Виктор Зайцев - Повелитель стали
Так же получилось с заданием на забивание гвоздей, сватам подсунули деревянные клинья и каменный молоток. Улыбаясь, родич жениха сразу заменил их на подготовленный заранее свой молоток и железные гвозди-двухсотки. Эти гвозди своим одинаковым видом просто протрезвили зрителей, и забивал их Белов при полном молчании. От стрельбы из лука он отказался сразу, да тут его выручил Ойдо, который отстрелялся, судя по грустному виду выселковских парней, достаточно хорошо. Подзадоренные девицами, парни вытолкнули в круг медведя, которого надо было заломать. Конечно, это был человек в медвежьей шкуре, и, судя по его габаритам и пластике движений, в проигрыше Белова никто не сомневался. Тот даже хотел сразу поддаться, но ему не понравились напряженные трезвые взгляды Скора и Окуня. Несчастный случай на свадьбе их здорово мог обогатить. И независимо от возможных последствий, старый сыщик рисковать побоялся. Опасаясь провокаций, за столом он не выпил ни капли не только спиртного, но и просто напитков. Белов демонстративно снял пояс с ножнами, посох-карабин давно стоял у всех на виду, как обычный талисман, на него никто не обращал внимания после заявления гостя, что это знак старшинства в его роду.
Противник в медвежьей шкуре встал на задние лапы и пошёл навстречу. Когти на лапах не просто были не срезаны, они ещё двигались, управляемые пальцами. Длина когтей была сантиметров двадцать, и Белов пожалел, что отказался от кинжала. Судя по напряженному молчанию всех, даже подвыпивших гостей, предположения Белова о возможной «несчастном случае» были не совсем беспочвенны. Да ещё ростом «медведь» оказался выше своего противника, с его-то 180 сантиметрами, почти на голову. Раньше таких высоких мужчин в Выселках путешественник не видел точно. Пользуясь преимуществом в длине рук, да ещё с когтями, «медведь» прыгнул на Белова, одновременно резко взмахнув «лапами». Предполагавший подобное, опытный опер скользнул ему за спину и толкнул с подножкой вперёд. «Медведь» упал, в кувырке развернулся и снова пошёл на противника. Теперь уже маленькими шагами подходил поближе, чтобы зацепить наверняка.
Белов понимал, что бить руками или ногами бесполезно, через такую толстую шкуру редкий удар достигнет цели, а рисковать нельзя. Оставалась только бросковая техника, которую он не очень любил. Чуть дёрнувшись назад, вызвал противника на рывок и резко шагнул вперёд. Проскользнув под поднятой правой «лапой» медведя, Белов кулаком правой руки ударил противника в горло, толкая его назад. Одновременно левой ладонью толкнул «медведя» в поясницу вперёд по его движению, а правой ногой сделал подсечку. На тренировках этот приём был достаточно эффективным, хотя и опасным. При падении всегда надо было поддерживать партнёра. Здесь Белов рисковать собой не стал и жалеть такого «партнёра» – тоже. Как только «медведь» начал заваливаться назад, размахивая «лапами», чтобы удержать равновесие, его противник отскочил поодаль. Но не успел, и один коготь порвал ему штанину и оцарапал ногу, правда, неглубоко. Грохнувшийся о землю на спину плашмя с высоты немалого роста «медведь» лежал, не двигаясь. Спустя пару минут стало ясно, что сват победил. Белов стоял напряжённо, не отводя взгляда от противника и боковым зрением контролируя поведение выселковских, особенно Скора.
Староста Выселков был заметно поражён результатом поединка, но быстро взял себя в руки и объявил Белова победителем. Одновременно он велел перевязать царапину, а сам перешёл к испытаниям невесты. Старый сыщик понял, что таким переходом Скор берёт время для обдумывания своих действий. Опасаясь заражения, Белов сам промыл царапину, посыпал её заранее приготовленным порошком из старых таблеток стрептомицина, срок годности которых вышел ещё в советское время, и сам перевязал отрезком рваной простыни, который приготовил заранее. Нет, он не знал, что его ранят, но после встречи с раненым Сладом без перевязочного и обеззараживающего материала он из дома не выходил. Тем временем, испытания невесты уже заканчивались и начались обычные гуляния с выпивкой и танцами. Танцы были под дудки и балалайки, может, не совсем балалайки, но очень на них похожие инструменты.
Скор куда-то ушёл, «медведя» тоже подняли и увели.
Белов с облегчением отметил, что его противник жив и относительно здоров. При всех возможных неприятностях начинать контакты с местными жителями с тяжёлой травмы не хотелось. Бывший опер решил заняться сбором информации. Ещё в прошлые свои приезды он заметил, что охранник у ворот не горит любовью к Скору, хотя внешне этого не показывает никоим образом. Такое поведение выдавало в нём достаточно толкового человека. Подходить к нему с вопросами сразу было бесполезно. Поэтому сначала Белов поговорил с Курихой, у неё в ходе беседы о курах навёл справки о стражнике, да так, что та и не поняла, что говорила о чём-то кроме кур. Тут же сыщик подошёл к своим старым знакомым – парням, от которых он отбил Третьяка, уважительно поприветствовал, поулыбался, показав, что относится к ним как к новой родне. Наговорил им кучу приятностей, а затем выяснил у них практически всё, что хотел. Да ещё сделал зарубки на будущее в отношении двоих из них.
