Иван Кузмичев - Поступь империи. Первые шаги.
Алексей Романов – Иван Пестерев.
-Бегом! Я же сказал бегом!– надрывался седой капрал Михей, списанный из армии около двух лет назад, правда, поставленный на небольшое довольствие.
Вот только из армии можно уйти всего лишь в двух случаях: смерть и инвалидность. У капрала отсутствовала часть руки, точнее не было ладони, ее оторвало в сражении близ Варшавы, когда наши войска разбили избранного короля Польши, пардон, Речи Посполитой Станислава Лещинского.
За победу войска наградили, вот только про раненных воинов забыли. Часть списали на гражданку, часть, причем большая, умерла в госпиталях и лазаретах. Михею «повезло» лишиться только ладони и он не умер в мучениях, впадая в беспамятство, словно рыбацкая шхуна во время шторма в гребни огромных волн.
Зачем армии нужен калека? Вот именно, незачем, так решили командиры и списали ветерана, выделив маленькое довольствие, дабы тот не помер с голоду.
«Удивительно, что хоть так-то,– с изумлением подумал я, ведь даже в моем времени не редки случаи, когда военный ветеран лишался конечностей, и родное государство не выплачивало ему ничего, хотя этот воин воевал только по приказу этого самого государства!»
Мне вспомнился случай, когда прапорщик, воевавший в Чечне, чуть ли не десяток лет, потерял там две ноги, подорвавшись на противопехотной мине. Но, приехав, домой он не смог рассчитывать на помощь этого государства, потому что чиновник ему сказал: «Мне все равно где ты воевал, ноги ты потерял по вине другого человека, так пусть он тебе и будет выплачивать пенсию!»
Когда я услышал это, то впал в ступор.
«Что ж, постараемся, чтобы не было таких случаев в этой России,– обещаю сам себе, смотря, как на полигоне занимаются четыре взвода витязей».
Учитывая будущую специфику кадетов, сейчас занимающихся развитием своей физической подготовки, все расписание и временные рамки мне пришлось писать самому. Так как никто из моих соратников не представлял себе необходимые тактически изменения, которые обязательно последуют с введением нового вооружения.
Однако как бы не менялось вооружение некоторые аспекты тактики нынешней останутся без изменений. К примеру, все так же строевая подготовка, в которую входят как маневрирование отрядом, шагистика, порядок движения на марше и многое другое, пока еще не известное в этом времени. Но уже плутонговая стрельба сильно измениться. Почему так? Все очень просто. До безобразия я бы даже сказал.
Дело в том, что залповый огонь ведется ротой для того, чтобы дефекты нынешнего оружия были меньше заметны, то есть, при одиночной стрельбе шанс попадания по цели много меньше, нежели при одновременной стрельбе десятков фузей. Я же решил, что, имея в запасе как минимум на 3 выстрела в минуту больше, чем любой современный стрелок, использовать такую тактику не совсем выгодно. Тем более что мне в любой случае придется вводить военную доктрину очень плотного взаимодействия артиллерии и пехоты. Ведь не зря же все кадеты разбиты на взводы по 25 человек, из которых пятая часть артиллерийский расчет. Но об этом пока рано…
Так же, из-за специфики и малочисленности витязей, пришлось усилить роль младших офицеров, дать больше полномочий, выражаясь общедоступным языком. Начиная с сержанта, каждый командир будет иметь в своем распоряжении не только стрелков, с повышенной огневой мощью, но и как минимум 1 единицу легкой артиллерии, в перспективе – трехфунтовой пушки.
Кроме этого каждый витязь обязан проходить тренаж штыкового боя. Стоит так же заметить, что штыки на оружии было еще не принято иметь, в основном пользовались багинетами, трехгранными «одноразовыми» штыками.
-Заболотный, я тебе что сказал?! Почему твоя пятерка тащится в конце взвода?
-Все по Уставу, старший наставник!– остановился в паре саженей Михея названный кадет, встав по стойке: «Смирно!».
-А ну говори, как должен двигаться на марше артиллерийский расчет?– грозно нахмурил брови Михей Зотов.
-В случае движения во время сражения, или же нападения на колонну, артиллерийский расчет обязан двигаться в центре построения, прикрываемый своими братьями-витязями. Во всех остальных случаях расчет, вместе с орудием движется сразу же за своим взводом!– ответил как по написанному кадет, преданно глядя в глаза старшего наставника.
-Ишь ты!– крякнул Михей.– Знаешь. Хвалю, вот только команда, какая была?
-Атака слева!– ответил кадет, краснея.
