти запасы? Что было сделано в этом ключе? Правильный ответ – практически ничего! Почему? Да потому что не нужно! Зерно выгребается торговцами и отправляется за границу. Пусть свои голодают… Крестьяне продают с таким трудом выращенный продукт за бесценок. А потом едят лебеду! Смертность детская в крестьянских семьях знаете какова? Из семи детей до пяти лет доживают двое, в лучшем случае трое! Так вот, Петр Александрович, я скажу вам о своей мечте, и она намного сложнее, чем мечта короля Анри… Я хочу, чтобы каждая смерть ребенка до пяти лет была чрезвычайным происшествием! Слышите меня, чрезвычайным!
Я смотрел на государя, видел, как пальцы его рук вцепились в спинку кресла, с которого он встал, ибо большую часть своей речи Михаил Николаевич произнес стоя. Я видел, как он весь сжался, готовый дать бой всему миру. И я впервые почувствовал, что все произнесенное тут императором Всея Руси – истинная правда. И нечего тебе, Петр Александрович, во власть играться. Бери и впрягайся в тяжкий труд. Потому как есть у государства не просто государь, а лидер… Второй из Романовых, насколько я понимаю нашу историю. Второй после Петра.
Глава одиннадцатая
Очень сложный материал
Задача лидера – быть сильным, но не грубым; быть добрым, но не слабым; быть смелым, но не запугивать; быть вдумчивым, но не ленивым; быть скромным, но не робким; быть гордым, но не высокомерным; иметь чувство юмора, но не безрассудство.
Джим Рон
Санкт-Петербург. Ново-Михайловский дворец.
6 марта 1880 года
ЕИВ Михаил II
Почему мне вспомнилась цитата из Джима Рона? Потому что не прав был этот хитровыделанный мормонский проповедник. Нагромоздил кучу красивых фраз. А вы подумайте: что это получится за лидер – ни рыба, нн мясо, хитрюган и интриган, который будет прикрывать низменные помыслы красивыми фразами? Но если это мормонский лидер, то я тогда испанская принцесса! В любом случае подобного г…на из меня не получалось. Как-то из характера, как углы из плохо выточенного шара, вылезают принципы, несообразные этому времени.
Вот и с Валуевым как-то несколько раз прорвало.
Конкретно так прорвало. Надо быть сдержаннее, господин попаданец, а то и попасться можно! Еще раз прокляв свой длинный язык, пошел поговорить с семьей. Был у меня такой план: постепенного вовлечения сыновей в дела управления государством.
И вот тебе, батенька, полный афронт и сплошное разочарование. Такого провала Штирлиц не ожидал. Когда я зашел в комнату отдыха, первое, что я увидел – абсолютно равнодушные взгляды детей. Всех. Сандро и младшего не брал специально. А эти? Им было абсолютно неинтересно то, что происходило за этой дверью. Они не то чтобы не поняли, о чем там говорили, они и не пытались понять! Черт! Я что, от них многого хочу? Или они просто не понимают, что с недавних пор стали не просто великими княжатами, а цесаревичами? Ну, один из них точно, остальные – в потенциале. Что именно на них будет строиться династия и благополучие Державы? Я спросил, не устали ли они, Николай тут же сослался на рану и отпросился, ушел.
А потом – молчание и ни одного вопроса. Вопрос возник у меня, когда все дети покинули комнату по секретному ходу на второй этаж. Я спросил Ольгу:
– Скажи, дорогая, мы правильно воспитывали наших детей?
Победоносцев
Есть моменты в жизни, когда решается судьба человека. Сегодня я ехал в Ново-Михайловский дворец на аудиенцию к его императорскому величеству, и приглашение сие жгло мне руки, а предстоящий разговор точно так же огнем изводил душу мою. Будучи человеком твердых принципов, я был готов принять за них все – отставку, ссылку, даже смертную казнь! Но вот встречи с государем побаивался. Надо сказать, что Михаил Николаевич, тот, которого я знал, и
