Андрей Бондаренко - Славянское реалити-шоу
Понятливо кивнув, Сашенция передала Егору «тубус» и торопливо проследовала на зов, расстегивая на ходу самодельный планшет из дублёной кожи косули, в котором располагалась её походная аптечка.
Минут через пятнадцать-двадцать перевязанный, обихоженный и полностью пришедший в себя Пугач был готов для серьёзного и вдумчивого разговора.
– Ну, атаман, не тяни, рассказывай! – нетерпеливо попросил Егор.
Емельян грустно усмехнулся:
– Какой из меня нынче атаман? Перебили злодеи всю мою ватагу…. Один как перст, Галчонок, правда, вот ещё, – демонстративно положил Быстровой на плечо свою тяжеленную лапищу, а та и ничего, не отстранилась, только засопела протяжно и довольно.
– Как дело-то было?
– Я и сам не знаю – как…. От вас вернулся уже поздней ночью. Вокруг тишина, в окошках – ни огонька, ну, думаю, спят все. Сапоги на крыльце обстучал от грязи, дверь открыл, вошёл в сени, тут мне чем-то тяжёлым и приложили по голове, морды, связали крепко…. Уже утром подвесили на турнике, как свиную тушу – для разделки…. Я всё по сторонам смотрел, никак не мог понять: куда подевались мои сподвижники? Потом на крыльцо вышел широкоплечий узкоглазый гад, огляделся брезгливо, носом хищно поводил по ветру и своим подручным отдал строгий приказ, мол: «Трупы убрать и тщательно закопать!»…. Эти двое бритоголовых поворчали немного, но послушались: принялись моих безжалостно убитых подельников таскать в лесок, вон в ту и ту стороны…. Как они их убили? Не знаю, честное слово! У этих сволочей ведь и бесшумки имелись, да и в сенях ночью каким-то газом определённо попахивало…. Чуть позже узкоглазый тип велел меня подвесить к перекладине турника, начал усердно допрашивать. Всё вами интересовался, фотографии всякие мне безостановочно пихал в харю. Допытывался – как, где и что? Как быт у вас обустроен, каким путём можно к пещере подобраться незамеченным, ну, и всё в том же духе…. Сперва-то я молчал – как тот молодогвардеец из известного советского фильма, на его удары и прижигания сигаретами не обращая никакого внимания. А, потом…. Потом он ругнулся не по-нашему, сходил в избу, вернулся уже со шприцом, сделал мне укол в левое бедро, подождал минут десять-двенадцать, и давай заново задавать свои вопросы…. А я и сделать совсем ничего не могу. Совсем – ничего! Он спрашивает, а я и не хочу – а отвечаю…. Вернее, даже не я, а мой рот поганый! Потом он мне опять что-то вколол, навалился с новыми вопросами. Тут я уже смутно помню, как будто пелена какая-то туманная образовалась вокруг меня…. В конце концов, уже на самом багровом закате, он рассмеялся – гадостно так, глумливо – и пообещал, что, мол, когда вернётся на рассвете, тогда и продолжит со мной этот увлекательный разговор…. Ушёл. Очень пить хотелось, да только эти псы не давали, только хохотали от души да стучали в меня кулаками – что в тот пионерский барабан…. Больше ничего не помню…
– Бедненький ты мой! – тоненько заплакала Галина, роняя крупные горючие слёзы и смачно целуя волосатую Емельянову руку…
Генка Федонин совсем невежливо сплюнул в сторону, а Сашенция многозначительно завела глаза к небу…
– Эх, Галя-Галина! – от души высказался Егор. – Хорошая ты баба, слов нет! Но вот объясни ты мне, дурачку туповатому: зачем застрелила этих бритоголовых отморозков? Ну, зачем?! Они же знали – как выбраться отсюда…. Эх, так его растак!
Быстрова заметно смутилась, неподвижно уставилась в землю и извинительно забубнила:
– Да я и сама не знаю, как всё это получилось…. Увидала истерзанного Емелю, и как будто шторка тёмная упала на глаза. Совершенно ничего не помню…, – обернулась к Федонину: – Ты уж, Гена, извини меня, пожалуйста! Нашло что-то вдруг…
Они вскипятили воды, наскоро перекусили запасами пришельцев: соевыми галетами, говяжьей тушёнкой, мандариновым джемом, сгущенным молоком…
– Вот что, господа мои хорошие, – объявил Егор. – Пора двигать к дому! К родимой пещере, то бишь…. Ты как, Емельян, сам дойдёшь? Если что, можем и носилки соорудить. Дотащим уж как-нибудь…
Пугач, после минутной паузы, непонятно улыбнулся и отрицательно помотал головой:
– Не, братва, я никуда не пойду, здесь останусь! И моих ватажников надо похоронить по-людски, и вообще…. Нравится мне здесь, свежий воздух, опять же. А у вас там затхлая пещера, дышать нечем…. Так что, спасибо вам, дорогие друзья, за радушное и искреннее приглашение, но я остаюсь в Алёховщине.
