Сделай что сможешь. Развивая успех - Андрей Васильевич Лео
Никола к такому положению дел был готов и даже обрадовался:
— Прекрасно! А я тебе, кстати, привёз револьвер, что в Бельгии закупать станут, и пачку патронов к нему. Мне кажется, ты должен сделать свой револьвер под этот калибр. И мы потом предварительно сравним обе модели. А осенью, глядишь, и патроны эти изготавливать будем.
— Оставляй и иди уже. Мне о многом подумать надо.
Однако это было ещё не всё.
— Какое думать, Алекс, нам в город ехать нужно! — В ответ на мой недоумённый взгляд Никола заговорщицки подмигнул и пояснил: — Я сегодня из тайных источников узнал, что баронесса Кошелева собирается выехать на бал. Сэр Алекс, вам необходимо продолжить штурм бастионов.
— Помнится, не так давно ты просил меня с ней не связываться, — растерялся я.
— Да, просил, но после я понял, что мой друг — человек разумный и только ему судьбой уготовано покорить эту вершину, а стало быть, вперёд, на бастионы. Я в вас верю, сэр Алекс.
Ох,ё! Теперь становится понятно, почему с некоторых пор при каждой нашей встрече Никола рассказывает, где киса была, что делала и как у неё личные дела идут. Решил мой приятель, как всегда не к месту, благодетелем стать? И другу без нужды помочь?
— Никола, скажи, почему мне иногда так хочется тебе в морду дать?
— О, не тревожься, друг. Это просто от тяжёлой работы у тебя сибирские инстинкты просыпаются и, соединяясь с потаёнными желаниями, стараются исказить картину действительности. Вот как сейчас, например: хочется в морду дать, но ты видишь, что морды у меня нет — есть лишь лицо, и желания твои остаются неосуществлёнными.
— Да-а… вижу. Научился ты за последнее время языком молоть, себя оправдывая. А в парадную форму зачем вырядился? Для бала?
— Да, господин, — продолжил кривлянья князь, — я ко всему готов, а вот тебе ещё придётся домой заехать. Может, поспешим?
Боже! Как часто в нашей жизни тонкие нити случайных человеческих связей преобразуются в неразрывные жгуты, скрепляющие нас. Наверно, чаще, чем нам этого хотелось бы. Вот и мы с великим князем вроде не так давно знакомы, но теперь я могу не сомневаясь называть его своим другом. Причём таким, ради которого я готов сделать многое. И что греет душу, это взаимно. Как наше лёгкое общение переросло в дружбу? Как человек, проживший в общей сложности уже почти шестьдесят лет, смог так быстро подружиться с двадцатилетним парнем? На эти вопросы у меня нет ответа.
И снова хмельная ночь, и снова горят огни, зал озаряя мягким оранжевым светом.
И снова один я стою средь праздничной суеты, не понимая, зачем мне сейчас всё это.
— Опять сочиняешь? — Никола встал рядом и улыбнулся.
— А ты опять подкрался незаметно, хоть виден всем издалека.
Подошедший вместе с князем поручик Теренин из конногвардейцев весело рассмеялся, оценив мой незамысловатый юмор по поводу высокого роста Николы.
— Да, я такой, и если бы ты не витал постоянно в своих мечтах, то мой приход не стал бы для тебя неожиданностью.
— У каждого свои недостатки.
— Это точно. Не повторишь, что ты там про хмельную ночь сочинил?
— А я что, вслух говорил?
— Да.
— А-а… видать, старею.
Мои слова вызвали у парней бурю веселья, и они сразу постарались откомментировать их с присущим молодости максимализмом. Потом поручик стал выяснять, какие станки на путиловском заводе делают и нельзя ли какие-либо из них предоставить конному полку для испытаний, хм… бесплатно. Дело в том, что Теренин занимает должность помощника полкового ремонтёра, вот и проявляет заботу о полковых мастерских. На это я ему в шутливом тоне резонно заметил, что он нахал, каких поискать, недавно всего сто рублей просил взаймы, а теперь уже станки ему бесплатно подавай. После мы просто веселились, вспоминая полковую гулянку.
А рядом продолжал кружиться, шуметь и блистать дворянский бал.
Обстановка на балу обычная, большинство присутствующих мне знакомы — с кем-то встречался, кому-то песни пел, а с кем-то у меня уже не одна бутылка шампанского распита. И вроде я рад танцам, во всяком случае отплясываю все современные танцевальные па совершенно свободно, без напряга, и, что примечательно, с удовольствием. Правда, скачу не так рьяно, как некоторые, но… как оказалось, я всё же козлик ещё тот.
Только вынужден признать, меня всё это великолепие начинает утомлять. Я в последнее время стараюсь игнорировать приглашения на балы. Сначала объяснял это для себя рабочей загрузкой, но потом понял, что мне всего этого просто много. Наверно, в моём понимании, большие балы должны быть всё-таки редким, праздничным событием, чтобы люди к ним не успевали привыкать.
Хотя о чём это я? Для основной массы общества всё так и есть, у них нет средств на частое посещение балов. О, блин! Надо же, как выразился. Это я что, совсем одворянился, что ли? Или, точнее, овеликосветился? Обществом считаю всего лишь крохотную часть населения страны? Вот ведь что великокняжеское общение с нормальным человеком делает! Девяносто восемь процентов жителей империи о балах и не мечтают, а я на них скучаю. Да, Сашок, похоже, ты стал слишком много кушать. В смысле зажрался.
— Алекс, ты обещал новый анекдот про охоту рассказать, — отвлёк меня от размышлений о жизни Никола…
— Да, точно. Не совсем про охоту, но, в общем, слушайте. Заблудился как-то мужик в лесу, встал и кричит на всю округу: «Э-ге-гей, кто-нибудь, услышьте». Тут к нему медведь выходит и спрашивает человеческим голосом: «Ты чего орёшь, мужик?» А тот от неожиданности растерялся и отвечает: «Заблудился я. Думал, услышит кто.» На что ему медведь говорит: «Ну я услышал, легче стало?»
Смех моих собеседников звучал недолго, его прервал неожиданный вопрос баронессы Кошелевой, подошедшей незаметно:
— У вас все шутки об охоте?
Вот чёрт! Я и приход кисы умудрился проворонить. Впрочем, судя по удивлению, промелькнувшему на лицах собеседников, не я один.
— Здравствуйте, господа.
Мы в ответ, конечно, поприветствовали баронессу, но она на наши приветствия обратила мало внимания. Скорее всего, киса подошла не просто так, а с определённой целью: на меня наехать.
— Александр, вы не так давно высказали неумную шутку об охоте с махоркой, и некоторые господа решили вашу шутку поддержать, обманывая глупостями доверчивых девушек.
— А-а…
— И не смейте отрицать свою причастность к этому.
