Андрей Валентинов - Бойцы Агасфера (Око силы. Первая трилогия. 1920–1921 годы)
Степа вздохнул. Товарищ Венцлав временами казался странным – и даже страшным, но Косухин твердо верил, что Реввоенсовет знал, кого назначать командиром 305-го. В конце концов, то непонятное, чему он был свидетелем, могло быть той самой Военной Тайной, которая, как был убежден Косухин, существует в каждой войне.
Распорядившись, Пров Самсонович закосолапил к поджидавшему его автомобилю. Степа простоял с полминуты, но затем сообразил, что там, в доме, решается судьба важной операции, а он прохлаждается в глубоком тылу. Почувствовав вполне естественный стыд, Косухин схватил карабин и поспешил обратно. Он выскочил из переулка и уже хотел бежать прямо к калитке, как вдруг воздух дрогнул. Степе почудилось, что очертания дома стали расплывчатыми, старый кирпичный особняк треснул, в проемы плеснуло бешеное пламя…
Все остальное делалось бессознательно – сработал фронтовой опыт, не однажды спасавший Степу. Он бросился в глубокий снег, головой в переулок, надеясь, что то, страшное, которое сейчас обрушится на всех вокруг, пронесется мимо.
…Взрывная волна вбила его в снег. Когда, наконец, наступила жуткая тишина, Косухину показалось, что он совершенно оглох. Но вот стали доноситься взволнованные голоса, крики, кто-то позвал его по фамилии.
– Я же командир! – вспомнил Степа и медленно встал.
То, что увидел Косухин, оказалось даже страшнее, чем он ожидал. Дома не было – на его месте полыхал огромный костер, огонь охватил часть того, что было двором, горела деревянная ограда. Снег на улице почернел, а местами даже испарился. К горящему забору осторожно подбирались несколько уцелевших дружинников.
– Стой! Назад! – крикнул Степа.
Спешить было некуда. Белые гады сгорели, а славные бойцы полка Бессмертных Красных Героев и их командир товарищ Венцлав пали смертью храбрых.
Косухин сделал знак дружинникам, чтобы те не подходили к полыхавшему огню, а сам осторожно стал подбираться поближе. От гигантского костра несло жаром, там что-то взрывалось и падало, как вдруг на фоне бушующего пламени медленно проступила страшная черная фигура. Кто-то высокий, в тлеющей шинели, спокойно выходил из огненного ада…
Глава 6. Погоня
В подземелье лютовал холод, ноги скользили по обледенелым камням, и время словно остановилось. На самом деле они шли – вернее, почти бежали, не более четверти часа.
– Стойте, – скомандовал, наконец Лебедев. – Передохнем…
Профессор и Семен Богораз присели на свои баулы, а остальные остались стоять, боясь даже прислониться к дышащим холодом стенам.
– Давайте помолчим, – предложил Арцеулов. – Послушаем.
Теперь тишину ничто не нарушало. Даже отдаленный гул и треск, доносившийся с той стороны, где был когда-то дом, стих.
– Да-с, – молвил наконец, Семирадский. – Не смею спрашивать, куда ведет сей лаз…
– А правда, господин Арцеулов, – поддержал профессора Лебедев. – Куда мы идем?
– Не знаю, – растерялся капитан. – Мне лишь сказали, что в подвале может быть ход…
– Дом принадлежал какому-то золотопромышленнику, – заметил полковник. – Ход этот ему был не без надобности. Остается надеяться…
Ему никто не ответил. Через несколько минут Лебедев кивнул, и они пошли дальше. Впрочем, на этот раз путь был недолог – через несколько минут неяркий свет керосиновых ламп высветил мощную каменную кладку.
– Тупик, господа… – растерянно проговорил Богораз.
Профессор, несший одну из ламп, прошелся вдоль стены и хмыкнул – влево уходил еще одни ход, поуже и пониже.
– А вот еще, – заметила Берг.
И действительно, точно такой же ход уходил вправо.
Вскоре выяснилось, что путь налево закрыт давним завалом. Рухнувшие камни покрылись льдом, и думать о том, чтобы прокопать дорогу, даже не стоило.
– Остается направо, – философски заметил Богораз. – Господа, а продукты-то мы захватили?
– Опасаетесь каннибализма? – хмыкнул профессор, но никто не поддержал невеселую шутку.
Далеко уйти не удалось. Метров через двести проход закончился несколькими ступеньками, которые вели к невысокой двери, заложенной мокрыми от сырости кирпичами. Дальше пути не было.
– Рискнем? – предложил Ростислав, доставая из сумки гранату. – Вела же эта дверь куда-то…
– Но здесь подземелье, – заметил полковник. – Осколки… ударная волна…
Арцеулов пожал плечами, подошел к замурованной двери и стал прикидывать, куда удобнее пристроить гранату. В конце концов он решил просто положить ее на пол у самого порога. Если кладка в один кирпич, этого хватит.
