Павел Дмитриев - Поколение победителей
Анатолий не удержался, начал расспрашивать о сестре еще в такси. Вроде бы хотел задать несколько скользких вопросов, но раздумал, всеж Катя взрослая девочка. Рассказал ему, что девушка здорово помогает в работе, и вообще живет как на заграничном курорте. В мелкой болтовне дорога пролетела быстро, таксист гнал не слишком жалея машину.
…За демонтаж частей RAVчика взялись с утра, отправив помощников-сержантов «чтоб духу до темноты не было». Пришлось разобрать баррикаду из бревен, и выгнать машину под крышу внутреннего двора. Так хотя бы был свет и простор для аккуратного вандализма, ведь машина должна была после всех манипуляций остаться полностью «на ходу».
Работы нам с Анатолием хватило на три дня. Торопиться не пытались, все непонятные места и соединения описывали. В итоге сняли: магнитолу с ЖК дисплеем, антирадар, парктроники с комплекте с индикаторами, сигналку с брелком, приводы задних стекол, акустику, в том числе усилитель, галогенные лампочки фар, привод омывателя стекла. Нарезал образцов материалов обшивки салона. Сделали фотографии подвески с линейкой для масштаба, а так же двигателя и отдельных узлов.
По завершению протопили баньку. Жутчайшее сооружение с низким потолком, таким, что мне приходилось ходить только «на полусогнутых». Еще и крохотное окно почти не давало света. Хорошо хоть стояла нормальная печь, сваренная из куска здоровенной металлической трубы. Не иначе, постарался бывший Катин муж. Но похлестаться всласть березовыми вениками это не помешало. Как и выпить полдюжины бутылочек «Исетского» под огромный кусок жесткой до подошвенного состояния соленой горбуши.
Анатолий все допытывался, как развивается ситуация в Москве, уж очень ему надоело охранять RAVчик в Н-Петровске. Даже капитанские звездочки не слишком помогали бороться со скукой и отсутствием супруги. Пришлось обнадежить, в смысле, все нормально и планово, на высшем уровне. Члены Президиума ЦК каждый день. Хотя никакой уверенности в удачном разрешении ситуации у меня не было.
…Обратно в Москву чемодан едва дотащил.
1.9. Александр Шелепин. Июнь 1965 года. Москва
В Москву поехали на одной машине, слишком о многом надо было поговорить, но сил на прогулки по лесу уже не оставалось. Однако, едва устроившись на диване и пристроив старомодную борсалиновскую "федору"[35] на полку за спиной, Косыгин провалился в себя, зафиксировав невидящий взгляд на спинке переднего сиденья. Александру показалось, что рядом находится какая-то ЭВМ, лихорадочно быстро просчитывающая параметры орбиты, по которой будет запущена экономика СССР после веселой команды «поехали!» Нарушить это сосредоточение было кощунством, поэтому, подняв отделяющую водителя перегородку, он принялся бездумно рассматривать давно знакомый пейзаж.
…Боже, как болит голова, подумал Алексей Николаевич булгаковскими словами. Наконец-то можно расслабиться на мягкой коже, далеко вытянуть ноги по ковру, все равно не достать носками модных туфлей до страпонтенов.[36] Все ж дочка Людочка молодец, выписывает себе из иностранных магазинов модную одежду и обувь, которой нет в кремлевских магазинах, и отца не забывает. Вот только с дачей на Николиной горе она зря перестаралась. Заложила в стройку трехэтажной махины спортзал, бильярдную, сауну. Сейчас охрана надписи «Буржуи» на воротах стирает каждый день. Совсем в мать пошла…
Мысли скатились в прошлое. Ранняя осень в Новониколаевске,[37] пропитанный моросью воздух еще сохраняет летнее тепло. Алексей, 22-летний инструктор областного союза потребительской кооперации, переполненный планами выскочил из новенького здания Сибкрайисполкома на Красный проспект, незамечая никого вокруг… Буквально налетел на по-буржуйски одетую пухленькую девушку, столкнув ее с узкого дощатого тротуара на дорогу. Высокие сапожки от Andre Perugia утонули в грязи чуть не до шнуровки.
Юность необидчива. Вечером они сидели в зале «Транспортника», что на Вокзальной улице, и под звуки разбитого пианино смотрели заковыристую семейную драму «Love Never Dies» с очаровательной Мэдж Беллами. Завезенное в начале 20-х из ДВР, запрещенное к показу в РСФСР кино стало первым мостиком между сыном питерского токаря и Клавдией Кривошеиной, падчерицей крупного нэпмана-пивовара.
