Андрей Валентинов - Бойцы Агасфера (Око силы. Первая трилогия. 1920–1921 годы)
– Мы не злодеи, батюшка, – поспешил объясниться Лебедев. – Не бойтесь…
– Не батюшка я… Пономарь я церкви во имя Святого Власия…
– Так мы в церковном подвале! – понял Арцеулов. – Господин полковник, где это?
Прежде чем ответить, полковник долго успокаивал перепуганного пономаря, для чего понадобилось показать не только дыру в стене, но и офицерское удостоверение. Наконец тот немного оттаял.
– Слышал я взрыв-то, – вздохнул он. – И видел – огонь до неба. И про ход тайный слыхивал. Давно его заложили, еще лет полста тому… Значит, спас вас Бог от оков антихристовых…
В конце концов, пономарь пригласил неожиданных гостей подняться в церковь, в которой никого не было – в эти тревожные дни службу правили не каждый день. Во дворе уже темнело, и полковник решил двигаться дальше.
– Нам повезло, – пояснил он Арцеулову. – Места знакомые. Чуть дальше у нас есть еще одна квартира. Часа два переждем, заберем вещи – и в путь…
– А далеко? – поинтересовался капитан. – Или это по-прежнему тайна?
– Сначала на Сайхен…
– Господин полковник, я не силен в здешней географии, – напомнил Ростислав.
– Сайхен… – Лебедев помолчал. – Лучше я покажу на карте, капитан. А пока я хочу попросить этого пономаря, чтобы он заказал панихиду по Георгию…
– Вы давно знали господина Казим-бека?
– Три года, – вздохнул полковник. – Он прошел полный курс подготовки и должен был лететь вместе со мной.
– Перед смертью он пожелал вам удачи. И сожалел, что не довелось самому…
– Да, – кивнул Лебедев. – Не довелось… Проклятая война!
Арцеулову вновь подумал, что его спутник, несмотря на полковничьи погоны, не походит на военного. Арцеулову приходилось встречать авиаторов, это были ребята лихие, полковник же казался совершенно иным. Арцеулов рассудил, что Лебедев, вероятно, тоже ученый, как и остальные. Испытывал новые аэропланы в каком-нибудь исследовательском центре, и вот, нежданно-негаданно, угодил в горящий Иркутск.
…Запасная квартира оказалась недалеко – всего в получасе ходьбы. Дом был, как вначале показалось Арцеулову, пуст и брошен. Но когда полковник постучал в дверь условным стуком, перемежая, словно в азбуке Морзе, «тире» и «точку», им открыли. Хозяин – молодой плечистый бородач – ничего не спрашивая, сразу же пригласил гостей в комнаты, пообещав поставить самовар, заодно сообщив, что все готово.
Что именно готово, Арцеулов понял часа через полтора, когда бородач вывел из сарая запряженную тройку длинногривых красавцев-коней. В сани погрузили несколько мешков и баулов, после чего профессор Семирадский, к немалому удивлению капитана, взял в руки вожжи и предложил усаживаться. Хозяин открыл ворота и, поглядывая по сторонам, вывел тройку на улицу. Профессор перекрестился, проговорил: «ну-с, ну-с, вспомним молодость» – и легко хлестнул вожжами.
Наутро в кабинете Чудова царила великая суматоха. С часу на час чехи должны были передать Политцентру врага революции и наймита международного империализма адмирала Колчака, и Пров Самсонович, находившийся в приподнятом настроении, отдавал последние указания. Бывший Верховный должен был содержаться в иркутской тюрьме, где сиживал сам товарищ Чудов, что наполняло широкую грудь вождя местных большевиков чувством законной пролетарской гордости. На Степу в этой суматохе он даже не обратил внимания. Косухин, сообразив, что в такой великий день всем не до него, вышел в коридор и тут же столкнулся с товарищем Венцлавом.
– Поедете встречать адмирала? – поинтересовался тот весьма странным тоном, словно конвоирование белого гада Колчака было делом пустым и никчемным. – Пойдемте, Степан Иванович, пусть мертвые сами хоронят своих мертвецов…
– Как? – поразился Степа, но послушно проследовал за товарищем Венцлавом в его кабинет.
– Колчак – вчерашний день, – пояснил свои странные слова Венцлав, усаживаясь за стол и кивая Косухину на один из стульев. – Да и в лучшие времена адмирал не представлял особого интереса. Правда, он очень толковый гляциолог…
Очевидно, вид у Степы стал совсем растерянный, поскольку Венцлав улыбнулся и пояснил:
– Это специалист по льдам, Степан Иванович… Так что пусть с ним разбирается товарищ Чудов. А нам с вами надо кое-что обсудить. Прежде всего расскажите-ка про кошку…
Косухин особо не удивился. Он почему-то был уверен, что непонятная история рано или поздно выплывет наружу. Запираться Степа не стал и выложил все – от лихого налета на подозрительную квартиру, до того, как ему удалось пристроить кошку при тюремной кухне, предварительно уверив повара, что пятнистая Шер – отчаянный враг крыс.