Парни даже не считали необходимым скрывать личность «медведя». Наоборот, своей победой над ним Белов реабилитировал ребят в их собственных глазах. Мол, даже приезжий Дрын, которого Скор всегда вызывал из Соли-Камской, когда надо было кого-нибудь проучить или даже убить, не смог справиться с Беловым, куда уж было им устоять против чужака. Разговорившись, парни сообщили, что именно Дрын в драке убил прежнего кузнеца три года назад, но «это сам кузнец полез в драку». Именно Дрын сильно побил братьев Лопат, после чего один брат до сих пор лежит, а второй не может быстро ходить. Белов сразу уточнил: это который Втор Лопата, на воротах стоит?
– Да, он это, а дом у них сразу первый от ворот, там старший Лопата и лежит.
Белов ещё уточнил, где живут сами парни, какие у них семьи, и пошёл налаживать контакт со Втором. К этому времени уже давно стемнело, поэтому Белов посидел за столом и, сказав Окуню, что прогуляется до лодки, пошёл к воротам. Пояс с ножнами и посох-карабин он взял с собой, естественно. Время подходило к полуночи, никто по дороге к воротам не встретился. Белов добросовестно сходил до лодки, а на обратном пути присел на лавку возле Втора, лицом к Выселкам, чтобы заметить любого, кто подойдёт. Луна светила неплохо, и незаметно подойти к воротам было невозможно с любой стороны.
Втор молчал, что обнадёжило опытного сыщика. Он мысленно вздохнул, сожалея, что ещё не курят. Сигареты пригодились бы для затравки беседы. Впрочем, для Белова подобные детские находки были не нужны. Практически сразу он решил взять Втора, как говорится, за рога.
– Как думаешь, после сегодняшнего Скор не сорвёт злость на тебе?
– А при чём тут я? – пытался уйти от разговора Втор.
– А при чём вы с братом были полгода назад, расскажи, я тебе и объясню.
– Какое тебе дело, ты чужак, приехал и уехал, а нам здесь жить, – ещё пытался сопротивляться Втор.
– Ну, я здесь уже не чужак, но ты верно сказал, я-то уеду, а на тебе Скор отыграется. И ещё вопрос, переживёте ли вы оба зиму. Так или нет? – продолжал давить Белов, повернувшись лицом ко Втору и глядя ему в глаза. – Так из-за чего он на вас натравил Дрына?
– А чего ты меня спрашиваешь, спроси у своего родственника – Окуня. Он тебе сразу всё расскажет. У вас с ним свои делишки, чего ты от нас хочешь?
– Ну, Окунь родня не мне, а невесте. А спрашиваю я тебя из-за того, что жить хочу дальше спокойно, не ожидая стрелы в спину. Понял меня или нет? Или это тебя хотел Дрын сегодня убить? Сколько ещё подручных у Скора? Где по дороге они меня поджидать будут, ты мне скажешь или я сейчас тебя начну убивать, а? – Белов, возбужденный дракой, просто физически давил своими эмоциями на Втора и знал об этом. Он уже почувствовал, что Втор всё расскажет, и пытался не сильно перегнуть палку, чтобы тот с испуга не наврал чего.
Дальше пошло уже спокойнее, и Втор, направляемый вопросами, рассказал Белову примерно ожидаемые вещи. Нынче весной возле островов перевернулась целая лодья купеческая, купцы все потонули. А товары себе привёз Скор вместе с Дрыном. За остальными товарами они два раза брали с собой братьев Лопат. Почему их – потому что оба не женатые, живут вместе в избушке и родни на Выселках не имеют, приехали сюда год назад и в долг взяли инструмент у Скора, срубили избу. Долг отдать не смогли, на охоте добыли немного пушнины, да хватило только на четверть долга. А за год долг растёт на пятую часть, одному Втору теперь вовек не расплатиться, будет прислуживать Скору, пока не умрёт или не уедет отсюда далеко. А куда уедешь с больным братом? Впрочем, весной брат был вполне здоров, и оба Лопаты потребовали у Скора свою долю добыч, да сдуру пообещали всем рассказать, ведь испокон веков найденное в реке было общим. Скор обещал расплатиться и списать половину долга. Братья и успокоились. А через пару дней Дрын исподтишка завёл братьев, и так получилось, что они начали с Дрыном драку первые. Тот бы их обоих убил, да Скор его остановил. На следующий день пришёл Скор к избитым братьям в избу и сказал, что их долю пришлось отдать Дрыну за обиду. А если братья заикнутся об имуществе купца, то Скор на них ещё виру наложит за нападение на приезжего человека без причины и ославит перед всеми купцами. Те сами братьев зарежут где-нибудь за Выселками.