Против ожиданий, родители девушки приняли молодого «голозадого» кооператора неплохо. Пивное дело отчима Клавы крепко держалось, впрочем, господин Кривошеин не строил иллюзий. Местным хлебникам и маслозаготовителям уже пришлось плохо. Диковатые налоги плюс контроль Советского государства над железной дорогой фактически поставил крест на их деятельности. Невесело шутил под чай с медом – дальше Сибири не сошлют, и старался понадежнее обеспечить всех восьмерых детей от обоих браков. Желательно замуж и подальше. Его циничные слова о невеселом будущем России с тех пор стояли в ушах Премьера СССР.
С тех пор они с Клавой шли по жизни вместе, осторожно обходя все подводные камни. Позади рождение дочери, срочный переезд в Ленинград, практически побег от раскручивающегося над Сибирью маховика репрессий. Учеба в текстильном институте, председательство в Ленинградском горисполкоме. Потом война… Сейчас опять выбор, может быть самый важный в жизни. Хотя этим невозможно удивить человека, который организовал в начале Отечественной эвакуацию 1713 заводов. Да-да, именно 1713, он помнил каждый из них. С риском для жизни пробивал решение по дороге для блокадного Ленинграда и предложил идею трубопровода по дну Ладожского озера. Надо только немного подумать. Ведь все на самом деле очень просто.
Сохранить плановый принцип сталинских времен в чистом виде не выходит, без каждодневной расстрельной угрозы великого вождя все рушится просто на глазах. Что проку в коммунистических идеях? Делить справедливо научились, но нечего. Чтоб убедиться достаточно зайти в магазин или на рынок. Двадцать мирных лет прошло, но великолепия, которым встречал Елисеевский до революции нет и в помине. А цены! Отец Алексея Николаевича, токарь-отпиловщик завода «Лесснер», получал 150 рублей в месяц, а любимый маленьким Алешей шоколад «Жорж Борман» стоил три копейки.
Косыгин лучше других видел глубину пропасти, на краю которой балансировал СССР. Диктатура пролетариата породила чудо индустриализации 30-50-х годов, но стояло оно на ограблении крестьянства. Как по ресурсам, зерну, мясу, так и людям, которые и подняли советскую промышленность на невиданную высоту и выстояли в войне. Теперь деревня иссякла, нужен иной, новый источник роста.
Тяжелая промышленность боле-менее движется на пинках Кириленко и безумном впрыске ресурсов. С этим ничего нельзя поделать, без ракет и атомного оружия СССР уязвим. При этом производство ТНП катится под откос, да так, что с цеховиками ЦК боится бороться всерьез. Без их спекуляций и незаконного производства жизнь людей станет совсем тоскливой.
Еще недавно как основной вариант экономической реформы рассматривалось серьезное улучшение планирования внедрением ЭВМ по Глушкову. Да что говорить, в начале 60-х он сам загорелся этой идеей, казавшейся особенно реальной в свете разработки ЦСУ СССР отчетного межотраслевого баланса по 83-м отраслям в 59-ом. Но реальные предложения апологетов кибернетики не обрадовали, скорее напугали. Чутьем старого хозяйственника Косыгин видел, что ничем, кроме грандиозного и дорогого провала проект ОГАС закончиться не может. Рассказ пришельца только подтвердил обоснованность этих догадок.
Спасением казался компромиссный путь, уже более-менее рассчитанный и готовый к утверждению на сентябрьском Пленуме ЦК. Но выяснилось, что он оказался дорогой благих намерений, ведущих в ад. Еще и волнения в Чехословакии накатывают, ведь предупреждал же Дубчека, что запутается он в своих реформах, не помогло. Попаданец говорил, что СЭВ разделился после этого на четкие периоды «до» и «после». Прав, паразит, пути назад после танков на улицах Праги не будет.
Что остается? Были, как без них, робкие предложения разделить секторы, отдать артельщикам-кооператорам все обувные мастерские, шашлычные, и прочие мелкие услуги. Потом, постепенно, производство несущественных товаров, кустарные промыслы и все подобное.
Для тяжелой индустрии сохранить прежний сталинский план плюс ОГАС, или как ее теперь можно будет назвать. Интуиция немолодого человека громко кричала – это сползание не остановится, частный сектор, как водоворот, будет затягивать в себя отрасль за отраслью. Потому что так проще. И где-то на дне сознания Косыгина, встретившего Революцию смышленым подростком, билась мысль – наконец-то…
Но как? Как вводить очередной НЭП на 50-м году советской власти? Только предложить подобное на Президиуме, и можно головы лишиться. Упертые неосталинисты разорвут в клочки, разнесут в пыль своей любимой непобедимой теорией. Кстати, один из них сейчас слева сидит! Что характерно, за день про учение Маркса ни разу не вспомнил. Так зачем откладывать?
