Вячеслав Коротин - До последнего вымпела
Ну разве подадут на корабле знаменитый 'Майонез': варёное куриное филе с желе из бульона, раковые шейки и кусочки отварного телячьего языка по краям, горка из варёного картофеля с корнишонами и кусочками крутого яйца посередине...
А суп из белых грибов? А 'Пожарские котлеты' со сложным овощным гарниром? А десерт 'Фруктовый фейерверк'?
- Кажется, благоверный решил раскормить меня до состояния бочки, чтобы другие мужчины не заглядывались, - Ольга с улыбкой посмотрела на мужа, - до дома, кажется, тебе придётся меня нести. Ты способен, а, Вась?
- Честно? - Нет, - рассмеялся в ответ Соймонов, - но можем взять извозчика. Согласна?
- Нетушки! Пешочком пойдём - надо растрясти зарождающийся жирок. Нам ведь ещё сегодня к Гусевым на чай - мне Саша сегодня ещё раз подтвердила приглашение. Неудобно.
- Надо - сходим. Хотя соседи наши могли бы понять...
- Между прочим, мой грозный муж и повелитель, тоже мог бы понять, - прервала Василия Ольга, - что его жене иногда хочется показываться хоть в каком-нибудь обществе вместе со своим законным супругом.
- Но ведь мы же сейчас... - слегка обалдел от такой 'атаки' Соймонов.
- Мы сейчас среди совершенно незнакомых людей... Так! А ну-ка быстро прекрати дуться!
Васенька, я тебе очень благодарна за этот 'выход в люди'. Но, надеюсь, что ты сможешь понять, что мне хочется, чтобы ты хотя бы соседям нанёс пусть и 'полуофициальный' визит.
- Да сходим, сходим, - лейтенант даже слегка опешил от такой неожиданной 'атаки', - чего ты так завелась-то?
- Да потому что ты думаешь только о себе, - Соймонова стала 'заводиться' и всё её существо выказывало нешуточную обиду, даже слёзы показались. - Я тут одна два месяца: дом-госпиталь день за днём. Гусевы хоть иногда меня в гости приглашали, и тут, когда ты вдруг появился, я не могу придти к ним с тобой, а не одна, как обычно!
- Да почему не можешь-то? - Василий находился в состоянии полного обалдения - никогда Ольга не была такой раздражительной и агрессивной.- Сходим к ним в гости сегодня. Успокойся только!
- Одолжение мне делаешь? А сам догадаться не мог?
- Да не делаю я тебе одолжения, Оль, просто думал, что тебе будет приятнее, если я всё своё свободное время тебе посвящу. Оленька, Олюшка, ну всё будет так, как ты хочешь. Успокойся только.
- Папа к вам с эскадрой Небогатова плывёт, - неожиданно переменила тему лейтенантша.
- Идёт, - машинально подправил жену Василий. - Чтооо? Михаил Николаевич на Третьей Эскадре?
- Да, он при штабе адмирала Небогатова.
- Флаг-капитаном?
- Васенька, ну не знаю я. Пойдём?
- Пойдём, конечно, - Соймонов бросил на блюдце червонец и подал руку жене.
- Твой отец, - продолжил лейтенант уже на улице, - капитан первого ранга, значит, может быть либо командиром корабля, либо флаг-капитаном. Откуда он тебе писал?
- Из Порт-Саида. Письмо пришло неделю назад.
- Значит они уже в Индийском океане, а может даже прошли Малаккский пролив... - размышлял вслух Василий.
- Господин лейтенант, - опять надулась Ольга, - а моё общество не мешает вам рассуждать о судьбах войны?
- Оль, ну что ты в самом деле? Такая новость, тем более касающаяся моего тестя всё-таки. И твоего отца. Ты себя хорошо чувствуешь?
По поводу последнего вопроса Соймонову пришлось очень пожалеть. Моментально. И выслушать много нелестного в свой адрес. С большим трудом удалось убедить супругу, что он не считает её психически нездоровой, и что он 'брякнул' не подумав.
- А почему только один орден? Я хочу, чтобы ты все надел!
- Оленька, да ведь мы вроде по-соседски чаёвничать собираемся, правда?
- И что?
- Ну, по-домашнему то есть. Я бы и Георгия не нацепил, если бы статут не требовал: 'Носить не снимая'. Ну что ты из меня хвастуна делаешь, честное слово...
- В самом деле нельзя? - засомневалась Ольга.
- Неудобно, поверь.
- А ради меня?
Василий с ужасом поймал себя на мысли, что ему хочется поскорее вернуться на 'Пересвет'. Нет, он очень любил свою Оленьку, но её совершенно непредсказуемые перепады настроения уже здорово, мягко говоря, утомили офицера.
С трудом удалось убедить жену, что соседка и так уже видела его со всем 'иконостасом', а капитан и по одному белому крестику поймёт, что муж Ольги 'геройский' моряк.
