Вячеслав Хватов - Вторжение

'Тунгуска' же лейтенанта Мальцева, укрывшаяся в заранее приготовленном стоге на опушке, выдержала гроссмейстерскую паузу, подождав, когда вертушки подойдут поближе, и ударила со всех стволов. Остальные не отставали.

Хорошо заметные в сумрачном небе, к 'Апачам' потянулись многочисленные нити трассеров. Один из ударных вертолетов сразу получил серьезное повреждение, задымил и упал в лесополосе. Остальным тоже досталось.

Наши же, к этому времени, понесли только одну потерю — словив ракету в движок, подпрыгнула и, окутавшись дымом, замолчала одна из 'Тунгусок'. Мехвод погиб сразу, а тяжело раненного командира контуженным оператору РЛС и стрелку помогли вытащить подоспевшие бойцы медсанбата. Больше двухсотых и трехсотых в этот день не было.

Из техники бригада Зуева потеряла одну разбитую ракетой кашээмку и один БТР с прошитым пушечными снарядами двиглом.

'Апачи' же, получив такой жесткий отпор, развернулись и ушли в сторону Луганска, где они базировались на летном поле бывшего авиаремонтного завода. 'Тандерболты' второй волны тоже получили свое. Еще один штурмовик получил ракету в двигатель и упал дальше за расположением бригады. Другой А-10 оказался удачливей — напоролся на позицию ПЗРК, но уклонился от двух ракет, рассыпая фейерверк тепловых ловушек, и поспешил отойти. Несколько самолетов получили легкие повреждения от пушечного огня и на второй заход не пошли

Как только все стихло, из маленького отрытого окопчика выскочил сержант Хибатуллин из взвода связи и принялся бегать, размахивать кепкой и орать:

— А-а-а! Как мы им вдули? Получили по самые гланды, суки.

— Тимур, успокойся. — Востряков устало присел на пенек и вытряс из пачки сигарету. — Мы уже поняли, что ты сбил три вертушки и пять самолетов. Послезавтра зайди на КП за орденом.

Конечно, адреналин играл у всех без исключения, но чадящая на опушке 'Тунгуска' не прибавляла настроения.

Вообще, вместе с разгромом колонны, это был первый и, пожалуй единственный образцово-показательный успешный бой за последующие месяцы. Слишком медленно приходили в себя армейцы, слишком многие из них пребывали в ступоре и не знали что делать.

Например, вся псковская воздушно-десантная дивизия до последнего сидела в казармах, не решаясь что-либо предпринять из-за проблем с устройством своих семей. А когда их атаковали отряды боевого крыла организации 'Исткалал' азербайджанской диаспоры, то, конечно всыпали абрекам по первое число, но тут же по расположению дивизии нанесли удар своими крылатыми ракетами американские стратеги В1-В, базирующиеся на аэродроме в Тарту. Поэтому псковитяне уходили налегке. Многие вообще пешком или на попутках. Кто-то исхитрился угнать 'Уралы' и БТР. Но по дороге на восток и тех и других серьезно потрепали, и в районы, подконтрольные 'повстанцам', долго прибывали разрозненные группы десантников.

Некоторые в/ч просто тихо и мирно прекратили свое существование. Порою чудно и хаотично складывалась дальнейшая судьба военнослужащих из таких частей. Некоторые умудрились побывать в рядах ЧВК в услужении новому режиму, потом в какой-то из армий новых независимых республик, затем в рядах партизан и, наконец, прибиться к федералам.

Речь президента США Саманты Бейли перед конгрессом:

'Уважаемые конгрессмены, граждане Америки и граждане всего мира.

Мы с вами сегодня должны признать горькую правду: за всю свою жизнь нам не искоренить жестоких конфликтов. Будут времена, когда все государства — поодиночке или вместе — придут к тому, что использование силы не только необходимо, но и морально оправдано. Сейчас от наших действий зависит многое, и они могут направить историю в сторону справедливости. Сегодня в мире много мужчин и женщин, которые подвергаются арестам и избиениям в их стремлении к справедливости. Особенно тяжело сейчас им приходится на построссийском пространстве. Мирное население там оказалось в ловушке бесконечного хаоса, появилась масса беженцев, страдают дети. Я не принесла с собой сегодня окончательного решения проблем этой войны. Но я знаю то, что их преодоление потребует такого же видения, труда и упорства, которые так смело демонстрировали мужчины и женщины несколько десятилетий назад. И это потребует от нас изменения отношения к понятиям справедливой войны и императива справедливого мира.