– И я остаюсь! – огорошила всех Галина. – Если, конечно, господин атаман разрешит…
– Разрешаю! – расплылся в счастливой улыбке Емельян. – Не смотри ты так на меня, Егор Петрович! Считай, что я всё понял, раскаялся и признал тебя за полноправного командира…. Будем так мыслить, что ваша пещера – это столица нашего общего государства, где ты являешься могучим и всесильным Императором. Кстати, вы бы название, что ли, придумали вашему поселению! Так вот, у вас, уважаемые подельники, столица. А у нас с Галчонком – обыкновенные выселки, деревенька Алёховщина, ваша территория вассальная. Надёжный южный форпост государства, так сказать…. Чем плохо? Не, лишние продовольственные припасы вы себе забирайте. Зачем нам с любимой подругой – лишнее, чего за зиму схарчить не сможем? Только и вы с нами насущным уж поделитесь: солью, картофелем, зернотёркой вашей разрешите попользоваться…
– Ещё подбросьте грибов сушенных, рыбы вяленой и копчёной, – попросила Галина неожиданно нормальным голосом, в котором не было ни привычного сарказма, ни насмешливой язвительности.
Егор понимающе переглянулся с Санькой и резюмировал:
– Что ж, как говорится: совет вам и любовь, голуби! Раз так решили, значит, решили. Может, оно и правильно, в том смысле, что – судьба. Кысмет! Как любят выражаться наши мудрые мусульманские братья…. Ладно, время покажет, что к чему…
Чтобы не ходить попусту туда-сюда, Егор затоварил во вместительные рюкзаки, оставшиеся от новгородских злых гостей, репы и чечевицы. Одежду и обувь, снятую – без всякой брезгливости – с мёртвых «братков», также решил прихватить с собой. Перед самым выходом на маршрут он отвёл Пугача в сторону и пояснил:
– Итак, Емельян, оставляю тебе один автомат с глушителем, два рожка к нему, вальтер и «тэтэшку» – с запасными боекомплектами. Нормально так, вроде? Далее, у покойных новгородцев обнаружились две стандартные сигнальные ракетницы. Делим, ясен пень, поровну…. Если что – сразу же запускай сигнальную ракету. Вот ещё что: сложи-ка где-нибудь в стороне от избы пару высоких куч хвороста, под самый низ напихай сухой бересты, а сверху положи вдоволь сырого зелёного мха…. Ракету ведь и просмотреть можно запросто: вспыхнула и через минуту-другую погасла. А дым от огня, он долгоиграющий, обязательно заметим. Если что-то, не дай Бог, случится подозрительное – сразу же ракету посылай в небо, костры зажигай…. Всё ясно, атаман?
– Так точно! Всё ясно, командир, не сомневайся!
– Ну, тогда мы пошли…. Ещё вот. У «братков» в рюкзаках я нашёл три фляжки со спиртом, одну из них в избе оставил, на обеденном столе. Блокноты и шариковые ручки – из их же планшетов – я поровну разделил. Как и карманные фонарики, оснащённые ручными динамо-машинами…. Так что можете с Галиной начинать – хоть с сегодняшнего дня – писать подробные мемуары, вести личные дневники…. Послезавтра с утра, если будет нормальная погода, я загляну к вам в гости: соли принесу, других гостинцев. Ладно, давай краба, атаман! Всех благ! Галку, смотри, не обижай! Да, с Савелием и его хвостатыми подопечными лучше не ссорься, себе дороже…
Мобильная боевая группа вернулась к пещере уже в послеобеденное время. Впрочем, остальные члены дружного коллектива даже и не помышляли об обеде – находились на своих сторожевых постах, дисциплинированно ждали возвращения отряда, огня не разжигали.
– Господа-славяне! – торжественно объявил Егор. – Сегодня, в честь нашей маленькой, но славной победы, объявляю выходной день! Давайте устроим настоящий весёлый праздник: накроем достойный стол, выпьем по чуть-чуть, благо есть – что выпить…. Это сколько же мы с вами хмельных напитков не употребляли? Месяцев пять?
Предложение было принято с искренним и неподдельным восторгом – со стороны мужской части отряда, и достаточно сдержанно – с женской…
«Что-то здесь не так!», – дисциплинированно доложил чуткий внутренний голос. – «Что-то совершенно неправильное и тревожное…».
В честь праздника стол решили сделать сугубо мясным, без уже прилично надоевших грибов и рыбы. Тщательно отмочили в чистейшей родниковой воде упругую тушку засоленного гуся, нарезали копчёной утятины и зайчатины, а в качестве главного блюда фигурировал запеченный на вертеле молодой барсук – сработал один из Петькиных капканов. На гарнир были поданы отварная чечевица, пареная репа и горох, квашеная капуста. Десерт – компот из брусники и клюквы, с добавлением дикого мёда.