– Берг… Берг… – задумался Венцлав. – Это семья очень известных физиков. В последние годы появились любопытные публикации какого-то Н.Ф. Берга. Очевидно, это не какой-то, а какая-то…
– Но ведь она больная!..
– Ваша Али-Эмете? – хмыкнул краснолицый. – Эта компания неплохо нас обставила! Я тоже хорош – прошляпил Семена Богораза…
– Товарищ Венцлав, – решился, наконец, Степа. – Если эти гады прячут золото, зачем им физик? Как-то странно…
– Поймете, поймете, Степан Иванович, – каким-то непонятным тоном пообещал Венцлав. – Ладно, оставим в покое кошку, давайте-ка о другом. Допустим, эта группа все-таки спаслась…
– Да быть того не может, чердынь-калуга! – поразился Степа. – Там же такое…
– И все-таки, допустим. Куда они могут направиться?
Степе оставалось лишь развести руками.
– Я бы лично рванул из города, да подальше, – наконец предположил он. – Вон, Каппель-гад под боком…
– Да, Каппель близко, – согласился Венцлав. – Степан Иванович, вы уже полгода здесь воюете… Что такое Сайхен?
– Гора, – уверенно ответил Косухин. – То есть, горы. Ну, как его, хребет… Верст триста отсюда на запад.
– Горы… Мне принесли одну бумажку – раскопали все-таки… Этот Лебедев ездил куда-то на Сайхен. Что там есть у белых?
На минуту-другую Косухин задумался.
– Лагерь какой-то, – вспомнил он. – Охранялся сильно, мы туда и не совались. Слыхал, аэропланы туда летают…
– Аэропланы? – в голосе Венцлава послышалось такое, что Степа поневоле вскочил.
– Ну да, – растерянно подтвердил он. – Легкие, которые «Фарманы», и большие «Ильи Муромцы»…
– Разбираетесь в авиации?
– Немного, – кивнул Степа. – Брат летчиком был…
И до него, наконец, дошло.
– Значит, если они живы, чердынь-калуга и доберутся до аэродрома…
– Конечно! – рубанул рукой Венцлав. – Ищи их потом! Вы знаете, на сколько летит «Илья Муромец»?
– До восьмисот верст, – кивнул гордый своими знаниями Косухин. – Можно и баки дополнительные поставить…
Венцлав, достав из ящика стола карту, стал ее разглядывать. Степа подошел поближе. Вдвоем они отыскали горный хребет Сайхен, затем Косухин достаточно предположительно указал место авиабазы – читать карты он был не мастак.
– Уйдут! – Венцлав закусил губу. – Уйдут, товарищ Косухин! Там наших нет – а вдогонку не успеем… Или успеем, а?
– Можно, – решительно заявил Степа. – Ежели наперерез.
– Зимой?
– Если на лыжах, дойду, – подтвердил Косухин. – Да мне и до Сайхена идти не надо, я их, гадов, на полпути встречу! Места знакомые…
Венцлав минуту-другую молча смотрел на карту, затем постучал пальцами по столу, и решительно кивнул:
– Хорошо. Подберите нескольких человек и будьте готовы к завтрашнему утру. Сегодня к вечеру я буду знать, живы они или нет. И если да – действуйте… А я тоже что-нибудь придумаю.
– Ага! А если я перехвачу их, тогда чего? Всех брать живыми?
– Как получится, – пожал плечами командир 305-го. – Но Лебедева и эту Берг – обязательно. Последнее вам наверняка будет не трудно…
Степан вспыхнул, но смолчал, поспешив покинуть ставший почему-то таким неуютным кабинет. В голове у Косухина все смешалось. Зачем белым гадам физики? Куда это они могут летать? Неужели колчаковское золото так далеко?
Степа еще раз вспомнил места, через которые придется идти. Летом местность была непроходимой – страшные комариные топи отрезали дорогу на Сайхен. Но зимой местные кержаки свободно ездили через замерзшие болота на санях. Если каким-то чудом уцелевшие беляки решат ехать этим путем, на лыжах догнать их невозможно. Но Степа неплохо знал короткую дорогу через горы, по которой не раз ходил с повстанцами этой осенью. Она вела как раз к предгорьям Сайхена. И где-то там беглецов можно будет встретить.
Между тем в тюрьме стоял шум – товарищ Чудов с триумфом доставил с вокзала пленного адмирала и теперь водворял его в камеру смертников. Это занятие настолько увлекло Прова Самсоновича, что подступиться к нему было совершенно невозможно. Степа и не пытался, он искал Федоровича.