-Вот то-то же! За неисполнение приказа выговор!– нахмурившись сказал Михей, кадет тут же поник.– А за отличное знание Устава – молодец!
Витязь тут же расцвел, заулыбался.
-Все свободен, догоняй свой расчет!– отпустил кадета старший наставник, улыбнувшись.
Заметив меня на краю поляны, бывший капрал временно передал бразды учений одному из своих помощников, таких же седоусых ветеранов, приданных по моей личной просьбе из расквартированного под Рязанью полка.
-Ваше Высочество, старший наставник корпуса Михей Зотов!– вытянулся во фрунт ветеран.
-Вольно, старший наставник Михей. Улучшения по сравнению с прошлым месяцем наблюдаются?– поинтересовался я у ветерана.
-Так точно, ваш благородие, даже больше чем улучшения, третью и пятую роты хоть сейчас можно с годовалыми солдатами на одну планку ставить,– спокойно ответил капрал.– А то и в бой в случае нужды послать.
-Хорошо, коли так,– заметил я.– Как вы сами, справляетесь с этими сорванцами? Или может еще помощников подыскать?
-Справляемся, нас же почитай три десятка ветеранов на всех этих орлов,– ответил мне главный наставник корпуса, лично отбиравший всех наставников для взводов для обучения военной науке.
-Не забудь Михей,– мне было, как-то неловко обращаться к седоусому мужику как к подчиненному, но другое время, другие порядки, так что пришлось учиться и этому.– Все учения по программе, скоро первые фузеи будут, начнете их приучать к той стрельбе, про которую я тебе рассказывал. И никак иначе. А ближе к середине ноября я думаю, будут и пушки, тоже отрабатывать начнете, так что время веселое начнется.
-Так точно, Ваше Высочество,– ответил старший наставник.
-Ладно, я пойду, а вы продолжайте,– закончил я наш разговор.– Гоняйте этих молодцев до седьмого пота. Тяжело в учении – легко в бою!
-Есть, гонять до седьмого пота Ваше Высочество!
Как и в первое время начала обучения, я внимательно следил за новым способом обучения молодых кадетов-витязей. Еще бы, ведь придумано все было лично мной, точнее позаимствовано. Но не в этом суть. Главное, что пришлось объяснять азы преподавания КМБ (курса молодого бойца), правда, с измененными составляющими. А как можно объяснить эту науку как не на практике? Вот и пришлось нашей компании отбирать нужных людей. Которые впоследствии в течении месяца испытывали на своей шкуре все прелести оной подготовки. Правда по сравнению с действительностью это так, пшик, но все же практика есть практика.
Самое удивительное, что для всей этой седоусой братии командир нашелся совершенно случайно.
В один из июльских дней, после очередного осмотра отстраивающихся зданий корпуса «Русских витязей», я вместе с Кузьмой и Артуром, с сопровождением из полудюжины гвардейцев, ехали по улицам города и увидели странную картину: пара молодых ребят лет семнадцати, в одном из подворий занимались с деревянными мечами, сильно напоминающими сабли. Вот только весили они явно больше, да к тому же судя по их виду, они были сделаны из сырой березы, так что парней можно было пожалеть. Да ко всему прочему был слышен зычный, натренированный годами голос зрелого человека, иногда прерывавшийся зычным щелчком кнута.
Это действо меня очень сильно заинтересовало, да и времени было вдоволь, не долго думая, потянул поводья в нужную сторону и через минуту оказался в небольшом подворье. Весь двор достигал метров сорока в диаметре, но если учесть стоящий колодец, маленькую сараюшку с квохчущими рядом курами и поленницу со складом-холодильником, то вся площадка для тренировки едва ли была больше дюжины метров. Около колодца стоял седой мужчина, отличавшийся выправкой даже в этой нехитрой обстановке, в руке он держал небольшой кнут. Призванием, которого было подгонять самолюбие юнцов, нежели действительно причинять им боль.
-Эй, служивый!– крикнул я ветерану.
-Да, ваше благородие?– резко повернулся на месте седой мужчина.
-Ты, этих юнцов воинской науке обучаешь?– на всякий случай спросил я его, мало ли, подменяет, может настоящего наставника.
-Я, ваше благородие,– ответил ветеран, кланяясь со всевозможным уважением.
-И как? Делают успехи эти молодцы?– поинтересовался я у него.
-Делают ваше благородие, правда чтоб науку воинскую постичь и жизнь бывает мало…,– с некой гордостью ответил ветеран, глядя на согнувшихся в поклоне юнаков.