– Уходите, – скомандовал он, – и подальше… Уводите людей, господин полковник!
Подождав несколько минут, Арцеулов снял тулуп, уложил его в проходе метрах в пятнадцати, чтобы не падать на заледенелый камень. Остальное было несложным – сорвать чеку и успеть за четыре секунды упасть на тулуп и прикрыть голову руками…
Когда грохот стих, капитан стряхнул с себя мелкий сор, рухнувший с потолка, накинул тулуп и оглянулся.
– Кажется, что-то есть, – крикнул он в темноту. – Прошу вас, господа!..
…Товарищ Венцлав не спеша подошел к окаменевшему от изумления и ужаса Степе, скинул горящую шинель и то, что осталось от шапки, после чего коротко усмехнулся.
– Живы, товарищ Косухин?
– Я… я жив… – вконец растерялся Степа. – А… а… вы?..
– Разве вы не слыхали, что настоящие большевики не горят в огне? – вновь дернул губами Венцлав, но усмешка тут же погасла. – Просто повезло. А вот ребят жаль… Соберите людей и осмотрите все вокруг. На всякий случай… Остальным займемся завтра. Я еще не все понял…
«А чего тут понимать-то?» – хотел возразить Косухин, но дисциплинированно смолчал. Он собрал растерянных и оглушенных дружинников – четверо погибло и столько же было серьезно обожжено – и отправил их на осмотр окрестностей. Сам он остался возле разрушенного дома и начал не спеша обходить его по периметру.
Степа мог быть удовлетворен. Акт пролетарского возмездия свершился – белогвардейская банда обратилась в пепел. Правда, погибли верные товарищи из 305-го, но Косухин хорошо усвоил, что войны без потерь не бывает. Но все же что-то не давало покоя верному бойцу революции и уполномоченному Сиббюро.
«И чего они, дураки, не сдались? – вдруг подумал он. – Вот зверье! Хоть бы девушку пожалели, она же больная была! Как она себя называла? Али-Эмете, кажется?..»
Косухину никак не верилось, что странной девушки, которая так беспокоилась о пропавшей кошке, уже нет. Внезапно подумалось, что будь его, Степина, воля, он отпустил бы эту банду на все четыре стороны, даже Лебедева и белого гада Арцеулова, лишь бы девушка не погибла. Правда, Косухин тут же осудил себя за эту оппортунистическую мысль, но все равно – на душе было муторно.
Внезапно он услышал мяуканье. Оглядевшись, Степа увидел кошку, ту самую, генеральскую, которую он притащил в дом на Троицкой. Перепуганное животное жалось к рухнувшему забору, глядя на человека безумными зелеными глазами.
«А ведь она за кошку просила!» – вспомнил Косухин и подошел к несчастному зверьку. Кошка попыталась удрать, но Степа поймал ее и, отряхнув налипшие на пятнистую шерсть снег и грязь, сунул за ворот полушубка.
– Какой-то подвал, господа! – заметил профессор, светя в пролом фонарем.
Он не ошибся. Это действительно оказался подвал, уставленный какими-то ящиками и бочками. Здесь было тоже неуютно, но этот холод не шел ни в какое сравнение с ледяным дыханием подземелья. Богораз тут же устроился у одного из ящиков, а остальные, менее склонные к философскому уединению, продолжали осматриваться.
– Лестница! – воскликнул профессор. – Путь к цивилизации! Правда, дверь заперта…
– Не шумите, Глеб Иннокентьевич, – посоветовал полковник. – Там, наверху, люди.
– Ну, знаете! – возмутился Семирадский. – Только что Ростислав Александрович изволил целую бомбу оприходовать…
И, словно в ответ, в замке заскрежетал ключ. По команде полковника фонари были погашены, и вся группа недвижно застыла во мраке. Дверь растворилась, в проеме показалась странная фигура в долгополой накидке с керосиновой лампой в руке. Нерешительно постояв на пороге, человек стал спускаться. Как только неизвестный оказался рядом, Арцеулов неслышно проскользнул ему за спину и кашлянул.
– А! – дернулся долгополый, но его уже окружили со всех сторон. Фонари вновь зажглись, и перед ними предстал некто длинноволосый, о профессиональной принадлежности которого догадаться было несложно.
– Господи помилуй!.. – перекрестился длинноволосый, глядя полными ужаса глазами на незваных гостей. – Никак злодеи?
– Мы не злодеи, батюшка, – поспешил объясниться Лебедев. – Не бойтесь…
– Не батюшка я… Пономарь я церкви во имя Святого Власия…
