Комонс (СИ) - Батыршин Борис Борисович
Заметьте, это я излагаю авторскую концепцию, с которой всякий может познакомиться, прочтя книгу. На деле же, умение пришельцев подавлять личности аборигенов обусловлены наличием у них своего рода «служебных» ноосферных пакетов, особых «исполнительных программ». Они и играют роль виртуальных «посредников», а так же выполняют ещё кое-какие полезные функции. Что до лучемётов и летучих блюдец – тут «Десантникам» приходится полагаться на местные технические достижения.
Дети. А вот тут автор прав. Земные дети действительно способны до некоторой степени противостоять технологиям чужаков. Правда не все и в разной степени. В начале шестидесятых, Земле повезло – в нужное время и в нужном месте оказались два паренька с нужными способностями, и к тому же, достаточно сообразительные и волевые. Так что автор попал в десятку. Или… ему действительно намекнули? Спросить больше некого.
Само Вторжение. Тут тоже сплошь авторский вымысел, более-менее соответствует лишь концовка – «заражённый» район оцеплен войсками, угроза ядерного удара, пришельцы уходят. Оно и понятно: кто ж допустит какого-то там фантаста в напрочь засекреченные архивы? Тем более, тот понятия не имеет, что его замысел, как пишут порой в предисловиях, «основан на реальных событиях».
Кстати, насчёт того, что «спросить больше некого». Это ещё одна, поистине гениальная догадка писателя. Тогда, кураторы «литературного проекта» попросту не обратили на эту деталь внимания – а ведь именно она во время второго, рокового Вторжения сыграла (или сыграет? Нет, получается, что уже сыграла…) поистине спасительную роль.
Но об этом позже. Мысли путаются, как всегда, после очередного сеанса «реставрации воспоминаний». Спать, спать…
4
9 ноября 1978 года.
Гора Бештау.
Нескучное утро.
Б-бах – взиу-у!
Резкий, хлёсткий звук винтовочного выстрела, пронзительный визг рикошета, нас осыпает каменной крошкой. Нас – это меня с затаившимся внутри альтер эго, Аста и Миладку. Девочка судорожно вцепилась в мою руку, прижалась, скорчившись в комочек, сама не своя от страха. Серёге тоже нехорошо – вон, как побледнел от испуга и, главное, от непонимания ситуации.
Думаете, мне не страшно? Ещё как. И понимаю я не больше вас…
Б-бах – взиу-у!
Б-бах – взиу-у!
Вот гад, и не жаль ему патронов… А чего их жалеть? Выстрелов никто не услышит – мы в ложбине, одна левая тропа ведет к главной вершине Бештау, а другая – на безымянный отрог, отделенный от гряды, именуемой «Козьи Скалы» глубоким ущельем, носящим оптимистическое название «Волчья пасть». И где-то в стороне этой самой «Волчьей пасти» и притаился враг. От нас до него метров сто, никак не больше. Для стрелка с винтовкой – сущие пустяки.
Б-бах – взиу-у!
..только не для этого. Вон, какой разброс… или он потерял из виду нашу засидку, и бьёт куда попало, давит на мозги? Это у него получается – ребята бледные, ни кровинки, да и меня ощутимо трясёт.
Б-бах – взиу-у!
Пауза. Наполняет магазин? Тогда у него «мосинка» или что-нибудь вроде «Маузера 98К». А то и охотничий карабин, «Лось» или «Барс» – у тех тоже, вроде, магазины на пять патронов. В принципе, можно встать и рвануть во-о-он к той гряде… Нет, не сейчас. Сначала надо объяснить спутникам замысел, подготовиться…
– Серёг, – шепчу, – шляпу дай!
На голове Аста предмет его гордости, бледно-зелёная выцветшая шляпа-панама, какие носят погранцы. Этим летом ездил с матерью в экспедицию, в Казахстан, оттуда и привёз.
Отдал безропотно – стащил с головы и протянул, скомкав зачем-то в кулаке. Подгребаю к себе ногой длинный сучок, цепляю на него панаму и медленно высовываю из-за камня.
Б-бах – взиу-у!
Нет, ну точно, мазила. Фонтанчик каменной пыли брызнул чуть ли не в полуметре от приманки. Поспешно убираю сучок – сработало…
– Жень, а Жень! – Миладка теребит меня за руку, в голосе – слёзы. – Кто это, а? Бандит? Сумасшедший? Чего ему от нас надо?
– Понятия не имею. – шепчу. – Ты тише, а то ещё услышит… Аст!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})– А?
