Валерий Большаков - Позывной: «Колорад». Наш человек Василий Сталин
– Хочешь спустить полтораста «мессеров»? – щурился Котов, и впрямь напоминая довольного кота.
– Хотя бы сотню, – отвечал Григорий. – Для начала…
11 июля погиб один из «ветеранов» – подполковник Герасимов.
В тот же день 9-я немецкая полевая армия Моделя выдохлась и перешла к обороне, а вот войска Брянского фронта начинали наступление.
По плану, 32-й гиап, как и вся их истребительная дивизия, должен был завоевать господство в воздухе на орловском направлении, «по совместительству» прикрывая наступающие части 3-й и 63-й армий, да плюс к этому – обеспечить вольготную жизнь штурмовикам и бомбардировщикам в районе Евтехов – Протасово – Лосиноостровский.
– Высота патруливания – непрерывного! – устанавливается в 2500–3500 метров, – накачивал Бабков своих комэсков, – высота более 4000 метров отводится для действий пар «охотников» из «братского» полка. Вопросы есть? Вопросов нет.
12 июля в пять утра майор Стельмашук затеял на аэродроме митинг, посвященный долгожданному наступлению.
Старлей Савельев и летчики-асы Горшков и Корчаченко вынесли гвардейское знамя.
Майор Холодов зачитал обращение к личному составу Военного совета фронта и сказал:
– Сегодня начинается наступление войск нашего фронта. Наша задача – завоевать и удержать господство в воздухе на направлениях главного удара, драться с врагом стойко и самоотверженно, по-гвардейски!
В тот же день у деревни Прохоровка сошлись две танковые армады.
Корпусам Катукова и Ватутина противостояли немецкая армейская группа «Кемпф» и 2-й танковый корпус СС – 1-я танковая дивизия Лейбштандарте-СС «Адольф Гитлер», 2-я танковая дивизия СС «Дас Райх», 3-я дивизия «Тотенкопф» (включая восемь трофейных «Т-34»), и так далее.
Около тысячи танков, с крестами на башнях и без, лязгали и грохотали, кромсая гусеницами степь.
Боевые порядки смешались. От прямых попаданий снарядов танки взрывались на полном ходу.
Срывало башни, летели в сторону гусеницы.
Отдельных выстрелов пушек слышно не было – стоял сплошной, обвальный грохот.
Из горящих машин выскакивали танкисты и катались по земле, пытаясь сбить пламя.
Эфир бурлил котлом.
«На фоне обычного потрескивания помех в наушники неслись десятки команд и приказов, а также все, что думали сотни русских мужиков о «гансах», «фрицах», фашистах, Гитлере и всякой сволочи. Эфир был настолько переполнен ядреным русским матом, что, казалось, вся эта ненависть может в какой-то момент материализоваться и вместе со снарядами ударить по врагу».
Но все же грандиозное танковое сражение русские мужики выиграли.
К вечеру Быков совершенно вымотался – семь боевых вылетов!
И в небе, и на земле крутилась сплошная карусель – одна группа садилась, другая тут же взлетала.
В воздухе стоял сплошной рев моторов, пушечно-пулеметные очереди трещали поверху, сливаясь с артиллерийской канонадой.
То здесь, то там чистую голубизну небес пачкали грязно-черные шлейфы сбитых самолетов.
Падали «фоки», падали «Яки»…
А с раннего утра все завертелось по новой.
Эфир звенел на все голоса:
– Миха, разворот!
– Куда прешь, зараза?
– На двенадцать часов, ниже тридцать градусов!
– Абшус![14]
– Идем в наборе!
– Хильфе! Хильфе! Анстрален![15]
– Прикрой, я атакую!
– На хера?! Отходи!
– Хорридо![16]
– Прикрой его!
– Машины в голове!
– Атакуем!
– Сафонов где?
– Не вижу его!
– Жукова сбили!
– Едрить твою налево…
– Ахтунг! Крайс шлиссен![17]
– Восьмой, отбей!
– Ш-шайссе!
– Идем домой, горючее на исходе.
– Абшус!
– Всем отходить на аэродром! Атакую один!
– Я прикрою!
– Это приказ!
Советские штурмовики и истребители мешали немцам настолько, что Люфтваффе полностью переключило все группы 51-й истребительной эскадры «Мельдерс» на помощь бомбовозам.
Но это не остановило наступления войск Брянского фронта.
Немецкие летчики стали шире применять «расчистку воздуха» – большие группы истребителей появлялись над полем боя минут за десять до прибытия бомберов, чтобы связать боем советские самолеты и увести их в сторону.
Наши эту тактику раскусили – в бой вступали, но заданный для прикрытия район не покидали.
Летчики 32-го полка «обменялись опытом» с немцами и тоже стали вылетать на «ягд фрай» – «свободную охоту».
«Свободные охотники» действовали в глубине расположения противника. С большими группами самолетов они не связывались, выслеживая и сбивая одиночек или пары.
