Сергей Шкенев - Заградотряд Его Величества. "Развалинами Лондона удовлетворен!"
- Да чёрт их знает, Василь Прокопьич... - лейтенант прислушался к нарастающему вою. - Но очень уж издалека бьют.
Деловитая штабная тишина неожиданно была нарушена радостным криком:
- Они пошли, ваше превосходительство! Пошли!
Генерал-майор Тучков с укоризной покачал головой. Ну, пошли... ну, в наступление... и что? Активность англичан ожидаема, и не стоит так возбуждаться при виде плывущей в руки удачи. В принципе, юного, только-только из училища, лейтенанта можно понять - столько времени ждал установленного сигнала от воздухоплавательной разведки, и вот наконец-то дождался. Медаль "За боевые заслуги" вполне заслужил, а при производстве в следующий чин на награды обращают внимание в первую очередь. Волнуется вьюнош.
Воздушная разведка поначалу представлялась сущим баловством. Десяток шаров с наблюдателями висят в небе с утра до вечера, и сообщают диспозицию с помощью флажковой азбуки, позаимствованной у флотских. Разве это разведка? Но ведь углядели!
Англичан ждали. Идея правильного генерального сражения рано или поздно должна была придти в их головы - для того и пришлось разместить собственные войска в естественной узости между речкой и непроходимыми торфяными болотами, лишая себя возможности маневрировать на поле боя. Всё для удобства противника, а то, не дай Бог, передумает.
- Доложите, господин лейтенант, как полагается!
- Извините, - смутился связист, и подошёл к разложенной на столе карте. - Наблюдатели сообщили, что англичане начали интенсивный артиллерийский обстрел позиций Бобруйского полка, и сверху хорошо видно, как туда стягивается пехота противника численностью до трёх дивизий.
- Как посчитали?
- Так самоеды же... они и разглядели.
Тучков усмехнулся. Несколько лет назад его идея обучать в качестве воздушных наблюдателей сибирских и северных инородцев была встречена в штыки почти всеми, и только вмешательство Светлейшего князя Голенищева-Кутузова дало дорогу начинанию. Определённые трудности доставила полная неграмотность новобранцев, но объявление о возможности вернуться домой со службы с новой кулибинкой заставило их грызть гранит науки не в пример усерднее студиозусов любого из университетов.
- Бобруйцы часа полтора продержатся? - обратился генерал к капитану Воробьицкому, после исчезновения Наполеона вернувшемуся к привычным обязанностям начальника разведки Красной Гвардии.
- Это вряд ли, Николай Алексеевич. У Самохина только полусотня казаков да взвод егерей, остальные французы. Так что не более получаса. Винтовки против новых английских гаубиц долго не протянут.
Генерал-майор в задумчивости постучал кончиками пальцев по карте. Чёртовы гаубицы тоже ждали, и упускать момент перехватить наисекретнейшие орудия никак нельзя.
- Полчаса? Нам хватит этого времени, - Тучков встал и перекрестился на походный складень. - И упокой, Господи, их души. Жалко, но что же теперь поделать...
Лейтенант Самохин потерял счёт времени. Сколько прошло с начала английской бомбардировки? Час, полтора, два? Неизвестно, и посмотреть негде - подаренные невестой часы пали смертью храбрых, не выдержав встречи с гранатным осколком на излёте, а по солнышку, неделю не показывающемуся из-за низких облаков, не определить.
- Когда же вы кончитесь, сволочи? - лейтенант поймал в прицел неприятельского барабанщика, и когда тот завалился навзничь от попадания в грудь, с удовлетворением кивнул сам себе. - Который это уже у меня?
Забыл... Поначалу считал, но на втором десятке начал сбиваться, повторяя одни и те же числа по нескольку раз, а потом вовсе оставил бесполезное занятие. Когда противник идёт плотным строем и любая выпущенная в него пуля в конце концов обязательно находит свою жертву, вести подсчёт глупо.
- А ведь из лягушатников тоже кое-кто держится, ваше благородие! - урядник, расположившийся неподалёку от командира, вытянул шею, пытаясь поверх бруствера разглядеть хоть что-то на позициях французских стрелков. - Я грешным делом думал, что все разбежались.
Французам досталось больше всех. Согласно диспозиции, они должны были находиться в первой линии окопов, но легкомысленные союзники очень не любили сидеть в земле, и покидали укрытия при любом удобном случае. А уж если появился повод собраться толпой у сбитого урядником воздушного шара... Кто же упустит такую возможность? Вот эту толпу и накрыла дальнобойная английская артиллерия, стрелявшая снарядами невиданной мощности.
Результат известен и предсказуем - сотни полторы подданных Наполеона Бонапарта остались лежать возле растерзанного в клочья трофея, а остальные кинулись в разные стороны. Причём, заразы, в первую очередь старались держаться вне досягаемости винтовок заградотряда. К чести союзников нужно сказать, что не меньше пятидесяти человек вспомнили о присяге и рванули к русским окопам - туда, где хранилось их оружие. Каждый из этих храбрецов получил ружьё, двойной запас патронов, и приказ вернуться на ранее занимаемые позиции. Там они и остались...
