Сделай сам – 1 - Константин Николаевич Буланов
У нас тут на заводе в этом плане было всё куда как жёстче и надёжней. Технологом я был или не технологом в своё время? Успел уже немало что наладить и изменить, как в самом появившемся у нас новейшем оборудовании, так и в правилах поведения на рабочем месте. Это просто я один форсил лёгким пренебрежением к своим же собственным правилам. Что так-то было некрасиво. Но да чего уж говорить. Делать надо, а не говорить!
Пройдя всего-то метров десять, я тут же уткнулся в первый стапель, на котором гордо покоилось практически полностью законченное шасси «будущего мирового триумфатора». Да, да! Увы! Пришлось-таки начать нам с той самой стапельной системы сборки, которая в начале автомобильной эры и сдерживала безудержный рост производительности труда.
А куда деваться было? Лишней полусотни миллионов рубликов для устройства полноценного завода со всеми потребными вспомогательными службами и производствами в кармане у нас не нашлось.
И даже по-быстрому нагреть руки на краже идеи гражданина Дизеля у меня, увы, не вышло. Этот Рудольф Теодорович, нехороший человек, ещё в 1892 году успел запатентовать принцип самовоспламенения от сжатия в цилиндре смеси воздуха и любого топлива. Хотя сам работал поначалу исключительно с угольной пылью, чтобы угодить Круппу. Вот чего-чего, а угольной пыли в Германии было завались. Не знали куда девать.
Но тот, кто составлял патент, внёс очень хитрую формулировку. Сволочь! От любого топлива! Посмотрел бы я на них, попробуй они сжать таким образом те же дрова или кизяки, к примеру! Гады!
Так что конкретно эту заявку на патент нам возвернули, не одобрив. Пришлось мне после этого воровать у своих. Хе-хе! Ведь в 1895 году, когда мы после «чаепития с императором» тут же кинулись сдавать на одобрение всю кипу заготовленных заявок на патенты, сам Дизель построил лишь третий по счёту двигатель своей конструкции. Тогда как два предыдущих мгновенно погибли в испытаниях. Давление-то в них было нешуточное, и потому точность изготовления комплектующих должна была стать ювелирной, а не как было привычно тем же «паровозникам» — с изрядными допусками в лапоть туда, лапоть сюда.
В общем, грабанул я Тринклера тогда, Густава Васильевича. Что лично мне было даже ближе. Ведь все современные мне дизельные двигатели на самом деле работали по циклу Тринклера, а не Рудольфа Дизеля. Просто Тринклера, когда он вылез со своей идеей, быстренько заткнули, чтобы не мешал большим дядям делать большие деньги. Ведь к тому моменту тот же Нобель уже успел приобрести лицензию у Дизеля и не желал видеть в России каких-то там конкурентов в этом направлении с их схожими и даже лучшими разработками.
Но мы опередили время!
Ох, каким злым волком смотрел на нас тогда Нобель. Он ведь только-только вложился огромными деньгами в полную перестройку своего завода для организации на нём выпуска в товарных количествах наших калильных движков, как мы тут как тут с новым изобретением. Причем, с куда как более экономичным, нежели предыдущий. И куда более безопасным для применения на судах, что именно ему и требовалось так-то лично. Для его танкерного флота. Прям, эмаль с зубов слетала, так он ими друг о друга скрипел.
Но этот хитрый лис не лыком шит был. Решил сыграть на понижение ставок, столкнув нас с Дизелем лбами. И обломался! Хе-хе! Ведь моторы, работающие по циклу Тринклера, при всех прочих равных оказались где-то на четверть мощней дизелевских. А четверть это много! Очень много!
Таким вот образом ещё полмиллиона но уже золотых рублей упало к нам в копилочку как раз в начале этого, 1898-го, года.
Да, затянул Нобель с переговорами и принятием решения. Но да и чёрт с ним, с этим хитрым шведом. Главное, что заплатил честь по чести живыми деньгами и начал осваивать в производстве наши моторы. Всё равно мы сами не смогли бы изготавливать подобные движки на собственных мощностях. Там требования к качеству станков, материалов и рабочих рук были на 2 порядка выше, чем для тех же калильных. Во всей России нашлось бы лишь 3–4 завода, которые смогли бы их освоить в производстве. Включая «Людвиг Нобель». Вот флаг им всем и в руки! Мы не против. А очень даже за.
Французы, кстати, тоже купили лицензию именно у нас, тогда как немцы и американцы сделали свой выбор в пользу Дизеля. Ну да в США такая сильная и многочисленная немецкая диаспора, что было бы странно, случись иначе. А те же англичане вовсе отмахнулись. Мол, им не интересно. Других забот хватает. Местным угольным королям такие конкуренты были не нужны, по-видимому. Плюс там Хорнсби с Экройдом злопыхали вовсю. И не они одни.
— Здравствуйте, Густав, — протянул я руку Тринклеру, что также находился сейчас у этого же стапеля. А что такого? Он же голова! Грех было такого упускать. Потому, стоило мне только найти его имя в списках студентов старших курсов «Санкт-Петербургского технологического института», как я ему сразу и предложил работу. Заметьте! Хорошо оплачиваемую работу инженера! На полную ставку! В общем, чуть умаслил свою совесть. — Гляжу, мотор уже готов, — кивнул я головой на наше новое творение.
— Здравствуйте, Александр, — вежливо и степенно пожал он мою руку, уже привыкнув к тому, что я ещё совсем мелкий шкет. — Да. Мы завершили его прогонку в тестовой камере. Все результаты в пределах нормы. Сейчас как раз начнём монтировать.
О каком моторе идёт речь? О! О моём личном «чудовище Франкенштейна», который я слепил в единое целое из многих лоскутов. Мало того, что наше с отцом первое изделие подобного рода пришлось слегка доработать после целого года прогонки и эксплуатации в самых разных условиях, так ещё и этот конкретный экземпляр предназначался для гоночного автомобиля. Не спортивного! Гоночного! Ведь кричать о крутости своих машин можно до морковкина заговения. А вот наглядно продемонстрировать эту самую крутость… Это уже совсем другой разговор. И совсем другие деньги.
Одно плохо. Гонки черепах они и есть гонки черепах. Бензин-то в эти «благословенные» времена имелся только прямогонный! По привычной мне шкале измерения октанового числа — 46-ой, если не хуже. Да и грязнючий в смысле всяких нехороших примесей, гораздых оседать на стенках цилиндров и всём прочем этаким нагаром. Ослиная моча, короче, как она есть. Про существующие смазки и масла тоже можно было сказать ничуть не лучше. Для малооборотных паровых машин они неплохо подходили. А вот для высокооборотного двигателя внутреннего сгорания, уже являлись вынужденной