В основном на «охоту» вылетали «Ла-5 ФН».
А 13 июля немцам преподнесли неприятный сюрприз – командующий Брянским фронтом вводил в бой 1-й гвардейский танковый корпус.
Немцы спешно кинули бомбардировщики и штурмовики на новую напасть.
Пилоты 32-го прикрывали боевые порядки танкового корпуса.
Ушла «на смену» 3-я эскадрилья, и Быков скомандовал:
– По самолетам!
Скоро их очередь.
Вот над КП взвилась зеленая ракета. На взлет!
Григорий легко поднял «лавочку» и стал набирать высоту.
Хороший самолет, ничего не скажешь. А «По-7» все равно лучше…
Пропустив под крылом Елизаветинку, Быков пролетел над танковыми колоннами «тридцатьчетверок».
В бой Григорий вел восьмерку «Ла-5» – одной четверкой командовал он, другой – Котов.
Второй раз на «лавках» вылетали новички, Яценюк и Никитин.
Шли «кубанской этажеркой», на 4000 метров, но долго патрулировать не пришлось.
– В воздухе появились «фоккеры», – раздалось предупреждение с передового КП, от «Дракона». – Будьте внимательны!
Быков тут же дал запрос:
– Я – «Колорад», где «фоки»? Наводите.
– «Колорад», выполняйте свою задачу.
– Командир! – крикнул Орехов. – Бомберы идут! Много!
– Вижу, глазастый ты наш.
– На двенадцать, ниже двадцать градусов – «Юнкерсы»! Атакуем в лоб.
Тут же заговорил КП:
– «Колорад», я – «Дракон». К плацдарму подходят бомберы с «фоккерами». Ударной группе атаковать бомберов, верхней четверке сковать боем «фоккеров». Действуйте!
Подобно грозовой туче, с юга перла большая группа бомбардировщиков «Юнкерс-88» – четыре полных девятки шли на излюбленной своей высоте – где-то между 2000 и 3000 метров, а выше вилось более двадцати «Фокке-Вульфов-190».
«Фоккеры» были новее «Мессершмиттов» и серьезней вооружены, однако справляться с ними было чуть легче, чем с «худыми». Почему так, Григорий понятия не имел.
«Фокке-Вульф-190» больше всего походил на «По-седьмой», и не только внешне.
Может быть, слабинка этого истребителя заключалась в пилоте?
– Володя, на правую группу. «Котик», на левую.
– Понял!
– Бьем ведущих! Пройти сквозь строй, не сворачивать!
– Я прикрою!
Стрелки с «Ю-88» зачастили, напуская веера очередей, голубые трассы их пулеметов плели в воздухе губительную сеть.
Тогда свое веское слово сказали две авиапушки ШВАК – застучали, напуская пороховой вони, и попали.
Консоль крыла ведущего «Юнкерса» отвалилась, а следом и мотор закувыркался, дико вращаясь в воздухе.
Бомбовоз как летел, так и упал, валясь гигантским кленовым семечком.
– Есть!
Быков ухмыльнулся.
Он чувствовал себя лисом, дорвавшимся до курятника.
Эх, сколько тут жирненьких несушек!
Не снесете вы свои осколочно-фугасные яички, ощиплем мы вас!
Ощиплем и ошмалим…
Спикировав и набирая высоту, Григорий ударил трассерами под брюхо «Юнкерсу», следующему в очереди.
Крыльевой бак был пробит, но бензин не загорался, сеясь серенькой моросью.
Короткая очередь – и загорелось.
Гори-гори ясно!
Полыхнуло…
Девятка «Юнкерсов», скоропостижно ставшая восьмеркой, стала распадаться – без ведущего каждый экипаж сам искал ответ на вопрос: «Куды бечь?»
Самолеты опорожняли бомболюки и налегке, бреющим подавались на запад.
Проскочив над строем, Быкову удалось свалить еще одного бомбера, когда на его группу навалились «фоккеры».
Тут Григория словно окатило холодной водой – распаренному, потному, в душной кабине… Приятно.
Это было, как второе дыхание для бегуна – Быков совершенно успокоился, даже колотившееся сердце «сбавило обороты».
Григорий усмехнулся: мелькнувшее у него сравнение было не случайным – он словно сам перевоплотился в самолет.
Отрастил себе «стальные руки-крылья», и вот уже в груди запекло от «пламенного мотора»…
Быков видел всех своих врагов и всех однополчан, он точно знал, как свергнуть с небес первых и защитить вторых.
Знал и умел.
Его «Ла-5» ворвался в «собачью свалку» с ходу.
Короткая очередь – и кабина подвернувшегося «фоккера» расколочена вдребезги, в кровавые брызги.
С небрежной ленцой довернув, Григорий в упор выпустил снаряды по второму немецкому истребителю, гвоздя мотор.
Готов.
Увернувшись от дымчатых шнуров трасс, ответил, словно на дуэли.