И сегодня я не могу бездействовать перед лицом угрозы для американского народа и всего остального мира. Не надо заблуждаться: зло существует в мире. Ненасильственное движение не смогло бы остановить армии Гитлера. Переговорами невозможно было убедить лидеров 'Аль-Каиды' сложить оружие. Утверждение о том, что сила иногда может быть необходима, не является призывом к цинизму — это признание истории, несовершенства человека и пределов разума. Я поднимаю этот вопрос и начинаю с него, поскольку во многих странах сегодня существует глубоко неоднозначное отношение к ведению военных действий, вне зависимости от причины. И порой к этому присоединяется рефлексивное подозрение в отношении Америки, единственной военной сверхдержавы мира. Но мир должен помнить, что не только международные институты — не одни лишь договоры и декларации — принесли стабильность после Второй Мировой Войны. Какие бы ошибки мы ни совершили, простой факт состоит в следующем: Соединенные Штаты Америки на протяжении более восьми десятилетий являются одним из гарантов глобальной безопасности благодаря крови, пролитой нашими гражданами, и силе нашего оружия. Служение наших мужчин и женщин в военной форме и принесенные ими жертвы способствовали установлению мира и процветанию от Германии до Кореи, от Ирана до Афганистана, и позволили демократии укрепиться в таких регионах, как Балканы и Украина. Мы несем это бремя не потому, что стремимся навязать свою волю. Мы делаем это из просвещенного эгоизма — потому что мы хотим лучшего будущего для наших детей и внуков, и мы считаем, что их жизнь будет лучше, если дети и внуки других на земле будут жить в условиях свободы и процветания.

Мы столкнулись с трудными вопросами о том, как предотвратить убийство мирных граждан, совершаемое их собственным правительством и остановить гражданскую войну, из-за которой насилие и страдания могут охватить весь регион.

Я считаю, что применение силы может быть оправдано гуманитарными соображениями, как это было на Балканах или в других местах, где война оставила глубокие следы. Бездействие изматывает нашу совесть и может позднее привести к более дорогостоящему вмешательству. Именно поэтому все ответственные государства должны принять ту роль, которую могут играть для сохранения мира военные с четким мандатом. Америка никогда не откажется от приверженности глобальной безопасности. Но в мире, где угрозы являются более размытыми, а задачи — более сложными, Америка не может действовать в одиночку. Америка не может в одиночку обеспечить мир. Мы сильны, пока мы вместе.

Лидеры и военнослужащие стран НАТО — и другие друзья и союзники — демонстрируют эту истину своими способностями и мужеством, проявляемыми ими сейчас во многих новых республиках на построссийском пространстве.

Настал момент, когда нам придется выбирать между вооруженным вмешательством и соучастием в угнетении.

Мир требует ответственности. Мир влечет за собой жертвы. Вот почему мы чествуем участников операций по поддержанию мира и обучению местных кадров, возвращающихся из-за рубежа домой в Осло и Рим, Оттаву и Сидней, Дакку и Кигали — мы чтим их не только как тех, кто ведет войну, но и как тех, кто приносит мир.

Позвольте мне сделать еще одно, последнее замечание по поводу использования силы. Принимая трудные решения относительно вступления в войну, мы должны также четко представлять себе то, как мы будем ее вести. Там, где сила необходима, у нас есть моральный и стратегический интерес в принятии определенных правил поведения. И я считаю, что, даже сталкиваясь с беспощадным противником, который не соблюдает никаких правил, Соединенные Штаты Америки должны оставаться блюстителем стандартов в вопросах ведения войны. Именно это отличает нас от тех, против кого мы сражаемся. В этом источник нашей силы. Вот почему я вновь подтвердила приверженность Америки соблюдению Женевских конвенций. Мы теряем себя, если отступаем от тех идеалов, которые защищаем в бою.

Только справедливый мир, базирующийся на неотъемлемых правах и достоинстве каждой отдельной личности, может быть прочным в подлинном смысле слова. Именно этот принцип взяли за основу составители Всеобщей декларации прав человека.

Я убеждена в том, что не может быть стабильным мир, в котором граждане лишены свободы слова или вероисповедания, свободы выбирать своих лидеров и собираться без страха репрессий. Загнанное внутрь недовольство бродит и нарастает, подавление племенной и религиозной идентичности способно повести к кровопролитию. Мы также знаем, что справедливо и обратное. Европа обрела мир, только обретя свободу. Америка никогда не воевала ни с одним демократическим государством, наши ближайшие друзья — это страны, где права граждан находятся под защитой государства. И подавление народных чаяний противоречит интересам как Америки, так и всего мира, как бы жестко их ни определять.