Гусев оказался мужчиной 'монументальным' - почти на полторы головы выше Василия и сложён соответственно - просто Илью Муромца с него писать.
Крест действительно произвёл на него впечатление и сразу после знакомства, капитан поинтересовался:
- За Цусиму?
- Да нет - за прорыв из Артура, - слегка порозовел лейтенант.
- Неужели всех офицеров эскадры за прорыв наградили георгиевскими крестами?
- Нет, конечно. Мне пришлось заменить на мостике миноносца раненого командира. Отбились от двух японцев, одного из них потопили. Повезло... - Соймонов чувствовал себя 'не в своей тарелке', очень не хотелось показаться нескромным.
- Ого! Потопили японский корабль, а говорите 'за прорыв', - лицо Гусева выражало нешуточное уважение. И, честно говоря, капитан чувствовал лёгкую зависть: 'А мне ведь просто не выпало случая показать...'
- Василий Михайлович, - встрял в разговор Серёжа, - а вы на каком пароходе плаваете?
Лейтенант даже обрадовался смене темы общения:
- Не пароход, а корабль. Броненосец. 'Пересвет' называется. Назван в честь героя Куликовской битвы. Знаешь про такую?
- Мужчины! - вмешалась хозяйка квартиры. - Прошу к столу! Вы не забыли, что здесь дамы присутствуют? Хотелось бы немного вашего внимания.
Василий с удовольствием последовал приглашению Александры Игоревны:
- Прошу прощения, Фёдор Сергеевич, но придётся подчиниться женщинам - дома командуют они.
- Не могу не согласиться, - улыбнулся капитан, - Пойдёмте.
Чай был очень хорош. А уж пирожки к нему - выше всяких похвал: и с капустой, и с вареньем, и с рыбой. Гусева показала себя образцовой хозяйкой и великолепным кулинаром.
Разговором за столом 'руководили' женщины, и, следовательно, он шёл как бы ни о чём. Но время протекало в очень приятной и душевной обстановке.
Наверное так и надо. Обладает 'слабая половина человечества' каким-то врождённым талантом, который позволяет им и в двадцать первом веке уводить мужчин от разговоров о работе, футболе и политике, к чему, в конце концов, скатывается любое общение в чисто мужской компании...
- Тебе когда на корабль? - спросила Ольга, когда Соймоновы вернулись в свою квартиру.
- К полудню.
- Ну что же, значит, по магазинам и модисткам мне придётся ходить одной...
Василий внутренне напрягся, предугадывая очередной виток сегодняшних перепадов настроения супруги.
- Оля, я, конечно, не возражаю, если ты хочешь несколько обновить свой гардероб, но как-то странно выглядит, что с отъездом мужа на службу, это становится для тебя столь важным делом, - лейтенант попытался придать лицу шутливое выражение, но получалось это у него не очень убедительно - 'Чудище с зелёными глазами' легко может захватить сознание мужа красивой женщины...
Супруга легко прочитала настроение Соймонова по его лицу.
- Вася, - обняла она мужа, - я тебя очень люблю, но ты настоящий телёнок. Как ты умудряешься своими матросами и даже офицерами управлять - не понимаю.
- Ты о чём?
- А не заметил ли мой благоверный, что его жена слегка поправилась? - лукаво посмотрела на мужа Ольга.
- Ну, есть слегка. Тебе идёт, - с трудом до Василия стала доходить и анализироваться информация... - Чтооо?
- Через полгода ты станешь отцом, Васенька, - подтвердила несмелые, только что зародившиеся подозрения лейтенанта жена.
- Оля! Олюшка!! Солнышко моё!!! - счастливый будущий отец по медвежьи облапил супругу, и, подняв на руки, закружил по комнате.
- Ай! Васька! - засмеялась женщина, - Поставь нас на место!
Обалдевший Соймонов с трудом сообразил, что беременной не очень-то показаны такие 'аттракционы'. Бережно приведя любимую в вертикальное положение, он стал расцеловывать всё её лицо: щёки, глаза, губы, нос...
- Родная моя, что же ты сразу об этом не сказала?
- Скажешь тебе: только увидел - сразу, как медведь набросился и в постель потащил...
- Оленька, - смутился Василий, - так может тебе сейчас нельзя...
- Дурачок ты. Пока хочу - можно...
А с утра уже пора было собираться обратно на броненосец. Господи! Как же Василий хотел остаться с любимой ещё хоть на немного! Он ещё не до конца осознал новость, которую узнал вчера вечером. Очень хотелось говорить и говорить об этом, именно об этом. Однако слов просто не находилось. Просто в голове, не смотря на все старания, складывались предложения не длиннее чем из трёх-четырёх слов. Причём исключительно по одному предложению - придумать второе и связать его по смыслу с предыдущим, было совершенно нерешаемой для захваченного эмоциями разума потенциального папаши.
