Вячеслав Хватов - Вторжение

Я убеждена в том, что не может быть стабильным мир, в котором граждане лишены свободы слова или вероисповедания, свободы выбирать своих лидеров и собираться без страха репрессий. Загнанное внутрь недовольство бродит и нарастает, подавление племенной и религиозной идентичности способно повести к кровопролитию. Мы также знаем, что справедливо и обратное. Европа обрела мир, только обретя свободу. Америка никогда не воевала ни с одним демократическим государством, наши ближайшие друзья — это страны, где права граждан находятся под защитой государства. И подавление народных чаяний противоречит интересам как Америки, так и всего мира, как бы жестко их ни определять.

Так что при всем нашем уважении к уникальной культуре и традициям разных стран Америка всегда будет поднимать свой голос в защиту этих универсальных чаяний.

Можно констатировать, что с сегодняшнего дня мы находимся в состоянии войны, и я несу ответственность за отправку тысяч молодых американцев на битву в далекой стране. Некоторые из них будут убивать, а некоторые из них будут убиты. Поэтому я пришла сюда с острым чувством высокой цены, которую приходится платить за вооруженные конфликты — меня переполняют трудные вопросы о взаимосвязи между войной и миром и нашем стремлении заменить одно другим.

Мы сознаем, что угнетение всегда будет довлеть над нами, — и все же стремимся к справедливости. Мы признаем, сколь трудно сопротивляться моральному разложению, — и все же стремимся к утверждению человеческого достоинства. Мы трезво понимаем, что война неискоренима, — и все же стремимся к миру. И все это нам по плечу, ибо такова история прогресса человечества; такова надежда всего мира; и сейчас, перед лицом всех вызовов, такова должна быть наша задача здесь, на Земле.

Большое вам спасибо'

Бла-бла-бла… Интересно, почему все американки, кроме, конечно, актрис такие квадратные? Уж президентшу себе могли выбрать по симпатичнее. Хотя всяко лучше недавних негра и педика.

Я допил чай и выключил телевизор с единственным 'первым вашингтонским каналом'. Теперь даже CNN и ВВС на Москву не транслировали. Существовали отдельно новости для нас и для всех остальных. Но самое смешное, что реального положения дел не показывают ни там, ни тут.

Разве какая-нибудь изнеженная французская семейка когда-нибудь узнает, как американский самолет уронил корректируемую авиабомбу на мост в Тамбове, когда по нему проезжал троллейбус и несколько легковушек, или как сбившаяся с курса ракета угодила в городскую больницу Камышина, и больные в панике прыгали с пятого этажа горящего здания? Нет. Они умиляются, глядя на то, как солдат коалиции раздает чумазым русским детишкам чупа-чупсы.

Я этого тогда тоже не видел. Это потом, когда китайцы подгонят программку, позволяющую коннектиться с западными спутниками и выходить в интернет, мне доведется увидеть все эти кадры на ю-тубе.

Как-то. Еще до войны, кто-то пошутил, что к тому моменту, как вострубит седьмой ангел, записи первых шести уже выложат на ю-туб. На западе тоже видимо были в курсе этих тенденций и заранее перекрыли кислород народным корреспондентам. Хотя кое-что все равно прорывалось в мировую паутину.

Но в мае мне было не до того. Уже к середине месяца запасы продуктов подошли к концу, и пачка евро перестала быть пачкой. Все вокруг стремительно дорожало. Пришлось еще сильнее напрячь ноги, чтобы кормили.

В тот день наши ангелы хранители позаботились о нас с Женькой. Один наш знакомый из соседнего дома хорошо затарился на заброшенном и всеми позабытом складе маленького магазинчика и, понимая, что одному ему все равно все не унести, предложил составить ему компанию.

Кто бы отказался!

Естественно взял Женьку с собой. Это была первая ее вылазка за последние недели. На этом везение и закончилось. Склад кто-то вычистил без остатка. Видно по неопытности спалил его наш знакомый.

Не солоно хлебавши, мы возвращались домой. Вошли в подъезд, тут в нос шибануло сильным запахом гари. Предчувствуя недоброе, осторожно поднялись на свой этаж и увидели свою развороченную дверь и полностью выгоревшую квартиру. Это 'друзья' из 'Камелегдана' приходили по наши души. Почему я так решил? Да они написали это куском горелой доски на стене лестничной клетки.

Все правильно. Долго действовать магический слух о наличии у меня пистолета просто не мог. Кавказцы теперь стали полновластными хозяевами города, они хорошо вооружены и чувствуют полную безнаказанность.