На Серёгу трюк с панамой подействовал успокаивающе. Как же, что-то делаем сами, не сидим, как бессловесные мишени…
– Собери парочку камней, и когда скажу – кинь во-о-он в те кустики. Только пониже кидай, чтобы незаметно…
Кустики растут с другой стороны от присмотренной мной тропы отхода, шагах в десяти, и до них, вроде бы, можно добраться, не высовываясь. Пусть горе-стрелок думает, что мы пытаемся удрать в том направлении. Заодно и патрончики пожжёт, вряд ли у него их полные карманы…
– Давай!
Аст, не поднимаясь, швыряет камень в указанном направлении. Удачно попал, ветки затряслись, закачались. Не знал бы – сам подумал, что там кто-то ползает.
Б-бах!
Б-бах!
На этот раз рикошетов нет – пули уходят в заросли карагача. А этот гад снова купился. Вот и хорошо…
Реального боевого опыта у меня нет. Совсем. Срочную я оттянул в частях ПВО, где занимался, по большей части, обслуживанием пусковых установок «Печора», в миру известных как С-125. И стрелять приходилось руки раза три за оба года службы, на стрельбище. Зато позже пристрастился к страйкболу и хардболу, немало полазил по подмосковным лесам да заброшенным пионерлагерям с «приводом» или прокачанной пневматикой. Эти навыки – как раз оттуда.
– Эй, сопляки! Выходите, всё равно достану!
Наконец-то наш визави подал голос. Надтреснутый, не слишком уверенный в себе, к тому же, угадывается одышка. Значит – человек немолодой, лет сорока пяти или больше.
Интересно, что ему мешает просто встать и подойти к загнанным жертвам, а потом со всеми удобствами пристрелить в упор? Ясно же, что стволов у нас быть не может. Или опасается, что мы кинемся врассыпную, и он не успеет перещёлкать всех троих? Вообще-то логично, снайпер из него никакой…
Б-бах- взиу-у!
Б-бах- взиу-у!
…терпение у этого козла явно на исходе. Оно и понятно – мы сидим так уже четверть часа. Конечно, сейчас раннее утро, туристам взяться неоткуда, но – мало ли? Хотя, вряд ли – это мы встали ни свет, ни заря и попёрлись на клятую гору, чтоб ей провалиться в тектонический разлом…
…тропа, поднимаясь вверх, извивалась по густому лесу – буки, карагачи, орех, какие-то неизвестные мне породы. Чем выше мы забирались, тем сильнее лес редел, пока не исчез совсем, сменившись низким, редким кустарником. Выведя в седловину между Большим Бештау и Лисьим Носом, тропа нырнула в распадок и свернула к «Двум Братьям», живописным выступающим скальным останцам. Здесь мы сделали привал, наскоро перекусив прихваченными с собой бутербродами. Милада к тому времени успела уже запыхаться, да и у меня рубашка взмокла под курткой.
– Дальше тропа ведёт к скале «Лисий нос» – говорю. – Оттуда, через каменные осыпи и альпийские луга, к вершине.
Эти подробности я позаимствовал из туристической брошюрке, приобретённой вчера в киоске «Союзпечати», и всю дорогу, как заправский гид, потчевал ими спутников. Аст кивал – альпинизм, горный туризм его давняя мечта – а Миладка охала. Восхищалась потрясающими видами и беспрерывно щелкала пластмассовой «Сменой». И дощёлкалась до того, что когда мы поднялись на покатую, открытую всем ветрам вершину, у неё осталось в сменной кассете едва пяток кадров.
Вершина… это надо видеть. Вокруг раскинулся весь мир – западный край горизонта ещё тонет в чернильной мгле, под ногами россыпи огоньков Пятигорска. Сравнительно недалеко высится пологий зелёный конус Машкука – Кисловодск, вчера мы там были. А дальше, на юго-западе, над ватной пеленой утренних облаков, на фоне ярко-синего неба золотятся в солнечных лучах пики Большого Кавказа. Эльбрус, снежно-белый двуглавый исполин царствует над всей этой невероятной красотой, и лёгкое облачко зацепилось за его вершину и никак не может освободиться, чтобы уплыть по своим, облачным делам…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})Миладка визжала от восторга, вытирала навернувшиеся но ветра слёзы, хлопала в ладоши, расцеловала нас обоих в щёки. Аст молчал, независимо заложив руки за спину, и мечтательно смотрел вдаль. Да и у меня перехватило дыхание, хотя бывал я на том Эльбрусе, и не раз – сначала в 81-м, кода ездил в альплагерь «Баксан», и позже, года через три. Тогда мы скатались в Приэльбрусье «дикарями», провели в палатках две незабываемые недели, а под занавес – поднялись на Восточную вершину, злостно нарушив при этом все писаные и неписаные правила безопасности.