- Чёрт с ними, Василь Прокопьич! - Самохин выстрелил ещё раз, и пошарил рукой в пустой патронной сумке. - Где Гришка с боеприпасом?
Такого расхода патронов лейтенант не ожидал. В его винтовке поменялась четвёртая по счёту ударная иголка, а красные мундиры всё накатывали волна за волной. Под барабанный бой, с развёрнутыми знамёнами, они шли, даже не делая попыток остановиться и произвести залп. Так не бывает, но так оно и было - англичане с завидным упорством лезли на завалы из тел своих предшественников, видимо надеясь на штыковую атаку. Слава Богу, дальнобойные винтовки позволили избежать рукопашной, но вот французов наступающая волна захлестнула.
- Тута я, вашбродь! - примчавшийся по ходу сообщения казак сиял белозубой улыбкой на почерневшем от порохового дыма лице. - Принёс вот.
- А чего так радуешься, дурень? - проворчал урядник.
- Так это... сержант князь Черкасский просил сказать, что пленных взял. Ажно цельных двенадцать штук. И нецелых десятка два.
Лейтенант поёжился. Если англичане добрались до занимаемых егерями окопов, то дело приняло скверный оборот.
- Потери у сержанта есть?
- Нет потерь, вашбродь. Только самому князю во время вылазки бабы аглицкие всю рожу расцарапали... ой... портрет попортили.
Тут Фёдор Саввич окончательно запутался. Какие, к чертям собачьим, бабы, и откуда они вообще взялись? И зачем понадобилась вылазка?
- Гриня, объясни по-человечески их благородию, - в голосе урядника появились угрожающие нотки. - Их светлость сержант Черкасский обоз с блядями в плен взял?
- Не бляди, а бабы, - обиделся Григорий. - Я же говорил... одеты в мундиры, и ещё с ружьями все. А патронов у них нету. То есть вообще нету.
- Не понял. Откуда они там?
- Ружья или бабы?
- Позубоскаль тут у меня, дурень! - нахмурился Василь Прокопьич.
- А сержанту скажи, чтоб сюда пришёл, - распорядился лейтенант.
- С бабами?
- Да хоть с чёртом, но чтоб быстро!
Документ 10
"Из речи премьер-министра Великобритании сэра Персиваля Спенсера в Парламенте.
Перед Богом и Его Величеством все равны в жизни и смерти, как мужчины, так и женщины. Поэтому мы не будем отрицать очевидный патриотический подъём, и дадим британским женщинам равные права при вступлении в армию. Да, это непривычно и на первый взгляд кажется дикостью, но так сможет подумать только не болеющий за общее дело нашей победы человек. Перед лицом азиатской опасности мы должны или воевать, или много работать, другого выхода у нас нет, и долго ещё не будет.
Во время войны как мужчины так и женщины должны быть уверены, что никто не работает меньше, чем в мирное время. Напротив, в каждой области нужно трудиться ещё больше. При этом не стоит совершать ошибку и оставлять всё на попечение правительства и парламента. Они могут лишь устанавливать общие руководящие принципы, а вот воплощать данные принципы в жизнь - это уже дело армии. Причём действовать нужно очень быстро. Стоит пойти дальше законных требований.
"Доброволец" - вот наш лозунг. Как житель столицы я обращаюсь сейчас, прежде всего, к жителям Лондона. Они должны служить примером отваги и благородного поведения во время войны, и, надеюсь, они сейчас не подведут. Их практичное поведение и энтузиазм при поступлении в армию уже завоевали им доброе имя во всём мире. И это доброе имя нужно хранить и укреплять! Если я призываю жителей Лондона делать работу быстро, тщательно и без жалоб, то я знаю, что они все меня послушаются.
Мы не хотим жаловаться на повседневные трудности и брюзжать друг на друга. Напротив, мы хотим подать пример всем британцам без исключения. А именно - работать, действовать, брать инициативу в свои руки и делать что-то, а не предоставлять это кому-то другому. Неужели хоть одна британская женщина захочет проигнорировать мой призыв? Неужели кто-то захочет поставить свой личный комфорт выше долга перед Его Величеством и всем Соединённым Королевством? Неужели кто-то в свете угрожающей нам страшной опасности станет думать о своих частных нуждах, а не о требованиях войны? Британская женщина лучше остальных поймёт, что я имею в виду, ибо она давно уже знает, что война, которую сегодня ведут наши мужчины, это, прежде всего, война для защиты её детей. Но сейчас мало воевать только мужчинам - мы хотим победить, какие бы средства для этого ни понадобились. Мы должны сохранить самое святое, защищаемое ценнейшей кровью нашего народа. Британская женщина должна по собственной инициативе заявить о своей солидарности со сражающимися мужчинами, и встать в строй вместе с ними.