Вот так мы с Женькой и поехали на дачу практически без ничего, потратив предпоследние евро на попутку.

Когда старенький 'Мицубиси' съехал с шоссе на грунтовку, мой глаз резануло едва различимое изменение в пейзаже. Вместо ярких цветов металлочерепицы крайних домов среди ветвей мелькало что-то черное. Машина вывернула к дачам, и нашему взору открылась ужасающая картина: больше половины поселка было выжжено дотла, большинство оставшихся домиков стояли с выбитыми окнами и вывороченными с петлями дверьми. Возле останков дома Антоныча ковырялись какие-то чумазые оборванцы.

Мы вышли из машины, а ее водила поспешил убраться отсюда по добру поздорову.

Подошел ближе к оборванцам. Это были трое деревенских пацанов. Раньше я с ними не особо общался, но сейчас спросил, не знают ли они, что с Антонычем, и тут же увидел торчащие из-под какой-то рухляди ноги в обгорелых трениках и кроссовках. Это был мой сосед.

Наш с Женькой дом, слава богам, не сожгли и не особо порушили. Дверь в нем открывалась с полпинка, и внутри брать было особо нечего. А продукты они не нашли. Умею, как оказалось, я делать закладки.

Весь вечер мы с Женькой держали совет. Оставаться здесь не было смысла. По рассказам уцелевших соседей сначала здесь была капитальная заруба с беженцами из Москвы, но вроде отбились. Антоныч как раз возглавлял местное ополчение. Но потом подъехала местная братва и предъявила свое. Окрыленные успехом ополченцы братву послали. Тем более дачники объединились с деревенскими, которые в эти дни пополнились дезертирами из своих, служивших в армии.

Но у братвы дезертиров в рядах оказалось больше. Автоматы и пулеметы решают, и поселок был наказан. Деревню не тронули, но повторили предъяву и пообещали вернуться. Деревенские согласились. Так что через пару дней жди нового набега.

Ждать мы не хотели, но вот куда ехать? Женька предлагала к своей сестре под Тверь, я вспомнил о предложении Марата. А это совсем в другой стороне. Победила опять Женька.

Все пожитки уложили в старенькую тележку и два рюкзака. В тележке сверху банок с тушенкой на всякий случай накидали тряпок и мороженной морковки. Взять удалось не все. Особенно жалко было оставлять всякие соленья и варенья, но куда же их попрешь?

Оделись попроще и понадежнее. Я настоял, чтобы каждый взял по телогрейке. Неизвестно где придется ночевать.

Вышли рано утром. Топать предстояло обратно к Москве. В сам город решили не соваться, а пройти по касательной на северо-запад.

Непривычная к походам Женька быстро уставала, и задолго до заката сильно натерла ноги. Поэтому по дороге нам приходилось часто останавливаться для отдыха, а потом и вовсе углубиться в лес для ночевки. Это от того, что лезть в незнакомые деревни и тем более коттеджные поселки сейчас было опасно. То и дело, нам приходилось отходить от шоссе, потому что глазастая Женька издалека видела подозрительные компашки со стволами, торчащими из-за плеча.

Пару раз обходили ооновские блокпосты. Пройти через них было можно. За деньги можно все. Молдаване, которые теперь румыны, брали охотно, но много. А много у нас с Женькой не было. Отдали триста евро на таких же блокпостах, когда ехали сюда.

Костер развести засветло не решились тоже из-за соображений безопасности, и, поужинав холодными рыбными консервами и хлебцами, закутались в телогрейки и легли спать.

Женька засопела почти сразу, а мне не спалось. Все лежал и думал, как жить дальше. Как нас примут женькина сестра со своим мужем и родственниками? Был бы я там слесарем, электриком или врачом, тогда еще ладно. А кому нужен ботан-проектировщик? Я и делать-то ничего не умею, кроме как картошку почистить и с собакой погулять. Ну, допустим, Женьку они примут, а меня через какое-то время начнут попрекать куском хлеба.

Я вздохнул.

Ладно, спать надо.

К вечеру следующего дня уже я натер все, что можно было натереть. И хотя позавчера ночью на даче мы немного поплескались под импровизированным душем из лейки, сейчас мне очень хотелось повторить эту пытку ледяной колодезной водой. Все-таки одно дело сидеть дома на диване и другое скакать по лесам и полям. Во время одной из переправ через речку я не выдержал, да и ополоснулся. Женька наотрез отказалась.